– Может быть, вы нам и ножи заодно поточите, – сказала эта Лида очень сладким голосом. – А то у нас тут явный недостаток мужской силы.
Я бы, конечно мог ей сказать, чего у нее был недостаток, но раз уж Саша-Мерседес перестал материться, то мне тоже надо было держать себя в руках.
– В каком смысле «заодно»? – спросил я.
Так-то, в принципе, мне не хотелось ей грубить откровенно.
– Поточи, – неожиданно вмешалась Марина. – У нас совсем времени нет. Скоро уже за стол надо будет садиться.
Ну что же, в конце концов, это была не моя идея.
– А скажите, Михаил, – через минуту подала голос Лида. – Как вы познакомились с Мариной?
«Быстро у нее началось», – подумал я.
– Передай мне соль, пожалуйста, – сказала Марина.
Она явно не хотела мне помогать. Я должен был выносить это в одиночку.
– Мы вместе делали котлеты.
– Ха-ха-ха, – засмеялась наша Лида. – Ценю, когда в мужчине есть чувство юмора.
Я чуть не умер от ее смеха. Не то, чтобы гиена залаяла, но, в принципе, где-то поблизости. Очаровательные подруги были у моей Марины.
– А вот скажите, – не унималась эта девушка. – Что вы больше всего цените в нас?
– В вас?
Я, видимо, произнес это таким особенным тоном, что она вдруг заметно смутилась.
– Ну, не во мне лично… А, вообще, в женщинах…
«Как бы тебе сказать, чтобы не обидеть…» – подумал я про себя.
– Ты скоро? – спросила Марина. – Мясо нечем резать. Давай быстрей.
– Больше всего в женщинах, – сказал я самым дурацким голосом, – я ценю ум, независимость и доброту.
Теперь она должна была отвязаться. После такого любой нормальный человек понимает, что над ним прикалываются.
– Не может быть, – пропищала она. – Вы, правда, обращаете внимание на эти стороны женской индивидуальности?
Я понял, что мне конец. Это был клинический случай. Лечить только в условиях стационара.
– Правда, – сказал я. – Я никогда не лгу.
– Не лжете? – глаза у нее округлились. – У вас, что, принцип такой? Вы исповедуете буддизм?
Меня потянуло сказать, что это больше похоже на муддизм, но, слава Богу, я удержался. Так-то, в принципе, я не грубый.
– Невероятно, – продолжала она меня добивать. – Впервые встречаю мужчину, который сознательно отказался от лжи. Марине с вами ужасно повезло. Как же вам удается избегать лганья? Мужчинам иногда это просто необходимо.
«Ты даже не можешь представить себе, до какой степени», – подумал я.
Вслух я сказал:
– Делаю над собой волевое усилие.
– Волевое усилие? А как это? Что-то вроде самовнушения?
– Ну, дилетант, очевидно, выразился бы именно так, – я почувствовал, что меня понесло.
– А как бы выразился профессионал?
– Здесь очень важна особая система подготовки. Существует специальный набор упражнений, разработанный тибетскими монахами в конце семнадцатого века.
– Не может быть. Расскажите.
Я украдкой взглянул в сторону Марины. Она стояла ко мне спиной и резала овощи. Ничего особенного ее спина не выражала. Интересно, сколько она готова была это терпеть?
– В общем, дело заключается в особом…
В этот момент дверь на кухню распахнулась и к нам вбежал маленький Мишка.
– Осторожно! – вскрикнула Марина. – Не урони!
Он с разбега проскочил мимо расставленных на столе хрустальных бокалов и подбежал ко мне.
– Я в машину хочу!
Это был удар ниже пояса. Я думал, что тему с машиной мы уже исчерпали.
– В машину хочу! Буду рулить!
– Михаил оставил машину за воротами, – строгим голосом произнесла Марина. – Не мешай нам. Иди поиграй с Рамилем.
– Рамиль сказал: «Иди посиди в машине».
Сегодня был явно не мой день.
– Ты, наверное, игрушку на елке разбил?
– Только две.
– Завтра утром я дам тебе порулить, – сказал я. – Сейчас у нас нет времени.
– Давайте, я поточу за вас нож, – предложила Лида. – Покатайте его немного. Такой славный малыш.
– Славный малыш, – повторил за ней Мишка счастливым голосом.
Я подумал, что зря рассказывал ей про тибетских монахов. Она этого не заслуживала.
– Никаких машин, – пришла мне на помощь Марина. – Пора уже за стол садиться.
Я вздохнул с облегчением.
– Слушай, у тебя в машине кто-то сидит, – сказал Рамиль, заглядывая в кухню.
После его слов все замолчали и посмотрели на меня. Даже у Мишки лицо стало заинтересованным.
Вот тут уж я точно не знал, что сказать. Могу себе представить, как я в этот момент выглядел.
– Не может быть, – выдавил я. – Наверное, тебе показалось.
– Сходи сам посмотри. От туалета сразу видно.
– А вы ее хорошо закрыли? – вмешалась Лида.
«Как ты меня достала», – тоскливо подумал я.
– Может, пойдем разберемся, – предложил Рамиль.
Марина молча смотрела на меня и о чем-то думала.
– Тебе показалось, – повторил я. – Там никого нет.
– Показалось? Да мы еще даже шампанское не открывали. Подождите, я сейчас схожу еще раз посмотрю.
Рамиль вышел из дома, а мы остались стоять на своих местах. За целую минуту никто не произнес ни слова. Марина по-прежнему внимательно смотрела на меня.
– Сидит, – сказал он, снова входя через минуту. – Я тебе говорю, там точно кто-то сидит. Ты почему мне не веришь? Я тебе правду говорю. Хочешь, пойди сам посмотри.
Я даже не помню, когда я попадал в ситуацию глупее, чем эта. Отчего они вообще происходят? Вот так стоишь посреди кухни на какой-нибудь даче в Новый Год, и все смотрят на тебя как на идиота, а самое главное, что ты сам чувствуешь себя идиотом. Взять бы да оказаться сейчас в другом месте. В кинотеатре, например. Или в библиотеке. С книжкой Достоевского в руках. Под названием «Идиот», к примеру.
– Это, наверное, Саша, – выдавил я наконец из себя.
– Саша? Какая Саша? – у Марины глаза немного сузились. – Почему она сидит у тебя в машине?
– Это не она… Это он… Александр… Мужчина.
– Да?
Выражение лица у нее изменилось. Она помолчала секунду.
– А почему ты не привел его с собой? Зачем ты оставил его на дороге? Ты что, собираешься уезжать куда-то? Он тебя ждет?
– Сегодня же Новый Год, – подала голос Лида. – Неужели вы будете заниматься делами в такую ночь? Оставайтесь. Не бросайте тут нас одних.
Видимо она чувствовала себя одиноко в окружении четырех человек. Интересно, что бы она сказала, если бы с ней действительно никого не осталось?
– Я никуда не уезжаю. Он просто сидит там, потому что… ему нельзя в дом.
Вот тут я сказал чистую правду. Даже самому стало приятно. В последнее время получалось уже крайне редко. Просто наваждение какое-то. Врешь и врешь без конца.
– Нельзя? – повторили они все хором. – А почему?
У них были такие удивленные лица, что я чуть не засмеялся. То есть, я имею в виду, что даже в этой ситуации мне стало смешно. Никогда раньше не видел, как у нескольких людей одновременно открываются рты от удивления. У маленького Мишки рот не открылся. Он им слизывал крем с торта.
– Почему нельзя? – повторила Марина.
– У него аллергия на елку. Запросто может помереть. «Скорая помощь» сюда не приедет.
Насчет аллергии было круто. Я опять не соврал. Говорить правду оказалось таким наслаждением, что я уже не мог удержаться:
– Месяц назад он чуть не ушел. Если бы не я, сейчас бы уже похоронили.
Я чувствовал, как у меня прорезаются крылья. Никогда еще не получал такого удовольствия. Говоришь, а сам знаешь, что так оно и есть. Непередаваемое ощущение. Всю жизнь бы говорил только правду. Волнует, как будто первый раз влюбился.
– Подожди, но не будет же он всю ночь сидеть у тебя в джипе, – с возмущением сказала Марина. – Ты что, только за этим его сюда и привез?
– Но мы не можем привести его в дом, – возразил я, тихо радуясь гениальности своего положения.
– Как это не можем? Вынесем елку во двор, а дом проветрим.
Вот этого я не ожидал. Я совсем не принял в расчет ее деятельного характера. Марина была из тех, кто никогда не сдается.
– Да ладно, сегодня же Новый Год, – я наконец и сам сказал эту проклятую фразу. – Как мы без елки?
– Вот именно, что Новый Год. Ты что, хочешь, чтоб мы так издевались над человеком? Зачем ты тогда вообще его сюда притащил?
Вот это был хороший вопрос. Жаль, что я не мог ответить на него честно.
* * *
Больше всех, пожалуй, удивился сам Саша.
– Вы не волнуйтесь, – уговаривала его Марина. – Елку мы уже вынесли.
– Да я не волнуюсь, – отвечал он, продолжая вертеть головой из стороны в сторону.
Видимо, пытался разглядеть кто там еще стоит в темноте вокруг машины. А, может быть, искал меня.
Я махнул рукой, чтобы он понял на кого ориентироваться. Он кивнул и выбрался наконец из джипа.
– А я сначала подумал, что вы разобраться со мной хотите, – сказал он, глупо посмеиваясь. – Смотрю, народ какой-то вокруг машины затусовался.
