– Я вас жду, – поприветствовала Анна Бравина и поднялась ему навстречу.
– Я тоже, – невпопад ответил Руслан Викентьевич, остановившись возле дверей.
– Чай? Кофе? – Гольцова тянула время, не зная, как вести себя дальше.
Бравин отказался.
– Я хотела спросить, – Аня сделала несколько шагов вперед, а потом остановилась и показала рукой на стул: – Присядете?
Руслан Викентьевич усмехнулся:
– Вы хотели меня спросить, присяду ли я?
– Я хотела вас спросить, все ли у вас в порядке? – Анна медленно шла к своей цели.
– Нет. У меня не все в порядке. Точнее – все в полнейшем беспорядке. Я живу в гостинице, у меня, похоже, больше нет дома, нет сына и еще…
Сердце Гольцовой екнуло.
– И еще женщина, которая мне нравится, – чужая жена.
– Ну что ж, – Анна не узнала свой собственный голос, – мне тоже есть, что вам сказать. Но если я скажу, что мне сейчас хуже, чем вам, – это будет неправдой. Я живу в своем доме, у меня доверительные отношения с сыном, но есть другая проблема, – она перевела взгляд прямо на Бравина. – Мне тоже нравится мужчина, но я – чужая жена.
– Мы можем называть вещи своими именами?
– Мы можем называть вещи своими именами, – подтвердила Аня. – Я искренне сожалею, что той ночью не поехала с вами в гостиницу.
– Возможно, – Руслан Викентьевич взял вину на себя, – мне нужно было быть настойчивее. Я просто не знаю… допустимо ли это, когда интересующая тебя женщина замужем. У меня нет опыта в таких вопросах…
– У меня тоже. – Анне было не стыдно признаться в этом. – В этом смысле у меня небогатая биография. Скорее – наоборот. Но все можно исправить: мы взрослые люди. И как вы сами только что сказали, давайте называть вещи своими именами.
Бравин не поверил своим ушам:
– Это говорите мне вы?
– Это говорю вам я, – подтвердила Аня. – И готова была сказать то же самое в тот день, когда вы так и не решились зайти ко мне, хотя сами, если мне не изменяет память, об этом просили.
– То есть я дурак? – смутился Руслан Викентьевич, продолжая стоять.
– Или я – дура, – грустно пошутила Гольцова и сделала первый шаг, продиктовав Бравину адрес мельниковской квартиры и выдав ключи.
– Сколько у меня времени на подготовку? – по-военному уточнил Бравин.
– Нисколько. – Аня не сводила с него глаз, пытаясь определить, не поторопилась ли она и не напугала ли своей смелостью. – Не нужно никакого романтического антуража, Руслан Викентьевич. Мне это не важно, мы же договорились называть вещи своими именами, – напомнила ему Гольцова и посмотрела на часы.
– Откуда мне вас забрать? – Бравин по-своему истолковал ее взгляд.
– Ниоткуда, – отказалась Анна. – Я приеду сама, на такси, так будет лучше. И еще – у вас есть право отказаться. Даже сейчас.
– Это оскорбительно, – побледнел Руслан Викентьевич, а Гольцовой показалось, что вот сейчас он опомнится и уйдет, оставив ее одну переживать это унижение. А завтра они просто станут врагами из-за того, что не совпали в своих желаниях и не познали друг друга, как это делают тысячи мужчин и женщин, невзирая на свое семейное положение.
– Я буду ждать вас, Анна Викторовна. – Бравин сразу же заметил, как после этих слов просветлело лицо Гольцовой. – Я буду ждать вас столько, сколько понадобится. Хоть тысячу лет…
– Уверяю вас, это произойдет гораздо быстрее, чем вы думаете, – очень тихо проговорила Аня и подошла к своему визави так близко, что почувствовала, как пахнет его абсолютно новая рубашка. Анна даже умудрилась разглядеть на воротнике микроскопические дырочки от булавок, которыми скрепляют детали сорочки. А еще она слышала, как тяжело дышит Бравин, и чувствовала, как тому трудно держать себя в руках, но отпустить его не хватало сил. И Аня продолжала стоять рядом, ощущая, как внутри растет возбуждение.
Первым опомнился Бравин. И то потому, что в приемной заверещал телефон и Руслан Викентьевич по характерному звуку безошибочно определил: звонили сверху.
– Тебя, – прошептал он Анне и, с силой притянув к себе, прижался щекой к ее виску.
– Я выйду, – высвободилась Гольцова и, не чуя под собой ног, нетвердо пошла к двери, плохо соображая, что от нее требуется. – Меня? – с трудом выговорила она и похолодела, представив, как может выглядеть со стороны.
– Нет, Анна Викторовна, – не отрывая глаз от монитора, пробормотала Вика. – Материал запросили: губернатор завтра перинатальный центр открывает. Речь.
– Это к Сальманскому, – выдохнула Анна, сообразив, что Бравину не место у нее в кабинете.
– Я знаю, Анна Викторовна. Уже написала и отправила, – отрапортовала девушка, не заметив в начальнице ничего особенного.
– Спасибо, Виктория Александровна, – поблагодарила секретаря Гольцова, лихорадочно соображая, что бы ей такое поручить, чтобы та вышла хотя бы на пару минут. Пытаясь скрыть собственное замешательство, Анна какое-то время постояла рядом с нею и предложила: – А хотите сами попробовать? Помните, вы говорили, что всегда мечтали о том, чтобы из секретарского кресла пересесть в спичрайтерское?
– А можно?! – ахнула девушка и уставилась на Гольцову, не веря своим ушам.
– Можно, – обнадежила ее Аня и добавила: – Правда, пока только под руководством Сергея Дмитриевича.
– Сейчас? – Вика была на редкость сообразительна.
– Конечно, сейчас, – подтвердила Гольцова и показала глазами на дверь, в которую через пару минут выпорхнула красивая и счастливая Вика в расчете на скорейшую смену рабочего места. Вслед за ней покинул приемную Информационного департамента и заместитель губернатора, озабоченный предстоящим свиданием гораздо сильнее, чем общественной безопасностью Алынска и Алынской области.
«Наверное, надо предупредить Жанну», – промелькнуло в голове и тут же распалось на сотню мыслей, обрывочных и беспорядочных, как рассыпанные скрепки на столе. Анна перестала понимать, что происходит. Точнее, из всего, что творилась вокруг, она могла контролировать только одно направление деятельности, связанное с Бравиным. Для этого Аня соотнесла время своего предстоящего отсутствия в Администрации с расписанием на день. Обнаружила, что самое важное на сегодня уже состоялось. Взмолилась, чтобы не дай бог не возникло никаких нештатных ситуаций. Вернула в срочном порядке на место Вику. Позвонила Игорю, поинтересовалась, не поменял ли он своего решения съехаться с Настей и когда они смогут это обсудить спокойно, не так, как вчера… Потом Гольцова с облегчением выдохнула: дорога к адюльтеру оказалась проложена. О муже в этот момент она даже не подумала.
Выполнив все меры внешней предосторожности, Анна Викторовна придумала легенду о плохом самочувствии, с которой и объявилась перед Викой Долгановской, явно разочарованной экстренным возвращением в приемную.
– Меня какое-то время не будет, – предупредила Гольцова своего секретаря. – Не исключено, что до конца рабочего дня.
Вика с недоумением посмотрела на начальницу: за последние полтора года такое заявление она произносила впервые. Девушка насторожилась:
– Анна Викторовна, надеюсь, ничего серьезного?
– Пока не знаю, Виктория Александровна, – отвела она взгляд и уставилась на носки собственных туфель: врать было неприятно. – Если что-то экстренное, позвоните мне, я приеду. Если смогу, – зачем-то добавила Анна.
– Я буду вас ругать, – пообещала Вика.
– Спасибо, – кивнув, Гольцова откланялась, «скорее всего, до завтра».
По дороге к Бравину ее донимала звонками Мельникова и делала это ровно до тех пор, пока взбешенная Анна не ответила ей.
– Ты че, у губера? – как всегда, не здороваясь, выпалила Жанна, недовольная тем, что Аня так долго не брала трубку.
– Нет, – честно сообщила ей Гольцова, решив, что вранья на сегодня хватит.
– На ланчике, что ли? (Так Мельникова называла бизнес-ланч. Время было обеденное.)
– Нет. – Анна была последовательна.
– А где? – Жанне не терпелось знать, чем занята ее подруга вместо того, чтобы заседать у губернатора или вкушать пищу.
– Это не важно.
Если бы Гольцова вместо этого неприемлемого для Жанки «не важно» произнесла какую-нибудь чушь, Мельникова бы и бровью не повела, но любое отстранение ее персоны от интересных событий в жизни знакомых, нежелание «делиться информацией» воспринималось Жанной как оскорбление чести и достоинства. Надо ли говорить, что она тут же взвилась и перешла к обвинениям:
– У тебя че, ПМС, ты такая злая?
– Нет. – В Гольцову словно бес вселился.
– Ну ладно, – как-то быстро сдалась Жанна. – Не хочешь, не говори. Я, собственно говоря, по делу. Квартира еще нужна?
– Нужна, – не лукавя, ответила Анна.
– Все, не вопрос, – Мельникова тут же повеселела, наконец-то, как она считала, заполучив Гольцову в лагерь союзников. – Так бы и сказала.
– Не все говорят об этом так легко и свободно, как ты. – Аня почувствовала, что перегнула палку.
