Раз уж стало ясно, что паранойей я не страдаю, я попыталась понять, кто же это такой. Будь он из полиции, он давным-давно отнял бы у меня Иэна. Возможно, это частный сыщик, нанятый Рокки или Гленном. Или же Рокки и Гленном вместе. А может, это агент пастора Боба, который следит за Иэном и отсылает тому подробные отчеты, и привлекать к себе внимание ему невыгодно, потому что это вызвало бы нелестные отзывы в прессе. Или же это сотрудник «Лолоблога», правда, для этой роли тип в очках недостаточно молод и крут. Волосы под гелем вообще-то уже начали редеть. Может, это и вовсе мой дядя Юрий — наблюдает за мной с того света, следит, чтобы я расплатилась за все отцовские грехи.
Человек в темных очках посмотрел на часы, затем вошел в магазин и сделал вид, будто изучает висящие в витрине куртки и комбинезоны. Я оглянулась на дорогу и увидела, что Иэн вприпрыжку бежит ко мне.
— Угадайте сколько! — выкрикнул он.
— Надеюсь, на ужин хватит, — ответила я, хотя на самом деле думала, что там не больше долларов двадцати пяти. Мальчик с веточкой в голове не производил впечатления богача.
— Сто шестьдесят с чем-то!
Иэн выгреб из кармана скомканные купюры и отдал всю эту кучу мне. В основном там были бумажки по одному доллару.
— Мне повезло, что тот парень с грязными волосами дал сразу сотню и еще немного. Я всем говорил, что мне нужно поехать на поезде к бабушке в Бостон, а если спрашивали зачем, объяснял, что моя мать пыталась покончить с собой. Я, наверное, и больше могу насобирать!
Только теперь сквозь похмельный туман я вдруг осознала, что главная улица крупнейшего города в Вермонте, пожалуй, не лучшее место, чтобы попрошайничать. Тут наверняка полно полицейских.
— Лучше остановиться, пока мы в выигрыше, — заметила я.
Двое официантов, к которым подходил Иэн, вообще-то уже смотрели на нас и о чем-то говорили. Очевидно, они приняли нас за мошенников. Впрочем, я тут же напомнила себе, что мы и есть мошенники. Мы нырнули за угол и быстрым шагом двинулись к машине, время на парковочном счетчике как раз истекало. Если нашему преследователю вздумается поехать за нами, ему придется снова выискивать нас на шоссе. Его машина стояла в нескольких ярдах от нашей, но самого мистера Геля нигде не было.
Я не видела его весь день. Его не было ни на дороге, по которой мы промчали тридцать миль, чтобы отъехать подальше от Берлингтона, ни в дешевом отеле с сырыми коврами, где я то и дело смотрела на стоянку через окно, ни в дешевом ресторанчике, в котором мы запаслись бесплатными хлебными палочками и съели на двоих тарелку спагетти.
Вечером я воспользовалась компьютером в фойе гостиницы, чтобы проверить почту, предварительно взяв с себя обещание не искать в Сети имя Иэна. Писем у меня скопилось на удивление мало, но верхним в списке стояло сообщение от Рокки, присланное вчера. В нем была всего одна строчка: «Я подумал, что тебе это будет интересно. Береги себя». Дальше шли ссылки на три статьи. Первая — та, которую я уже видела в «Лолоблоге», только на этот раз под статьей обнаружилось целых 273 комментария. Я не стала тратить время и читать их — и без того было понятно, что это одни сплошные тирады рассерженных и плохо информированных людей противоположных политических взглядов, постепенно переходящие в личные оскорбления. По второй ссылке оказалась статья из «Сент-Луис Пост-Диспэтч», которая упоминалась в «Лолоблоге»: «Полиция Ганнибала просит всех, кто знает что-нибудь о местонахождении 10-летнего мальчика, пропавшего днем в воскресенье…», и так далее, и тому подобное. В статье приводился домашний адрес Иэна, который мог бы мне пригодиться шесть дней назад, а еще автор сообщал, что в настоящий момент Иэн одет в красную футболку, и я с облегчением отметила, что это не так.
Третья статья тоже была опубликована в «Пост-Диспэтч», но совсем недавно — утром в субботу. «В наши дни, — прочитала я, — когда на каждом перекрестке кричат о жестоком обращении с детьми, священнослужитель поддерживает миссионерскую организацию, занимающуюся «реабилитацией гомосексуалистов»». Мне стоило большого труда сосредоточиться на материале — не потому что в нем говорилось о чем-то совсем ужасном, а потому что степень моей усталости и уровень стресса были уже настолько велики, что слова просто отказывались связываться в единый текст. Я перечитывала каждое предложение по пять раз и большинство из них так и бросила, не ухватив смысла. Я смогла разобрать только тот отрывок, в котором говорилось о пикете, устроенном гей-сообществом перед «бывшим офисным зданием в три этажа», где расположился штаб «Миссии счастливых сердец». Поводом для пикета послужила та самая статья в «Лолоблоге», после которой гей-активисты организовали сразу две акции — вот этот пикет и еще телефонную кампанию, в ходе которой участники-волонтеры через каждые десять минут набирали номер горячей линии комиссии по делам несовершеннолетних и сообщали диспетчеру, что пастор Боб подозревается в вербальном и сексуальном надругательстве над детьми. (Президент гей-сообщества заявил: «Конечно же мы не имеем в виду сексуальное надругательство в физическом смысле — по крайней мере, нам об этом ничего не известно. Но мы убеждены, что любая пропаганда, вызывающая серьезные расстройства сексуальной идентификации у ребенка, способна причинить детской психике вред не меньший, чем физические домогательства. Поэтому мы считаем, что, передав это дело в суд, общественность создаст очень важный прецедент в деле защиты детей и подростков».) Конечно же дело никогда не будет передано в суд. Это признавал даже автор текста — хотя статья, безусловно, вышла бы куда острее, допусти он возможность такого развития событий.
Зато автору удалось подтвердить предположение «Лолоблога», что пропавший Иэн Дрейк и «Иэн Д.» из блога пастора Боба — один и тот же человек. Еще в статье было небольшое заявление от Дрейков, они сказали, что желают лишь одного — чтобы их сын был в безопасности. «Мы продолжаем поддерживать «Миссию счастливых сердец» во всех ее благих начинаниях», — добавили они.
Только перечитав последний абзац в шестой раз, я поняла, что пастор Боб ответил на происходящее тем, что «расширил маршрут своего турне по Восточному побережью» и, очевидно, пытался выжать из этой истории как можно больше внимания прессы, даже если речь шла о совсем незаметных местных газетенках. Изначальная же цель поездки пастора Боба, видимо, заключалась в посещении штатов Восточного побережья, в которых дело шло к узакониванию однополых браков, и в разжигании страстей среди той катастрофически уменьшающейся части населения, которая продолжала активно порицать гомосексуальные брачные связи. Я подумала, что он все-таки удивительно смелый человек, раз решился заявиться в Бостон со своим флагом ненависти наперевес. Конечно, очень может быть, что он отправился туда только ради гей-баров. «Мы связались с Лоусоном по телефону, — было сказано в конце статьи. — Он находился в этот момент в Брэттлборо, штат Вермонт, где утром в воскресенье у него запланировано посещение богослужения, а вечером — лекция». Воскресенье — это сегодня.
Я выругалась в адрес компьютера, достаточно громко, чтобы девочки-подростки в баскетбольной форме, бравшие ключ от номера на стойке регистрации у меня за спиной, захихикали. По вермонтским стандартам Берлингтон находился достаточно далеко от Брэттлборо, но все-таки расстояние было не слишком большим, и я задумалась, что же в действительности заставило Иэна привезти меня в Вермонт. Но нет, не мог же он убежать от человека лишь для того, чтобы потом побежать обратно к этому же самому человеку?
Я снова взглянула на сообщение Рокки и еще раз прочла его оскорбительно сухое «Береги себя». Раньше он даже не подписывал своих писем, а теперь не просто подписался, но еще и использовал эту не свойственную ему форму прощания, из-за чего в записке послышалась какая-то жутковатая угроза. «Береги себя» — в смысле «Берегись!». В смысле «Тебе не уйти».
Вернувшись в комнату, я увидела, что Иэн аккуратно распаковал все свои вещи. Неужели он делает это каждый вечер? Прошлой ночью, когда мы впервые остановились в одном номере, я была в баре, пока Иэн устраивался. Теперь же я наблюдала своими глазами, как он кладет ингалятор в ящик прикроватной тумбочки, а потом вытаскивает из рюкзака стопку рекламных брошюр и ресторанных флаеров, которые он, судя по всему, собирал в течение всего нашего путешествия, и раскладывает их полукругом на комоде вместе с романами Лоури, книгами о Вермонте и «Игрой в Египет», помеченной наклейкой публичной библиотеки Ганнибала.
— Простите, я ее не зарегистрировал, — сказал он, когда я увидела книгу. — Мне бы все равно не разрешили такое взять. Я пытался почитать ее, когда ночевал в библиотеке, но мне стало страшно. Не знаю, как днем, но по ночам у вас там точно слоняются призраки!
