От изумления тамилец совсем растерялся. Только кивнул в ответ.
— Может, в понедельник вечером? — предложила Андреа.
Мараван кивнул ещё раз. По понедельникам «Хувилер» не работал.
— Ты обещаешь мне? — настаивала Андреа.
— Обещаю.
Тут запахло горелым. Карри Финка был испорчен.
Мараван понимал, что вмешательство Андреа принесло ему больше вреда, чем пользы. Ведь оно не могло помирить его с Финком, зато весь коллектив «Хувилера» теперь завидовал Маравану. Тем не менее на душе у него стало светло как никогда. Мараван радостно делал унизительную, грязную работу, зная, что сегодня никто не предложит ему ничего другого.
Неужели она всерьёз? Неужели она действительно хочет попробовать его стряпни? Но где? У него дома? Представив себе, что ему придётся принимать в своей квартире такую женщину, как Андреа, Мараван начал сомневаться в выполнимости данного им обещания.
В таком настроении он провёл остаток рабочего дня. А когда собрался уходить домой, Андреа уже не было.
С женой Ханс Штаффель пришёл в «Хувилер» впервые. Раньше он два или три раза обедал здесь с партнёрами по бизнесу и давно уже обещал Беатрис сводить её сюда. Но так уж устроена жизнь руководителя: если Штаффелю и выпадал свободный вечер, он предпочитал провести его дома.
Однако на этот раз никакие отговорки недопустимы. Штаффелю действительно было что праздновать, о чём он мог рассказать пока только своей жене. Главный редактор крупнейшего экономического журнала в стране передал ему под строжайшим секретом: в мае Ханс Штаффель избран бизнесменом месяца. Официальное объявление состоится только через десять дней.
Беатрис пока ничего не знала. Штаффель собирался обрадовать её где-нибудь между амюс-буше[11] и мясным блюдом, когда сомелье[12] уйдёт и это будет удобно.
Он был генеральным директором компании «Кугаг», составлявшей семейный бизнес Штаффелей и занимавшейся производством промышленного оборудования. Назначенный на высшую руководящую должность двенадцать лет назад, Ханс Штаффель, по словам главного редактора, буквально реанимировал производство. Он убедил совладельцев инвестировать направление экологической инженерной техники и при помощи НПО[13] привлёк в компанию новые капиталы. «Кугаг» купил небольшую фирму вместе с патентами на компоненты солнечных коллекторов и за короткий срок стал ведущим поставщиком предприятий, занимающихся солнечной энергетикой.
Акции «Кугага» поднялись в цене, и сам Штаффель разбогател, ведь он тоже потратил часть своих средств на их приобретение.
Штаффель заказал два обеда «Сюрприз». Для Беатрис — без потрохов, если таковые будут, и лягушачьих лапок. Проявив уважение к поварам, лично договорился об этом на кухне.
Высокая бледная официантка с чёрными волосами, зачёсанными на правую сторону, только что принесла рыбное блюдо: две огромные глазированные креветки, покрытые каким-то не особенно приятным на вкус желе. Сомелье подал шампанское: они с женой решили отказаться от белого вина и сразу после рыбы пить только шампанское. Итак, момент настал.
Штаффель поднял бокал, улыбнулся супруге и подождал, пока она сделает то же самое. Беатрис взяла шампанское, понимая, что сейчас произойдёт то, ради чего они здесь находятся.
В этот момент к Штаффелю подошёл незнакомый мужчина.
— Не буду утомлять вас, — сказал он. — Празднуйте, пожалуйста, на здоровье. Я просто хотел принести свои искренние поздравления. Никто не заслужил этого так, как вы.
Штаффель приподнялся. Незнакомец с силой пожал ему руку и только потом представился, обращаясь к его жене:
— Эрик Дальманн. Вы по праву можете гордиться своим мужем. Побольше бы таких, как он, — и никакой кризис не страшен.
— Кто это? — спросила Беатрис, когда они снова остались одни.
— Не знаю, — терялся в догадках Штаффель. — Дальманн, Дальманн… Какой-нибудь советник… не припоминаю.
— А с чем он нас поздравлял?
— Об этом я как раз и хотел тебе сказать. Я стал бизнесменом месяца.
— И я, конечно, обо всём узнаю последней…
Мараван взял у Андреа тарелки, которые она убрала со столика под номером «три». Финк поспешил к нему. Он хотел знать, как гости восприняли его «Лангустино с рисовыми крокантами в желе карри». Они первыми заказали сегодня меню «Сюрприз».
На тарелках остались лишь головы лангустино и большая часть желе.
Мараван сделал вид, что ничего не заметил. Но Андреа покачала головой, сочувственно улыбаясь Финку, и обратилась к Маравану:
— Значит, в семь вечера в понедельник? Запиши мне свой адрес.
На следующее утро Мараван явился в «Баттикалоа-Базар» в числе первых посетителей. Это был уже второй его визит сюда за последние несколько дней. В прошлый раз он передал владельцу магазина восемьсот франков на лекарства для Нангай.
Ассортимент «Баттикалоа» не отличался разнообразием: только консервы и рис, ни овощей, ни фруктов. Стены пестрели афишами и объявлениями организаций и мероприятий тамильской диаспоры. Здесь же Мараван увидел несколько листовок партии ТОТИ.[14] «Баттикалоа-Базар» был не столько бакалейной лавкой, сколько местом встреч местных тамильцев и пунктом передачи денег в северные провинции Шри-Ланки.
Мараван попросил хозяина связаться через контактное лицо с Нангай и сестрой и передать им, чтобы в половине третьего по местному времени ждали его звонка в условленном месте. Это была одна из платных услуг, предоставляемых только в этом магазине.
На работу Мараван явился радостный и оставался таким весь день, несмотря на все попытки коллег испортить ему настроение.
Его свидание с Андреа — в семь вечера в понедельник у него дома, — разумеется, стало предметом всеобщего обсуждения, и все вокруг словно сговорились как можно больше усложнять жизнь Маравану накануне предстоящей встречи — Мараван, принеси! Мараван, унеси! Мараван…
Настал час Кандана, другого тамильского рабочего, сильного, коренастого мужчины, туго соображающего и без малейшей склонности к кулинарии. Как и многие иммигранты из Шри-Ланки, Кандан пил, но умело скрывал эту свою проблему от всех, кроме Маравана с его чувствительным носом. Сегодня, пока Мараван чистил, драил, мыл, натирал, Кандану поручали более-менее квалифицированную работу.
Обстановка на кухне накалялась. В последнее время посетителей в ресторане поуменьшилось. Накануне отменила заказ и компания из двенадцати человек, которые собирались завтра вечером отмечать здесь чей-то день рождения.
Хувилер явился на кухню выместить недовольство на шеф-поварах, те отыгрывались на своих помощниках, от которых, в свою очередь, доставалось подсобным рабочим.
Один Мараван сиял от счастья. Лишь только Андреа заступила на смену, он тайком сунул ей в руку записку с адресом. Однако девушка улыбнулась и нарочно громко, будто хотела, чтобы её слышал стоявший неподалёку Бертранд, сказала:
— Очень рада.
Тамилец продумал завтрашний день до мельчайших деталей, тщательно выбрав меню. Относительно технологии приготовления блюд у него созрел довольно дерзкий план.
В условленное время Мараван сел к компьютеру. Он еле разбирал слова Нангай, хотя слышимость была исключительно хорошей. Ему следовало бы оставить свои деньги при себе и дать ей умереть спокойно, говорила старуха. Она устала. Ведь ей уже за восемьдесят, об этом Мараван не должен забывать, и ей пора упокоиться с миром.
К его вопросам она поначалу отнеслась настороженно и не хотела отвечать. Однако когда Мараван объяснил ей, что намеревается с её помощью поправить своё материальное положение, Нангай перечислила все ингредиенты и пропорции, дала необходимые и достаточно подробные пояснения.
Под конец их продолжительного разговора в блокноте Маравана совсем не оставалось чистого места.
На следующий день посетителей в «Хувилере» было на удивление много. Однако вечер выдался спокойным, последние гости, как обычно в воскресенье, ушли рано. Под конец из персонала оставался только Мараван, занятый чисткой сковородок и сложных кухонных агрегатов: термостатов, электрокоптилен и роторных испарителей.
Когда на кухне появились уборщики, Мараван отнёс приборы в аппаратную.
Профессиональным движением руки он снял с роторного испарителя стеклянные части, завернул их в две футболки и засунул в свою спортивную сумку, убедившись, что тяжёлый корпус с водяной баней и электрическая часть надёжно укутаны. Затем разделся, обернул вокруг талии махровое полотенце, бросил рабочую одежду в корзину для грязного белья, а трусы и майку затолкал в сумку, взял с полки шампунь и мыло и пошёл в душевую.
Через пять минут Мараван достал из шкафчика пакет со своими вещами и оделся. Направляясь к выходу, он на минутку заглянул в винный погреб.
