— А как же гордость, воодушевление? — спрашивает маленькая Ленка.
— Не знаю. Может, высплюсь недельку, тогда и гордость с воодушевлением наступят. А пока усталость. И еще грусть. Жалко расставаться.
— Так никто же никуда не уезжает.
— Ну да, но все равно, привыкли уже к звонкам этим ненавистным, к тому, что все друг о друге все время думают.
Игроки-то будут еще потом между собой много лет дружить, как практика показывает, а я буду общаться только с некоторыми. Будет следующая группа людей, и приоритеты сместятся в их сторону. Стареньким сперва будет обидно, что я уже следующих люблю, а им мало внимания уделяю, а потом они привыкнут. Поймут.
— Как Артем после тренинга?
— Не знаю.
— Понятно. Задумался?
— Видать. Причем сильно. Четвертый день ни слуху ни духу.
— Не плачь. — Ленка меня обнимает.
— Да я не плачу вроде, — вздыхаю я.
— Нет плачешь. Только молча и без слез.
— Ну вот, мало того, что традиционными способами плакала, теперь еще дополнительный метод освоила.
В офисе сегодня философская атмосфера. Окончание очередной Игры — знаковое событие для всей компании.
— Как с результатами, не считали еще? — спрашивает Глеб.
— Нет, конечно. В субботу на третьей сессии, забыл?
— Не забыл, просто не терпится узнать процент выполнения.
— Узнаешь. Что со следующей Игрой — она моя?
— Ты эту сначала закончи. В понедельник поговорим.
— Ладно.
Всем немного грустно и весело одновременно.
В пятницу последнее собрание, и я на него опаздываю. Как так получилось? Сама не пойму. Утром, как обычно, позвонил Антон, проверил, встала ли я, доложил, что все капитаны на ногах, после чего я обняла телефон и решила немного погрустить.
И уснула. Ох, что-то я увлеклась своей грустью.
В результате без пяти семь в панике позвонил Антон и заорал, что они меня потеряли.
Я вскочила, за три минуты оделась и, надев кофту поверх расстегнутой рубашки, рванула в машину. Слишком много пуговиц. Застегну потом, при случае.
Через десять минут я уже была в офисе, но все равно опоздала.
Когда я ворвалась, все зааплодировали.
— Ура, она живая! — кричали игроки и кидали вверх разные ручки и тетрадки.
Я только смущенно улыбалась, не найдя чего сказать. За всю игру я опоздала первый раз на мероприятие. Н-да. Опаздывающий координатор — это сильно. И иногда, подумалось мне, полезно.
Наступил последний день, когда можно успеть что-либо доделать. Все лихорадочно распределяют обязанности. Деньги не собраны, но почти все обещаны. Еще одного из спонсоров Никиты уговорили помочь другому ребенку. Нелегко было это сделать. Люди чувствуют себя обманутыми и начинают бояться очередного обмана. Однако вовлекли.
Какие молодцы! Если бы им три месяца назад сказали, что они будут как орешки щелкать такие задачи, они бы не поверили. Просто тогда они смотрели на них исключительно как на проблемы. Сегодня трое человек едут еще к одному спонсору. Осталась одна девчушка.
Настя вдруг объявила, что хочет усыновить Никиту, чем спровоцировала у нас у всех ступор, ком в горле, слезы на глазах и ликование в душе.
Ее даже немного покачали. Она сказала, что гарантий, что получится, нет, но на сегодняшний день ясно, что и препятствий к этому нет. Мы помахали на нее руками, мол, да ладно, мы знаем, что у тебя все будет как надо. Действительно, скорее небо на землю упадет, чем Настя не получит желаемое. А ведь тихая-тихая, скромная-скромная. Вот у кого учиться надо.
Личные цели тоже все долизывают. Я знаю, что у всех вместе до ста процентов немного не хватит, но теперь это меня мало волнует. Теперь уже волноваться поздно. А у них — наоборот. Переживают. Они еще не знают, что Игра — это не о результатах. Я скажу им завтра, чтобы сегодня не расслаблялись и успели сделать еще что-нибудь полезное.
Я поняла: Игра и ее завершение — это путь к гармонии. А результаты — это так, средство. Правда, без них никуда. И никакая третья сессия без них не получится. Получится лишь сплошная профанация. Поэтому у меня уже бывали случаи, когда Игру закрывали раньше времени, потому что были низкие результаты.
После собрания все слоняются по офису еще полчаса и никак не выгоняются. Им жалко расставаться. Мы с капитанами ругаемся, но они не боятся, заразы. Знают, что никого уже не выгнать из Игры. Ходят-бродят, грустные и радостные одновременно. Как офис вчера.
— Как Артем? — спрашивает Антоха.
— С какой целью интересуетесь?
— С корыстной.
— Не знаю. Не звонит.
— Ну и фиг с ним.
— Лучше бы я с ним была, чем фиг.
И вот наступает суббота, мы все уезжаем на третью сессию за город. Ближе к природе.
Три месяца безумной гонки подошли к концу и завершаются самым неспешным, чуть ли не медитативным по скорости мероприятием. Несмотря на то что работаю я там больше всех — много говорю и организовываю, — я возвращаюсь в воскресенье, отдохнувшая и душой и телом. И еще намного увереннее и спокойней. Игроки тоже, словно притормозили свой бег. Стали веселые, совершенно спокойные и гармоничные.
Жалко Светки не было. Ее плечики окончательно бы распрямились.
И Артем так и не позвонил. Видно, придется делать это самой.
Мы едем все вместе из Подмосковья, в изготовленных игроками специальных футболках, на большом и мягком автобусе на выпускной и поем песни, как в пионерском детстве.
А в городе нас уже ждут сотрудники офиса, другие гости. В том зале, откуда мы стартовали долгих три месяца назад.
Вот и все. Осталось минут пятнадцать.
На выпускном вечере куча выпускников предыдущих Игр, разглядывающих меня во все глаза, весь офис, мои друзья. Игроки все еще в своих фирменных футболках, красивых, стильных. Составленные из цепочки наших имен там кружатся галактики и солнечные системы, ярко, флюоресцентно, светящиеся на темном синем фоне. И слоган: «Я для тебя останусь светом!» Это строка из песни «Останусь», которую они выбрали своим гимном. Про гимн они придумали сами, ничего подобного я им не говорила. Но песня хорошая, нежная и яркая — она их отражает.
Самая эмоциональная и романтичная Игра — классифицировал нас Олег неделю назад.
Под эту же песню они делают потрясающе красивую и хореографичную презентацию своей Игры, символично передавая в мир условный источник света.
Как бы там ни было, какое бы решение ни было принято завтра на собрании по поводу меня, глядя на своих выпускников, я счастлива.
Вручаю дипломы, придумывая игрокам разные дурацкие и неоригинальные прозвища, типа «Мистер кислородная бомба», «Человек-выстрел», «Мисс милосердие» и прочие. И под визг, топот и аплодисменты объявляю Игру законченной.
После этого ко мне подходит Олег и дарит фуражку координатора. Я знаю, что это значит, и надеваю ее с гордостью. Эстафета принята.
— Только не зазнавайся! Тебе еще учиться и учиться. — Он натягивает фуражку мне на нос.
Потом мы хаотично движемся по залу, принимая подарки и поздравления, и едем в мой ресторан напиваться и танцевать грязные танцы.
Постепенно все расходятся, счастливые и уставшие, и тут меня накрывает тоска.
Я немного пьяна и по-прежнему в подвешенном состоянии.
— Опять затосковала? — Рядом со мной на барной стойке материализуется Антон.
— Ну.
— Пора звонить?
— Может, все еще наладится?
— Не наладится, — безжалостно заявляет Антон.
— Тебе-то что? Ты уже не в Игре. И вообще, я тебе нравлюсь. Поэтому ты необъективен и я тебя не слушаю.
— Это неважно.
— Важно. Позвони капитанам, скажи, что завтра я вас троих приглашаю вечером посидеть, поболтать, поблагодарить друг друга.
— Позвони-ка ты сама.
— Что? — Я чуть с барного стула не падаю от возмущения. — Что за бунт?
— Девушка, — смеется Антон, — я уже не капитан. Поэтому не командуй.
— Ну и ладно. А я сегодня не координатор. — Я пытаюсь встать и уйти, но Антон меня задерживает.
— Мы не закончили. Ты звонить собиралась.
— Я собиралась?
— Давай, давай. — Он берет меня за руку и ведет в офис ресторана.
— Зачем ты меня тащишь? — Я в общем-то даже и не сопротивляюсь.
— Звони из офиса, чтобы тебя никто не слушал.
— Мне все-таки кажется, что ты заинтересованное лицо.
— Давай звони, — говорит Антон, выходит и запирает дверь на замок, чтобы я не сбежала.
Я долго сижу, тупо смотрю на телефон. Как назло, никто не звонит. Хотя в обычные дни он разрывается. Может быть, это Антон организовал перехват каким-нибудь таинственным образом? Договорился с «Билайном», например.
В конце концов я набираю Артема.
— Привет. Нам надо поговорить.
— А… Я ждал этого.
