И правда, итальянские товарищи демонстрировали в то время чудеса героизма: отмежевались от Москвы в вопросе прав человека, осудили советское вторжение в Афганистан, поддержали польскую «Солидарность», а мы, циники, ничему не верили, считая это просто маневрами. Признаться, на мгновение мне даже стало стыдно за свой цинизм. Увы, напрасно я переживал: итальянская компартия не собиралась гибнуть от избытка честности. Напротив, ее контакты с Москвой заметно углубились — политбюро даже приняло специальное постановление «Об усилении работы с Итальянской компартией», а чуть раньше, в октябре 1979 года, они, видимо, утрясли и свои финансовые отношения. Во всяком случае, утрясали, согласно следующему документу:
О приеме в ЦК КПСС члена Руководства Итальянский компартии т. Д. Черветти
Член Руководства Итальянской компартии, секретарь ЦК ИКП по координации т. А. Натта по поручению т. Э. Берлингуэра сообщил, что прибывающему 7 октября с.г. для кратковременного отдыха в Москву члену Руководства ИКП т. Д. Черветти поручено обсудить в ЦК КПСС ряд специальных вопросов, в том числе финансовых (ш/т-ма[1] из Рима, спец. N1474 от 3 октября 1979 г.).
Считали бы целесообразным удовлетворить просьбу Руководства ИКП и принять т. Д. Черветти в ЦК КПСС для беседы по интересующим его вопросам. (…)
Зам. зав. Международным отделом ЦК КПСС В. Загладин.
Конечно, мы можем только гадать, о каких финансовых вопросах толковали в ЦК с т. Д. Черветти тт. Пономарев и Загладин, но о характере финансовых отношений между КПСС и ИКП мы узнаем из следующего документа политбюро:
О просьбе итальянских друзей
Поручить министерству внешней торговли (т. Патоличеву) продать фирме «Интерэкспо» (президент т. Л. Ремиджо) на обычной коммерческой основе 600 тыс. тонн нефти и 150 тыс. тонн дизельного топлива, но на благоприятных условиях при некотором снижении цены примерно на один процент и увеличении рассрочки платежей на три-четыре месяца с тем, чтобы от этой коммерческой операции друзья могли получить примерно 4 млн. долларов.
Тут, однако, произошло исключение из нашего правила, исключение немаловажное, имевшее к тому же колоссальные последствия: эти и некоторые другие документы, касавшиеся неблаговидного прошлого ИКП, просочились-таки в итальянскую печать где-то в конце 1991 — начале 1992 года. Начали даже поговаривать о необходимости расследования возможных нарушений налогового законодательства. Реакция была мгновенной — под следствием оказались как раз те, кто об этом поговаривал. Вдруг, словно проснувшись от долгого сна без сновидений, итальянская магистратура (куда последние годы ИКП весьма активно внедряла свои кадры) обнаружила потрясающую коррупцию в финансировании буквально всех основных политических партий Италии, кроме, разумеется, ИКП. Последовавшее за тем развитие сюжета можно сравнить разве что со сталинскими чистками 1937–1938 гг., если не по масштабу, то по стилю: буквально треть итальянского кабинета министров оказалась в тюрьме или под следствием. Террор, получивший гордое название операции «Чистые руки» (как тут не вспомнить девиз чекистов: «холодная голова, чистые руки, горячее сердце»?), прошелся по всему итальянскому истеблишменту, не пощадив ни политиков, ни бизнесменов, ни государственных чиновников. В тюрьмах сидят уже тысячи людей, аресты производятся почти неизменно по доносу кого-то, кто уже сидит, а от готовности представить такой донос зависит освобождение арестованного. Есть уже случаи самоубийств. Правда, нет пока ни пыток, ни расстрелов — на то у них и «человеческое лицо».
Тем временем Италия, до того страна вполне процветавшая, начинает разваливаться: экономика на грани банкротства, валюта обесценивается, аппарат управления парализован, растет безработица. И кто же теперь спасет страну, кто же достоин управлять ею, кроме тех, у кого «чистые руки»?
«Но ведь коррупция действительно существовала!» — возразят мне. Да в том-то и дело, что существовала, и притом все послевоенные десятилетия. Более того, она была таким же общепринятым нарушением, как превышение скорости. О ней знал каждый в Италии, включая и нынешних следователей с «чистыми руками». Но почему-то никто не делал ни малейшей попытки с этим бороться, пока ИКП не оказалась и под угрозой разоблачения, и на грани краха из-за прекращения финансовой помощи Москвы. Им действительно стало нечего терять, кроме своих цепей, приобрести же они могут всю Италию.
Впрочем, как и их советские предшественники с «чистыми руками» 55 лет тому назад, они не понимают, что террор — процесс неуправляемый и вполне может обернуться против них самих. Тогда им, конечно, припомнят их торговлю с Москвой «на обычной коммерческой основе», их небескорыстный контроль практически всей торговли между СССР и Италией, благодаря которому крупнейшая компартия Европы существовала многие десятилетия. Однако происходящее в Италии — грозное предупреждение истеблишменту других европейских стран. Нужно ли говорить, что и другие компартии торговали с ЦК КПСС на такой же «обычной коммерческой основе» многие годы, но пример Италии никак не способствует публичному обсуждению этой проблемы.
Французы, быть может, начали даже раньше своих итальянских коллег. По крайней мере, один документ позволяет это предположить: постановление секретариата ЦК о продлении на десять лет сроков погашения кредита в 2,8 миллиона западногерманской фирме «Магра ГмбХ», контролируемой «французскими друзьями». Рекомендуя это постановление, международный отдел ЦК сообщает:
Фирма «Магра ГмбХ» принадлежит Французской компартии и в течение 15 лет закупает у В/О «Станкоимпорт» подшипники для сбыта и ФРГ. Задолженность в 2,8 миллиона образовалась в связи с вложением фирмой этой суммы на расширение своего хозяйства и имевшимся в ФРГ снижением спроса на подшипники.
С 1965 года эта фирма и ее дочерняя «Maгpa-Франс» успешно торговали советскими товарами на благо коммунизма. Одних только подшипников продали в Германии на 10 миллионов инвалютных рублей. Другой документ поручает «в связи с соображениями, высказанными членом ЦК ФКП т. Ж. Жеромом», министерству внешней торговли и Госплану «разработать и осуществить меры по дальнейшему расширению торгово-экономических связей с фирмами французских друзей», такими, как «Комекс» и «Интерагра». И таких фирм было столько, сколько «соображений» было у т. Ж. Жерома. Право, не на что было жаловаться т. Г. Плиссонье.
Не отставали и другие. Даже в далекой Австралии местная социалистическая партия хлопотала «о списании задолженности австралийской фирмы „Паланга Тревел“ по аренде судов „Федор Шаляпин“ и „Хабаровск“ за 1974–1975 годы в сумме 2.574.932 рубля». И не попять, то ли это их фирма, то ли они ею завладеют в обмен на списание задолженности.
Греческий издатель и промышленник Г. Боболас удостоился даже именного постановления ЦК КПСС «О содействии греческому издателю Г. Боболасу», в котором министерству внешней торговли и Госкомитету по внешним экономическим связям поручалось «при прочих равных условиях оказывать предпочтение в решении коммерческих вопросов греческому промышленнику и издателю Г. Боболасу, учитывая его позитивную роль в развитии советско-греческих связей». И не скажешь сразу, в чем тут подвох: ну, заслужил товарищ неустанной работой на благо добрососедских отношений. Однако из приложенных к постановлению материалов, в особенности из доклада в ЦК зам. председателя КГБ С. Цвигуна, следует, что неустанная эта работа проводилась в рамках «специальных мероприятий» КГБ.
Добрососедские отношения чекисты, разумеется, понимали по-своему: принадлежавшее Г. Боболасу издательство «Акадимос» использовалось ими «в качестве издательской базы для идеологического воздействия на Грецию и греческие общины ряда стран». Поиздержался товарищ на службе делу добрососедства, и поэтому «для компенсации в некоторой степени материальных затрат», в частности в связи с изданием на греческом языке книги Л. И. Брежнева «Мир — бесценное достояние народов» с предисловием автора, «Г. Боболас стремится к установлению деловых связей с Минвнешторгом и ГКЭС путем заключения взаимовыгодных сделок в довольно крупных масштабах».
С этим Г. Боболасом впоследствии было много скандальных историй. Разумеется, получив такое мощное «предпочтение» при заключении «взаимовыгодных сделок», он в долгу не остался, начальство не разочаровал и через пару лет начал издавать массовую газету «Этнос» — главный рупор советской дезинформации в Греции. Его пытались разоблачать, он защищался, подал даже в суд за «клевету» на лондонский журнал «Экономист» и практически выиграл процесс!
Шло время, Боболас вырос из строительного подрядчика в магната масс-медиа: кроме издательства «Акадимос» и газеты «Этнос», он стал еще совладельцем крупнейшего телеканала «Мега», у него появились интересы в кинопромышленности, в звукозаписи, а правительства — как социалистические, так и консервативные — обеспечивали ему гигантские строительные подряды. Словом, солидный человек, столп общества, опора греческой демократии.
