Меня задевал его иронический тон, но я так радовалась хорошему настроению моего любимого родителя, что решила перевести все в шутку:
– Я знаю, что нижнее белье носить нужно в комплекте: белый верх и белый низ и…
Мне не удалось похвастаться эрудицией и удивить папу своими знаниями о взрослом мире, потому что в комнату влетела пчелка Майя. Сердобольная труженица собралась на работу. Ее облик кричал о том, что ей предстоит непростая ночь.
Видели бы вы ее макияж! Мы с папой уставились на чудо-женщину в недоумении. Матери, похоже, понравилась наша реакция. Она растянула ярко накрашенные губы в улыбке.
– А еще я знаю, что ярко-красная помада смотрится вызывающе, – язвительно заметила я, прервав парад размалеванных клоунов.
– И вообще, на лице должен быть один акцент – либо глаза, либо губы.
Ее оскорбило мое замечание. Она прищурила глаза и прошипела:
– Какую умную дочь вырастили.
– Ты на работу? – как ни в чем не бывало спросил папа, сделав вид, что не услышал моих колких высказываний.
– Да, на работу, – ответила мать.
Майя смотрела на папу с вызовом. Мне захотелось услышать ее крик, похоже, я тоже подсела на скандалы.
– Придешь ночевать или как обычно? – ядовито поинтересовалась я.
Мать проигнорировала мой вопрос и, повернувшись к папе, отчеканила фразу:
– Иван, я тебя очень прошу, поговори со своей дочерью, я больше не могу выносить ее зубоскальства.
– С каких это пор я только папина дочь? – спросила я с натянутой улыбкой и в тот же миг получила звонкую пощечину.
Ярость душила мое естество, но я в очередной раз сдержалась. «Опять я проиграла тебе раунд, мама, но я это запомнила», – пронеслось в моей голове. Я ощущала себя маленькой мышкой, которая откладывает свои обиды, словно зернышки, в укромной норке – душе. Дверь в прихожей хлопнула, возвестив, что пчелка Майя улетела собирать мед. По моим щекам покатились слезы.
– Папа, – почти прошептала я.
– Не сегодня, – сказал он напряженно. – Пойдем лучше пить чай с вареньем!
Я поняла, что папа не в силах говорить о присутствии этой странной женщины в нашем доме. Мы молча пили чай…
«Рано или поздно ему придется со мной это обсудить! Я очень хочу разобраться в ситуации, но он всегда уходит от ответа. Всегда! Ее не было два года, а потом она вернулась, и все пошло как бы по-прежнему. Но видна лишь часть огромного айсберга. Вся боль, все ощущения, все мысли находятся под водой. И ведь рано или поздно это все выйдет наружу», – говорила я мысленно, но вслух произнесла:
– Надо еще суп в унитаз вылить.
– Думаешь?
– Я о маме забочусь. Пусть она считает, что ты его съел.
– Ты права. Мудрая у меня все-таки дочь, – сказал папа, и мы рассмеялись.
Глава 5
Мостик во взрослую жизнь
Моей милой родительницей мне была поставлена задача, а я, как прилежная дочурка, решила ее выполнить на пять с плюсом. Классическая ситуация: мама с папой где-то в гостях, и хата в твоем распоряжении. Тебе разрешили пригласить подруг, чтобы ты развеялась и повеселилась, но вместо этого ты зовешь в гости одноклассника с определенными намерениями. Чтобы все случилось… Ну, вы понимаете. Первый бой – он трудный самый.
Его звали Петя. Я ему нравилась, вроде. И он мне. Пару раз целовались под луной… Мы были пионерами… но не ленинцами, а пионерами в этом деле.
Я очень нервничала, ожидая Петю. Тупо смотрела телевизор, мелькали каналы, а я все ждала назначенного часа, в который свершится священный ритуал, и я перейду из ранга девушек в ранг женщин!
Вечером пришел Петя. Он был бледен и губы его искажались в странной усмешке. Он, видимо, хотел казаться крутым и уверенным в себе. Кожаная куртка старшего брата была ему велика, как, впрочем, и джинсы, которые еле держались на его талии с помощью идиотского ремня. Мы уселись в зале на диване.
Несколько минут молчали. Он все кряхтел, будто у него першило в горле, а я грызла ногти.
– Ты когда-нибудь был с девчонкой? – спросила я, устав слушать его покашливания.
– Конечно, – оживленно ответил Петя, криво усмехнувшись. – Три раза. А ты?
– С девчонкой ни разу, – попробовала я пошутить, чтобы разрядить напряженную обстановку.
Петя не понял юмора. Он посмотрел на меня очень серьезно и спросил низким голосом:
– А с парнями?
– Нет, я в первый раз.
«Так, шутки не канают», – подумала я. Ноги мои начали дрожать в предвкушении пока мною неизведанных ощущений. Хотелось, чтобы все уже свершилось и Петя испарился из моей жизни. «Кто придумал эту проклятую девственность?» – спрашивала я мысленно кого-то. Мне хотелось избежать унизительного первого раза. Я даже сходила к гинекологу и попросила разрезать мне чертову плеву скальпелем, придумав историю про то, как мы с парнем уже месяц не можем провести обряд обращения в женщину в связи с болевыми ощущениями. Врачиха посмотрела на меня усталым взглядом и посоветовала выпить вина перед процессом, а потом немного потерпеть. Я ушла ни с чем.
Пауза затянулась. Мой первый мужчина развалился на диване и смотрел по сторонам, будто на земле находился впервые. Меня раздражала его пассивность.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – непринужденно предложила я.
– Да. Виски, – ответил с игривым прищуром безусый мачо – Петр и добавил подмигнув: – Принеси виски, детка!
– Виски нет, – растерялась я. – Есть минералка, чай и кефир.
– Жаль. Я обычно перед этим делом виски пью. Ну, давай чай.
– Могу бутерброд с колбасой сделать, если хочешь.
– Давай.
Я поспешно удалилась на кухню. Немного подышала глубоко, ведь до важного момента моей жизни осталось несколько минут. Руки не слушались, и я, мастеря бутерброды, порезала палец.
«Ты чего так долго?» – услышала я из комнаты голос моего без пяти минут первого мужчины.
– Делаю бутеры. Тебе сколько? – крикнула я Пете.
– Давай пару-тройку, – ответил он.
Я почти пришла в себя. Палец был заклеен лейкопластырем. На блестящей тарелке красовались три бутерброда с колбасой. Я налила чай в большую папину кружку и поставила все на поднос.
Петя сидел в той же нелепой позе, с пошлой ухмылкой. Наверное, репетировал перед зеркалом, – пронеслось в моей голове. Я тоже решила примерить образ: двигаясь, как развратная женщина, раскачивая бедрами, я медленно подошла к нему. Петя на меня не смотрел, он уставился голодным взглядом на поднос с едой. Мне даже стало немного обидно.
Мой герой-любовник жевал бутерброды. А я молча наблюдала за ним. В чай он положил шесть ложек сахара. Конечно, кружка не маленькая, но такое количество сладкого! Хотя я подозревала, что щедрость сахарная от волнения.
– Слушай, тебе где удобнее? – спросила я, после того как с бутербродами было покончено. – Можно в спальню предков пойти: там кровать большая. С другой стороны, там портрет моего прадеда висит, он был героем… Как-то неудобно может получиться.
– Почему?
– Всегда ощущение, что он наблюдает. Папа говорит: будто прадед свечку держит.
– Так сняли бы портрет, – внес конструктивное предложение Петя и вытер руки об штаны.
– Мама не разрешает. Это у них в семье традиция. Можно в моей комнате, конечно, но у меня кровать узкая. Я одна еле помещаюсь. Предлагаю, прямо здесь! Диван разбирается.
– Давай здесь. Мне все равно, – ответил Петя и широко зевнул.
«Как в такой момент можно зевать!» – подумала я и гневно взглянула на Петра. Он будто услышал мои мысли и смутился.
– Что-то нужно приготовить? – спросила я загробным голосом.
Петя вмиг сделался очень серьезным. Он закатил глаза вверх и задумался, после чего уверенно произнес, отодвигая опустошенный поднос:
– Не, ничего не надо. Спасибо.
– Ну, тогда разбирай диван, я унесу поднос.
Петя воевал со старинной конструкцией дивана-книжки, а я снова глубоко дышала на кухне. Наконец взяв себя в руки, я вернулась в комнату. Петя стоял по стойке смирно рядом с расправленным диваном. Я решительно достала из стенки постельное белье, подушку и поспешно застелила любовное ложе.
– Готов? – спросила я Петю звонким пионерским голосом.
– Всегда готов, – задорно откликнулся он.
– Свет выключить?
– Давай.
Я быстро кинулась к выключателю. Комната погрузилась в кромешную тьму.
– Ты где? – услышала я охрипший голос Петра.
– Я здесь.
– Иди сюда…
Я таращилась в темноту, не видя ничего, ноги мои не двигались с места. Наконец я заставила себя отправиться в жаркие объятия худосочного мачо-одноклассника, но, как оказалось, двигалась я не в ту сторону и налетела на тумбу. Видимо, от волнения я потеряла ориентир.
– Вот черт! – вскрикнула я, ощутив острую боль.
– Что?
– Коленом ударилась!
Я продолжила свой маршрут. Наконец руки мои нащупали Петю – он по-прежнему стоял возле дивана, словно солдат на посту.
– Не бойся, – сказал он ответственно.
– Я не боюсь, – прошептала я.
