У Терри есть татуировка на предплечье в форме сердечка с воткнутым в середину ножом.
Но я сделал отступление, а теперь хочу вернуться к тому факту, что это был хороший день.
Поскольку это был хороший день, я решил, что попытаюсь выяснить, кто убил Веллингтона, так как хороший день – это день для планирования всяких вещей и разных проектов.
Когда я рассказал об этом Шивон, она сказала:
– Что ж, мы сегодня как раз собирались заняться сочинением, так почему бы тебе не описать, как ты нашел Веллингтона и попал в участок.
И вот тогда я начал все это писать.
А Шивон сказала, что поможет мне с правописанием, грамматикой и сносками.
Мать умерла две недели спустя.
Я не ездил к ней в больницу, но отец покупал много разной еды в «Марке и Спенсере». Он говорил, что она выглядит нормально и, кажется, ей лучше. Еще отец говорил, что она посылает мне поцелуи и поставила мою открытку на столик рядом с кроватью. Открытка ей очень понравилась.
На открытке были машинки. Она выглядела вот так:
Я ее сделал вместе с миссис Питерc, которая преподает у нас в школе рисование. Это был оттиск. Это когда ты рисуешь картинку на куске линолеума, а миссис Питере вырезает ее по контуру. Потом ты красишь линолеум чернилами и оттискиваешь на бумаге. Вот почему все машинки выглядят одинаково. Я нарисовал одну машинку и оттиснул ее на бумаге 9 раз. Миссис Питере предложила сделать много машинок, и мне понравилась эта идея. А потом я выкрасил все машинки в красный цвет, и это обозначало очень-очень хороший день.
Отец сказал, что она умерла от сердечного приступа, которого никто не предвидел.
Меня это удивило, и потому я спросил:
– От какого сердечного приступа?
Матери было всего 38 лет, а сердечные приступы обычно случаются у старых людей. Мать всегда вела очень активный образ жизни. Она каталась на велосипеде и ела здоровую пищу – то есть такую, где было много клетчатки и мало жира, вроде курицы, овощей или мюсли.
Отец сказал, что не знает, какой именно у нее был сердечный приступ, и что сейчас не время для подобных вопросов.
А я предположил, что у матери была аневризма.
Сердечный приступ – это когда к некоторым из сердечных мышц перестает поступать кровь и они погибают. Существует два основных типа сердечного приступа. Первый – это эмболия. Такое случается, когда плотный кровяной сгусток закупоривает один из сосудов, подводящих кровь к сердечным мышцам. Этого можно избежать, если постоянно принимать аспирин и есть много рыбы. У эскимосов никогда не будет такого приступа. Они едят много рыбы, а рыба препятствует сгущению крови. Но зато если эскимос сильно порежется, то может изойти кровью до смерти, потому что она будет плохо сворачиваться.
Но аневризма – это другое. Так бывает, когда кровеносный сосуд разрывается и кровь не может дойти до сердца, потому что она вытекает раньше. У некоторых людей бывает аневризма, потому что в каком-то из кровеносных сосудов оказывается слабый участок и он прорывается. Так случилось с миссис Хардисти, которая жила в доме № 72 на нашей улице. У нее был слабый участок в кровеносном сосуде на шее, и она умерла, повернув голову, когда вела машину задним ходом и пыталась понять, поместится ли она на стоянке.
С другой стороны, у матери могла быть и эмболия, потому что кровь начинает сворачиваться гораздо быстрее в том случае, если вы долгое время пребываете в лежачем положении. Например, когда лечитесь в больнице.
Отец сказал:
– Мне очень жаль, Кристофер. Мне действительно жаль.
Но это была не его вина.
Потом пришла миссис Ширз и приготовила нам ужин. На ней были сандалии, джинсы и футболка с надписью «ВИНДСЁРФИНГ» и «КОРФУ» И еще на футболке была картинка с изображением сёрфера.
Отец сидел, а миссис Ширз стояла около него и прижимала его голову к своей груди. Она говорила:
– Брось, Эд. Все будет хорошо.
Потом она приготовила спагетти с томатным соусом.
А после ужина мы играли с ней в слова, и я выиграл со счетом 247:134.
Я решил, что выясню, кто убил Веллингтона, хотя отец велел мне не соваться в чужие дела.
Это потому, что я не всегда делаю то, что мне велят. И потому, что очень часто люди объясняют тебе, что именно нужно делать, но это непонятно и не имеет смысла.
Например, люди говорят: «Не шуми», но неясно, как долго нельзя шуметь. Или же ты видишь табличку, где написано: «ТОПТАТЬ ТРАВУ ЗАПРЕЩЕНО», но следовало бы написать: «ЗАПРЕЩЕНО ТОПТАТЬ ТРАВУ ВОКРУГ ЭТОЙ ТАБЛИЧКИ» или: «ЗАПРЕЩЕНО ТОПТАТЬ ТРАВУ ВО ВСЕМ ПАРКЕ», поскольку есть еще много разных мест, где ходить по траве не возбраняется.
Вдобавок люди все время нарушают правила. Например, отец всегда ездит со скоростью больше 30 миль в час в тридцатимильной зоне, а иногда садится за руль, когда выпьет, хотя этого тоже делать нельзя. И часто он не пристегивает ремень безопасности, когда водит машину.
А еще в Библии сказано: «Не убий», но ведь были же крестоносцы, и две мировые войны, и Война в заливе, и везде действовали христиане, которые убивали людей.
И я не понимаю, что хочет сказать отец, когда велит мне не соваться в чужие дела. Я не понимаю, что он разумеет под чужими делами, поскольку я занимаюсь разными делами вместе с другими людьми – в школе, в магазине, в автобусе, а работа отца – ходить по домам других людей и чинить их сантехнику и нагревательные приборы. И все это – чужие дела.
Шивон меня понимает. Когда она велит чего-то не делать, она четко формулирует, чего именно мне делать нельзя. И меня это устраивает.
Например, она однажды сказала:
– Ты никогда не должен бить Сару, даже если она стукнула тебя первой. Если она опять тебя ударит, отойди от нее, спокойно досчитай от одного до пятидесяти, потом подойди ко мне или к другому учителю и расскажи об этом.
В другой раз она сказала:
– Если ты хочешь покачаться на качелях, а они заняты, никогда не сталкивай с них людей. Ты должен сказать человеку, который на них сидит, что ты хочешь покачаться, а потом дождаться, когда он слезет.
Но когда другие люди велят тебе что-то делать или не делать, они говорят это по-другому. Так что я сам для себя решил, что я буду делать, а чего не буду.
В тот вечер я подошел к дому миссис Ширз, постучал в дверь и дождался, пока она мне откроет.
Миссис Ширз держала в руках кружку с чаем. На ней были домашние тапки из овчины, и она смотрела по телевизору викторину. Я это понял, потому что телевизор был включен и я слышал голос ведущего:
«Столица Венесуэлы – это… а) Маракас, б) Каракас, в) Богота или же г) Джоржтаун».
И я знал, что ответ – Каракас.
Миссис Ширз сказала:
– Кристофер, по правде говоря, я не уверена, что хочу тебя видеть.
Я сказал:
– Я не убивал Веллингтона.
А она спросила:
– Что ты здесь делаешь?
Я ответил:
– Я решил прийти и сказать, что я не убивал Веллингтона. И еще я хочу выяснить, кто это сделал.
У нее дрогнула рука, и немного чаю из кружки пролилось на ковер.
Я спросил:
– Вы знаете, кто убил Веллингтона?
Она не ответила на мой вопрос. Вместо этого она сказала:
– До свидания, Кристофер. – И закрыла дверь.
Тогда я решил провести детективное расследование.
Я знал, что миссис Ширз стоит в холле и ждет, когда я уйду. Я видел ее сквозь матовое стекло передней двери. Так что я дошел до калитки и вышел на улицу. Затем я обернулся и увидел, что миссис Ширз ушла из холла. Я убедился, что никто за мной не наблюдает, перелез через стену и пошел через сад, который находится позади ее дома, к сараю, где миссис Ширз хранит садовые инструменты.
Сарай оказался заперт. На двери висел замок, и потому я не мог попасть внутрь. Тогда я его обошел и заглянул в окошечко сбоку. Тут мне повезло. Когда я заглянул в окно, я сразу увидел вилы. Они выглядели точно также, как вилы, которые торчали из Веллингтона. Они лежали на скамье около окна и были вычищены, поскольку на зубьях не оказалось крови. Я заметил еще разные инструменты: лопату, грабли и ножницы с длинными ручками, которые используют, чтобы подрезать ветки деревьев, растущие слишком высоко. И у них у всех были одинаковые рукоятки из зеленой пластмассы – такие же, как у вил. Это значит, что вилы, убившие Веллингтона, принадлежат миссис Ширз. Или, с другой стороны, это мог быть ложный посыл – то есть нечто, что кажется ключом к разгадке и может заставить сделать неверные выводы. Версия, которая представляется истинной, но на самом деле таковой не является.
Я задумался: может быть, миссис Ширз сама убила Веллингтона? Но если так, то почему она выскочила из дома, крича: «Что ты сделал с собакой?»
Я решил, что миссис Ширз, скорее всего, не убивала Веллингтона. Но кто бы это ни был, он почти наверняка убил его вилами миссис Ширз. А это значит, что у преступника был ключ от сарая миссис Ширз, или И же что она оставила сарай незапертым, или что она забыла вилы где-то в саду.
