Перехватив шпагу в левую руку, Егор заскользил ею вниз, как по проводу, по неподвижному клинку Соловья, словно плетя филигранную вязь. Точным движением Егор заставил противника на мгновение опустить трость и, приземляясь, уколол его в правую кисть, в строго определенную точку.
Соловей выронил шпагу. Боль вывела его из оцепенения, и он осознал, что смазанное движение перед ним — это и есть его враг.
Егор обернулся вокруг оси и в конце поворота вонзил клинок в грудь Соловья, завороженного этим кошачьим балетом.
Выдернув шпагу, Егор еще раз подпрыгнул — уже не размазываясь, не выходя за пределы оптической видимости, скорее, замедляясь, превращаясь в аэростат, наполненный гелием, — и, набрав в этом зависающем, словно компьютерном прыжке новую силу, взмахнул тяжелым клинком…
Голова Соловья, брызнув Егору в лицо пЄтом и кровью, со звуком созревшей капусты свалилась под ноги.
Последний удар не входил в комбинацию Феликса, но шпага была тяжелой и острой, как сабля…
В последние мгновения перед прикосновением клинка к шее на лице Соловья проступил вдруг панический ужас, его словно парализовало; он смотрел в лицо противника и не мог пошевелиться — слишком страшно было то, что творилось с этим лицом…
Трижды скакнув к краю крыши (как будто упала не одна), голова на мгновение замерла, словно задумавшись, а потом ухнула вниз.
Мешковатое тело сделало несколько тяжелых шажков и отправилось вслед за головой. В это время мост внизу был разведен — недавно проходил теплоход.
Голова Соловья упала на палубу парусной яхты, проплывавшей под мостом со скоростью похоронной процессии.
Тяжелое тело рухнуло в воду и сразу пошло ко дну.
Егор выронил шпагу из трясущихся пальцев и, обессилев, упал на колени. «Хорошо, что Сашка не видела», — проплыло в голове. И вдруг:
— Саша!!..
Егор бросился к краю, задел ногой обе скрещенные шпаги, и они соскользнули в туман, едва не задев висящую на декоративной решетке Принцессу.
Саша пыталась выбраться по наклонному коржу галерейной стены, но совсем обессилела и теперь только чудом держалась, самую малость не добравшись до края крыши. Побелевшие пальцы Принцессы могли вот-вот разжаться. Внизу клубился туман и плескалась вода под мостом…
Егор лег на живот и попытался дотянуться до Сашиных рук. Не хватало миллиметров. Рискуя соскользнуть вслед за Сашей, Егор ухватил ее пальцы, сам с трудом удерживаясь на крыше. Саша цеплялась одной рукой за какой-то выступ, а другой — за руку Егора. Босые, израненные ноги ее не могли нащупать опоры. Принцесса не была тяжелой, но Егора все равно стало стаскивать вниз. Он еще раз попытался втащить Сашу на крышу — бесполезно: не за что было ухватиться, да и сил у него оставалось немного. Егору хотелось, чтобы по всему его телу выросли присоски, как на щупальцах спрута…
Саша быстро слабела. Только бы успеть…
Прикинув на глаз расстояние до опоры моста, Егор стал осторожно раскачивать Сашу, но в тот момент, когда он уже собирался отцепиться от галереи, рука Принцессы вдруг выскользнула из его пальцев, и Саша стала погружаться в туман, раскинув руки, как крылья.
Тогда Егор, не раздумывая, нырнул с галереи вниз головой и уже в воздухе попытался снова поймать руку Принцессы…
…Я так и вижу — словно сам летел тогда рядом с ним мимо красивой, с резными окошками, башни моста; и хорошо понимаю, почему был смертельно напуган в последние мгновения перед рубящим ударом шпаги бандит Соловей, который много чего повидал в этой жизни… — вот Егор еще пытается дотянуться до пальцев Принцессы, но по его лицу словно пробегает волна, из простого и растерянного оно становится глумливым, злым и бесстрашным; глаза из серых делаются желтыми, круглые зрачки сначала совсем исчезают, а потом появляются, но уже звериные — две тонкие вертикальные черточки; существо корчится в беззвучном хохоте, и вдруг лицо застывает, как у мертвеца, и становится маской…
…Он не успел схватить Сашу за руку, и они вместе, почти одновременно, словно две безвольные куклы, рухнули в Темзу.
Королев — который за все это время успел десять раз позвонить в службу спасения, вызвать полицию, медицинскую помощь и пожарную команду, попытался выломать двери башен, повздорил со служителями моста, загнал их всех в будку, урывками наблюдая кошмарные эпизоды действа наверху, — в момент падения Егора и Саши отпрянул от перил и заметался.
Он схватился за голову, попытался стащить с себя пиджак и ботинки, уронил коммуникатор, не заметил, раздавил его каблуком и едва не упал, удержавшись за протянутую кем-то руку.
Все было как во сне: медленно и ватно-безмолвно. Его держали какие-то люди, когда он собирался перелезть через перила моста, чтобы броситься в реку на помощь. Рядом уже мигали плавными цветными огнями полицейская машина и «скорая помощь». Где-то на подходе были пожарная команда и катер с полицией.
С момента появления русских на Тауэрском мосту прошло не более четверти часа…
Светало. Королев сидел на тротуаре и беззвучно рыдал, закрыв руками лицо, а рядом, чуть стертые мягким речным туманом, сочувственно стояли суровые молчаливые англичане.
Когда Принцесса вынырнула, ей показалось, что воздух вливается в легкие тягуче, словно теплое сгущенное молоко. Тихо вздыхала, колыхалась, струилась, танцуя мелкими водоворотами, маслянистая прохладная Темза. Упав еще вечером в воду, огни расплылись в световые штрихи и теперь медленно, неуловимо таяли. Ночь уже не была такой плотной, туман поредел.
Проступили очертания берегов. Вверху над головой нависала темная громада моста. Кота на поверхности не было.
Саша долго ждала и искала. Воздух перестал казаться молоком и постепенно превращался в слезоточивый газ. Саша заплакала. Она машинально двигала руками и ногами, чтобы держаться на серо-коричневых, словно бы маслянистых волнах, и поскуливала, по-детски кривя рот. Ноги ныли от скользящего удара об опору моста. Саша парила на одном месте, как гимнастка синхронного плаванья, которая, заняв последнее место в соревнованиях, решила из-за этого утопиться и теперь вот прощается с миром.
Именно так и назвал ее кто-то, бесшумно подплывший сзади. Саша возмущенно обернулась и стала тонуть, а он подхватил ее за талию и поцеловал в мокрые губы…
Когда после долгого поцелуя они вместе вынырнули из воды, Принцесса уже больше не плакала.
— Ты полетел за мной… — Саша увидела, что в его глазах нет желтых линз, и добавила: — Егор… Боже мой, какие же мы идиоты!..
Краем глаза Егор увидел, что к ним приближается белая яхта под фиолетовым парусом.
Глава двадцать девятая. РАЗУМЕЕТСЯ, СВАДЬБА
Солнечная полоска лежала на лице девушки — словно лента, которой завязывают глаза, когда играют в жмурки, но только светлая и прозрачная. Как будто игра шла, но на каком-то другом уровне зрения.
Егор поцеловал тонкое золотистое веко. Под его губами ожила упругая теплая сфера. Егор отстранился. Полоска солнца сползла с глаз Принцессы.
Саша быстро выскользнула из постели и исчезла в ванной.
Некоторое время Принцесса шелестела водой, как и он сам несколько минут назад, — странно, что она не проснулась, когда он был в душе… а может, проснулась? — потом выглянула из-за двери, махнула рукой, чтобы он отвернулся, и легко и бесшумно скользнула под одеяло.
Егор почувствовал прикосновение ее влажных волос, потом мягкие прохладные губы прикоснулись к шее, бархатная грудь невесомо обласкала лопатки, а пальцы нежно провели по бокам.
Он начал осторожно поворачиваться. У него застучало сердце. Стало труднее дышать, во всем теле появилось нервное и неуклюжее нетерпение. Как в первый раз…
Он вдохнул ее порывистое мятно-сладкое дыхание. Саша провела подушечками невидимых пальцев вниз, по волнам Егорова живота, и лизнула его губы. «Как же хорошо… — успел подумать Егор, сливаясь с Принцессой в одно существо. — Но как же это неважно, насколько это не главное…» И утонул в нахлынувшем кайфе.
— …тогда, в этом же номере, когда мы… ну… после того как мы в первый раз… в общем, мне снились гейши.
— Много?
— Две. Сексуальные, как змеи.
— Неплохо.
— Как сказать. Одна из них попыталась… м-м-м… проникнуть в меня.
— Вообще это нормальное желание любого, кто тебя знает. Независимо от пола и возраста.
— Дурак!..
— Все, все, все… В тебя собиралась проникнуть гейша. Ты так сказала.
— Да.
— И что?
— Мне не понравилось.
— Ну еще бы!
— Не смейся. Оказывается, я вообще не переношу секса. Мне кажется, без любви это просто противно… Ну вот. А потом я проснулась и поняла, что это за гейши. Я узнала эту энергию, она чужая, это был он. Но он быстро исчез.
— Надеюсь, совсем.
— Не сердись. Я люблю тебя. Все говорят про эти половинки людей, я никогда не понимала, но теперь, с тобой, чувствую, что стала как бы целой. Глупо, да? Банально?
