Наташа улыбнулась, встала и ушла, то и дело оборачиваясь и махая ему.
— Наташа… — прошептал Роман, стряхивая с себя оцепенение. Если он не хотел, чтобы его хватились в лагере, он должен был поспешить.
* * *
Вероника вздохнула и поправила одеяло, отложив книгу. В дверь внезапно постучали.
— Войдите! — крикнула она, надеясь, что это Аскольт.
Но в комнату ввалился Ромка Светлов.
— Привет! — улыбнулся он, протягивая ей пакет.
Взяв в пакет, Ника с любопытством заглянула туда, обнаружив десяток апельсинов.
— Спасибо, — улыбнулась девочка, извлекая один из спелых, ярко-оранжевых фруктов. — Хочешь?
— Нет, спасибо! — весело отозвался Роман, падая в кресло.
«Чего это он сегодня такой веселый?» — подумала Ника, очищая апельсин.
— Как дела у Дашки? — спросила она.
— Нормально. Вчера Ромова довела ее до «зеленых глаз».
— Хм… Ромова жива?
— Да! — в котеночьих глазах Светлова заплясали бесенята. — Но Дашка наслала на нее немотный сглаз.
— А! «Еиначлом»? — уточнила Ника, прикрывая янтарь ладонью, чтобы не сработало заклинание.
— Ага, оно самое.
Они помолчали.
— Долго тебе еще валяться? — сочувственно спросил Светлов.
— Завтра можно уже будет встать на ноги.
— Хорошо… Э-э-э, Ника?
— Да?
— Слушай, как можно определить, ведун человек или нет? — нервно спросил Роман. Видимо, его очень волновал этот вопрос.
— Ну… Как тебе объяснить? — задумалась Ника. — В ауре человека будет такое ярко выраженное сияние… Ну, как искры, что ли? А тебе зачем?
— Да так, — быстро ответил Роман, пряча глаза. — А как увидеть ауру?
— Надо прищуриться особым образом, глядя на человека. Да зачем тебе?
— Просто, — опять слишком быстро ответил мальчик. — Дашка просила уз-нать…
Ника прищурилась и сразу же поморщилась. Острые бурые шипы Лжи так и пронизывали ауру Светлова.
— Нет, Рома, — мягко, но одновременно серьезно сказала Ника. — Я вижу по твоей ауре, что ты лжешь.
Светлов вздохнул, стиснув кулак, в котором было что-то зажато.
— Да, Ника, ты права. Я действительно вру. Прости.… Но и правду я тебе пока сказать не могу. Это личное.
— Я понимаю. Уважаю чужие тайны.
— Спасибо.
— Да, ладно, — Ника мягко улыбнулась, поправив одеяло и случайно столкнув книгу. Книга шмякнулась на пол, обиженно зашелестев страницами. Закусив губу от досады, Ника попыталась дотянуться до книги. Светлов вскочил и поднял книгу, вручив ее Нике.
— Спасибо.
— Не за что. Как дела у остальных?
— Как у остальных могут идти дела в пору Невезения? — вздохнула Вероника. — Даже меня оно достает. Вчера на себя чай горячий пролила, два дня назад с Аскольтом поссорилась…
— Это я знаю.
— Дашка разболтала?
— Ну почему сразу разболтала? Раз все знают, значит, и мы знать должны. Разве не так?
— Так. Но мне от этого не легче… Эх, Аскольт…
— Каково это — быть по-настоящему влюбленным?
Ника подозрительно поглядела на Ромова, но лицо мальчика оставалось бесстрастным.
— Ну… Представь, что ты идешь по радуге. Все вокруг такое прекрасное и чудесное. Кругом ясно-голубое небо и пушистые облака. Ты идешь и идешь по дороге рядом со своим избранником. Вы оба очень счастливы, но вдруг… дует ветер, и кто-то из вас оступается, срывается вниз и летит, летит, летит…
— И что же дальше? — спросил Роман. Глаза у него были закрыты.
— В лучшем случае у тебя или у твоей избранницы под ногами вырастет новая радуга, и счастливый влюбленный побежит навстречу своему избраннику, если тот, конечно, этого захочет…
— А в худшем? Радуга под ногами не вырастает?
— Вырастает. Влюбленный бежит по радуге, чтобы встретиться со своей по-ловинкой, но… на радуге никого нет. Несчастному приходится долго сидеть в одиночестве, пока по этой радуге не пойдет такой же несчастный, и они воссо-единятся.
— А в твоем случае?
— В моем случае я сама столкнула Аскольта с радуги своей глупостью, — ответила Ника, глядя в сторону. — И в данный момент я одиноко сижу на этой самой злополучной радуге, ожидая, когда Аскольт на нее приземлится. Обещаю, что приму его с распростертыми объятиями…
— Это ужасно, Вероника, — ответил Роман, открывая глаза и присаживаясь на край Никиного дивана.
— Как всякая жизнь без любви, — пожала плечами Ника, вздохнув.
Они немного помолчали.
— Ладно, Ника, не скучай! — вскочил Роман. — К тебе завтра Дашка придет. Хочешь?
— Не-а, не надо, — Ника отрицательно покачала головой. — Я же завтра уже встану.
— Ну… Ладно тогда… Пока!
Схватившись за дверную ручку, Светлов неспеша вышел из комнаты, помахав на прощание рукой.
— Хм, кажется, я догадываюсь, в чем состоит твоя тайна, Роман Светлов, — тихо пробормотала Вероника. — Интересно, кто она?
* * *
Нике снова не спалось. Она неподвижно лежала в темноте, уставясь в пото-лок. Дождь мягко настукивал ей свою колыбельную. Дни бездействия давали о себе знать: Нике отчаянно хотелось двигаться.
На полу заворочалась Ада, громко засопев. Ника глянула на лицо подруги, которое в темноте еле угадывалось.
«Счастливая, — с завистью подумала она. — Все-то у нее с Брайаном хорошо. Хоть и в синяках, а при ней, рядом. Вот они-то никогда не упадут с радуги любви».
Дождь за окном усилился. Подул ветер, заскулив, как потерявшийся ще-нок. Вздохнув, Ника заворочалась, пытаясь уснуть.
Неожиданно что-то грохнуло на улице. Вероника инстинктивно сжалась, приготовясь к чему угодно.
«Это просто ветер, — уверяла она сама себя, закапываясь под одеяло. — Подумаешь, мало ли что упало!»
Но ее надежды не оправдались. За окном снова что-то грохнуло и зашуршало, заставив девочку задрожать.
«Может, разбудить Аду?» — мелькнула паническая мысль.
По шторам пробежала чья-то тень.
— Помогите! — завопила Вероника. — Кто-нибудь!
Тень приобретала четкие очертания. Снова завыл ветер.
«Мама!» — подумала Ника, забиваясь в угол кровати.
Сильный удар сотряс стекло. Брызнули осколки. Ника завизжала, когда в комнату влетел большой серый пес. А может, это был волк? Вспыхнули желтым пламенем глаза зверя.
— А-а-а-а-а-а! — заорала Ника, мысленно прощаясь с жизнью.
— Ника, что… — Ада, наконец, соизволила проснуться. — Что за…
— Ада, он сейчас сожрет нас!!! — зарыдала Вероника.
В тусклом свете фонаря мелькнула огромная, полная острых, как кинжалы, зубов пасть. Раздался дикий вой, оборвавшийся на высокой ноте. Волк приготовился к решающему прыжку.
— Аквёрев! — закричала Ада, вытягивая руку вперед. Ее рубин вспыхнул и засиял алым цветом. Перепуганной Веронике показалось, что в желтых глазах волка мелькнуло удивление.
Из руки Ады вырвалась веревка, которая мгновенно оплела волка. Закачавшись и не устояв на лапах, хищник с грохотом упал на пол, жалобно заскулив. Ада включила свет. На полу лежал связанный зверь и как-то странно смотрел на них. Внезапно в комнату ворвался Аскольт и уже потянулся, было к бирюзе, висевшей у него на шее, чтобы выкрикнуть заклинание, но Ника закричала:
— Нет!
Ада и Аскольт удивленно посмотрели на нее.
— Надо позвать Брайана. Нужно узнать, что волку от нас надо, — на-стойчиво сказала Ника.
— А разве непонятно? Он хотел убить вас! — огрызнулся Аскольт, но из комнаты все-таки вышел.
Волк закрыл глаза и как-то, совсем не по-волчьи, вздохнул.
— Я не верю, что он хотел нас убить, — покачала головой Вероника. Ада ничего не ответила, только вздохнула.
Дверь отворилась, и в комнату вошли Аскольт и наспех одетый Брайан. Вместе с ними пришли и остальные в разной степени одетости. Тревожно косясь на волка, они забились в угол.
— Что тут, Ада? — спросил Брайан, бросаясь к ней. — С тобой все в порядке?
Ада молча кивнула и показала на связанного волка. Брайан медленно подошел к зверю и присел на корточки. Хищник предостерегающе зарычал, увидев сосредоточенное лицо Таунса.
— Хм… Странно… — пробормотал Брайан.
— Что он думает? — обеспокоено спросил Аскольт.
— Я… не могу понять.… Понимаю, но не все… — непонятно ответил Таунс. — Мысли у него какие-то половинчатые…
Неожиданно притихшей Нике показалось, что это все уже было. В памяти вспыхнула картинка: ночное небо со звездами, плеск воды, стена темных елей, сверканье чешуи, салатовые волосы и звонкий смех колокольчиком…
— Динара! — неожиданно воскликнула Ника.
— Что? — не поняла Ада. — Причем тут русалка?
— Ада, — начала быстро говорить Ника. — Помнишь, тем летом, после полнолуния, мы нашли Динару. Мы попросили Брайана прочесть ее мысли, и…
— Мысли были половинчатые! — вспомнила Ада, глядя на волка. — Это значит, что этот волк — получеловек!
