Несколько человек пытаются спровоцировать людей в атаку. Призывают сомкнуть ряды, призывают к выкрикам – «Позор, Фашисты». Крики для толпы очень полезны. Выкрикивая толпа разогревается, становится смелее. Однако все инициативы быстро затухают. Люди смыкаются, кричат и через минуту замолкают.
Летит сигнальная ракета, загорает красными искрами и пропадает в дыму от файеров. Задние ряды толкают тех, кто впереди, прямо на ограждения. «Космонавты», а именно так называют активные части специальных войск за их большие каски и защитное снаряжение, с места не сдвигаются, очевидно, что приказ только один – не пропускать.
- Файер! – кричит один из стоящих впереди. – Они кинули файер в ОМОН!
Я не вижу, кого и где бьют, я это слышу. Над площадью раздаются крики, перемешанные с лозунгами и руганью. Толпа толкает свои первые ряды прямо под удары ОМОНовцев, которые, возможно, даже не могут разобраться, атакуют их эти люди или нет.
- Русские, вперед! - призывают в толпе, принуждают стоящих в стороне людей к движению. Некоторые идут быстро, другие сопротивляются. Мне ничего не видно, я оказываюсь окружен людьми, подпирающими со всех сторон.
ОМОН уже двигается по кругу. Кто-то из нетерпеливых митингующих пробирается в первые ряды. ОМОНовцы вереницей окружают толпу, рассекают ее на части, в любой из которых начинаются задержания. Выхватить человека, заломать руки и увести – не слишком трудная работа для полицейских, однако нарушителя нужно еще куда-нибудь посадить. Для этого к месту митинга сгоняют автозаки или фургоны. Часть техники стоит на ближних улицах.
- За наших, против ментов! – орут откуда-то сбоку. На кого-то подобные призывы действуют ободряюще, и скоро митингующие вырывают избитых людей из рук полиции, а потом нападают на самих представителей власти.
Я вижу, как ОМОНовцы с трудом удерживают строй, чтобы не пропустить поток толпы. Меня много толкают, так что в какой-то момент я уже настолько отдаляюсь от места, где все начиналось, что с трудом могу сориентироваться.
Внезапно, ОМОН вклинился в толпу людей, заставив митингующих броситься врассыпную и отойти на несколько шагов назад. По инерции меня тянет за всеми, и вовремя, кто-то недалеко от меня получает полицейской дубинкой в бок. Тут же откуда-то в ОМОН летят стеклянные бутылки, зелеными и коричневыми осколками разрываясь на асфальте. Я закрываю глаза, опасаясь стекол, но тут же жалею об этом, «волна» людей чуть не сбивает меня с ног, а полиция снова пытается совершить набег на недовольных протестантов.
В очередной раз загорается сигнальная ракета, её пускают специально в сторону спецназа. Это вызывает шквал новых ударов дубинками и ответную агрессию. Три человека вырывают ОМОНовца из строя, начав его избивать.
- Сколько уже забрали? – постоянно спрашивают какие-то девчонки за моей спиной. – Человек 10?
- Скорее 20, - не оборачиваясь, отвечаю я. Уйти с митинга в ближайшее время я не надеюсь, нужно держаться в центре толпы. – За 10 минут уже 20 человек.
- По 2 человека в минуту, - зачем-то считают девочки, чьих лиц я не вижу.
- Граждане, расходимся! Митинг закончен! Отойдите к метро, проход в него открыт! – слышатся призывы полицейских в мегафон. Почему власти всегда говорят одно и то же? Неужели толпа настолько предсказуема, что с ней следует каждый раз работать по одному сценарию?
Пока ОМОНовцы задерживают людей, вырывая из толпы единицы, несколько сотен митингующих прорвали оцепление, быстрым шагом направляясь от площади по параллельным улицам. Проулки использовались для парковки машин, с которой в Москве были проблемы.
Думаю, именно тогда я сдался. Просто нет смысла. Я сделал все, что мог.
– Сейчас доиграешься, урод! – кричит кто-то и отталкивает полицейского.
– Это война.
Слезоточивый газ уже применяется с обеих сторон.
Зажигают фаеры . Меня злит то, что вместо того, чтобы тушить летящие в полицейских фаеры, стражи порядка кидают их обратно в толпу. То же самое и с камнями.
Я не смог бы сделать подобную вещь никогда.
Кто-то скандирует "Прекрати!", но эффекта нет никакого, потому что людям страшно.
Все люди - просто защищаются. Это нормальная реакция для нормального человека.
Я стою и пытаюсь не попасть под дубинку, потому что идти некуда - оставьте человека в покое.
Часть площади затягивает дымом. Кто-то устроил поджог в туалетной кабинке.
Женщина бьет сумкой стоящего перед ней полицейского.
Ситуация уже грозит перерасти в полный хаос, как, вдруг, все стихает. Каждая из сторон, словно, берет небольшую паузу, чтобы разобраться со своими пострадавшими. ОМОН, очевидно, принимает новые инструкции, заодно оттаскивая побитых толпой бойцов подальше от места развития событий. Участников акции, кажется, все прибывает. Я оглядываюсь и вижу, как движется пополнение в виде мужчин с белыми лентами.
Оказывается, что митингующие не только отказываются расходиться, но и ожидают подкрепление. Где-то сбоку заработала рация, и полиция начинает перекрывать проходы, отрезая всех, кто хочет присоединиться к акции.
- Окружили, - истерично всхлипывает девочка в ярком пальто. Она много мелькала сегодня на площади, ни раз попадаясь мне на глаза. У девочки руки в крови, видимо, она падала на асфальт, когда народ пошел на ОМОН – Они снова идут!!!
Полицейские начинают движение внезапно, первыми прервав образовавшуюся паузу. С дубинками наперевес, полицейские двигаются строем, не удается выхватить оттуда никого, чтобы придать народному суду за «злоупотребление властью по отношению к мирным гражданам». А граждане уже не мирные.
Я оказываюсь достаточно близко для того, чтобы получить дубинкой в плечо, а потом в живот. С трудом уползая из-под жестких ботинок ОМОНа, я поднимаю камень, наугад бросаю его в сторону обидчиков.
- Граждане, соблюдайте законность! – раздраженно кричат из громкоговорителей, а потом в толпу опять летит слезоточивый газ. Я снова замечаю девушку в ярком пальто. Она трет глаза, стоя на коленях на асфальте, который местами красным, там, где люди отплевывались кровью из разбитых носов и губ.
«ОМОН – предатель русского народа!», скандирует площадь, задыхаясь от зеленоватых испарений.
Нужно идти дальше, кричать громче, привлекать больше внимания.
Я стою на ограждении, держась рукой на столб. Обстановка накаляется, митингующие в возмущении от того, что полиция задерживает всех без разбора. Все чаще оказывается сопротивление. Мужчина в фиолетовой толстовке, лысый, стоящий справа от группы полицейских бросает в них кусок асфальта, после чего скрывается в толпе.
Все время ситуация меняется. Появляются люди с плакатом «Президент-вор», сразу же к ним подбегают человек пять омоновцев - забирают их. Люди поднимают обратно этот плакат. Потом опять набегает толпа ОМОНа, плакат оказался порван. Я поднимаю куски этого плаката. Пусть так и будет.
- Вы можете объяснить, что происходит?
- Если честно, я сам не слишком понимаю. Но очень хочу понять. Возможно, вы мне в этом поможете.
Двум мужчинам, сцепившимся с полицейскими, удается, до того как их арестовывают, сбить шлем с головы одного из стражей порядка. Четырех их товарищей сразу же задерживают при неудавшейся попытке освобождения.
Полиция берет в цепь людей и начинает теснить с площади. Возле перехода возникает оживленная перепалка. Женщины особенно агрессивны, кидаются, визжат, споря с кем-то. Молодежь продолжает нестройно кричать, полиция сжимает цепь, и внезапно возникает старик с громкоговорителем, пытаясь привлечь в себе внимание. Его ликвидируют в считанные минуты – прямо через толпу прорывается шеренга полицейских, расталкивая всех в разные стороны.
Главное — успокоиться. Прогнать из души страх. Тот, кто паникует, уже проиграл.
Об этом не очень хочется знать – но забыть не получается. Почему люди делают то, что делают? Это было страшно по настоящему. Как еще никогда в жизни. Факты, только факты.
Угроза висит в воздухе, я это чувствую. Ничего еще не кончилось.
«Я боюсь, – снова думаю я. – Я ничего не соображаю от страха».
В голову лезут плохие мысли. Одно я знаю точно: моя жизнь делает резкий поворот.
Кого-то сейчас обязательно убьют, покалечат или арестуют. Может быть, это буду я. Наиболее вероятно, что это буду я. Есть вещи, которые просто должны случится. По-другому – никак.
Я пытаюсь собраться с мыслями. Я ни от чего не застрахован. Выбора на самом деле нет. Всем на площади это понятно. Перспектива малоприятная. Обложили со всех сторон.
Позади меня стоят люди. Я слышу, как они переминаются с ноги на ногу.
- Вот ублюдки! - кричит кто-то. - Так и убить недолго!
От всего этого многие люди начали нервничать, и, честно говоря, я тоже. Лучшая защита — это нападение. Но я чувствую себя свободным. Это важно для меня.
