– Не все говорят об этом так легко и свободно, как ты. – Аня почувствовала, что перегнула палку.
– Я тебя умоляю… – заверещала Жанна. – Это только в первый раз, а потом – как по маслу. Уж поверь мне.
– Посмотрим, – уклонилась от ответа Анна и, вспомнив, что Мельникова звонит «по делу», для приличия переспросила: – Тебе ключи вернуть?
– Если тебе завтра не понадобятся… – Жанка была готова застелить путь подруги к супружеской измене красной дорожкой, ведь это и ей развязывало руки. – Мастера хотела пригласить, соседи жалуются, у них под моей ванной потолок мокнет. Представляешь? Новая квартира, новые трубы, а у них, блин, потолок…
Мельникова еще долго могла бы расписывать минусы современного жилстроительства, но Аня не дала ей такой возможности, для пущего правдоподобия прошептав в трубку:
– Все, больше не могу говорить.
– Поняла, – тоже шепотом ответила ей Жанна и отключилась.
«Господи, какая дура!» – развеселилась Гольцова, расплатилась с таксистом и вышла в полдневную жару, разогнавшую всех в округе. Задрав голову, Аня быстро пересчитала этажи, приблизительно прикинула, где может находиться мельниковская квартира, и поймала себя на мысли, что вроде как и не волнуется перед встречей с Бравиным. Признания такого рода всегда опасны, потому что автоматически заставляют работать наши мысли в таком направлении, которое оборачивается вдруг молниеносно нарастающим беспокойством. «А вдруг его там нет?» – похолодела Аня, представив, как она будет стоять возле воющего домофона, привлекая внимание жильцов, обеспокоенных вторжением чужака на их территорию. «Я становлюсь подозрительной», – призналась самой себе Анна и вдруг испытала острое желание уйти отсюда, чтобы не сталкиваться ни с какими разочарованиями. «Да ты просто трусишь!» – взбунтовалась в ней та половина души, что настойчиво подталкивала к измене и заставляла говорить все эти бесстыдные слова Бравину. Гольцова набрала «пятьдесят девять», домофон сразу же запиликал, и она стремительно вошла в подъезд с четким пониманием, что от ее недавнего спокойствия не осталось и следа. В волнении она даже забыла о существовании лифта и начала быстро подниматься вверх, планируя обнаружить Жаннину квартиру как минимум на шестом этаже. Ее расчет полностью оправдался, можно было даже не смотреть на номер, нужная дверь оказалась предусмотрительно приоткрыта.
– Ты… – только и сумел вымолвить Бравин, как только Аня перешагнула порог квартиры.
– Я. – Анна смотрела на него не отрываясь.
– Анечка… – Руслан Викентьевич сгреб ее в охапку и сжал с такой силой, что ей стало трудно дышать.
– Отпусти, – взмолилась она и попробовала отстраниться от Бравина.
– Ну уж нет. – Он даже пробовал шутить, но Аня видела, как трясутся у него губы и рвется дыхание. – Не сегодня…
Они так и стояли в прихожей, забыв закрыть дверь и никак не решаясь сделать следующий шаг.
– Проходи… – Руслан Викентьевич легко подтолкнул ее к распахнутым дверям, сквозь которые виднелся разложенный и аккуратно застеленный диван.
– Подожди, – вдруг уперлась Анна. – Дай отдышаться…
– Конечно, – неожиданно смутился Бравин и двинулся следом за Гольцовой, непонятно зачем отправившейся осматривать Жанкину квартиру.
Оказавшись на кухне, Аня замерла возле окна, так и не рискуя повернуться к Руслану Викентьевичу лицом: ей почему-то было неловко на него смотреть, он неожиданно показался ей жалким и неуверенным, легко отпустившим ее в тот момент, когда так требуются мужские сила и волеизъявление.
– Анечка, – снова прошептал Бравин и начал целовать ее в шею с такой нежностью, которая, скорее, раздражала, чем возбуждала. Но Анна знала, зачем она здесь, поэтому решительно обернулась к Руслану Викентьевичу, взяла его за руку и повела в комнату, желая закончить все это прямо сейчас, чтобы потом просто уехать и никогда больше не видеться. Интуиция ей подсказывала, что она сделала неверный выбор, сочтя проявление долгого мужского воздержания за грубую страсть, которой так хотелось подчиниться тогда, в машине, и здесь, в прихожей. Но на самом деле, она это уже чувствовала, Бравин – плохой любовник. Или, наоборот, для кого-то очень хороший. Для того, кто не знает этой тихой нежности в семье. «Например, для Жанны», – подумала она и дала возможность раздеть себя, не проявив встречной инициативы в адрес партнера. Впрочем, Руслан Викентьевич в этом и не нуждался. Не торопясь, как будто они знакомы ту самую пресловутую тысячу лет, он снял с себя брюки, аккуратно сложив, повесил их на стул и, оставшись в рубашке, лег рядом с Аней.
– А это? – хрипло поинтересовалась она и расстегнула пару пуговиц.
– Сейчас. – Бравин тут же стянул с себя рубашку, на носки Анна решила не обращать внимания.
Все, что происходило потом, очень мало напоминало тот секс, о котором мечтала Гольцова. Руслан Викентьевич действовал с невероятной осторожностью, заботясь о том, чтобы удовольствие получила именно она, Аня. И она действительно его получила, и даже не один раз. Тогда в порыве благодарности Анна открытым текстом спросила Бравина о том, что бы предпочел сейчас он. И, немного смущаясь, Руслан Викентьевич попросил, чтобы она повернулась к нему спиной, и это так напомнило ей почти ежевечерний секс с Гольцовым, что она просто закрыла глаза и терпела досадное совпадение, пытаясь определить, сколько тому еще осталось до конца. И когда у Бравина все состоялось, она с облегчением выскользнула из-под него и легла рядом, стараясь не касаться его разгоряченного тела.
– Спасибо, – глухо поблагодарил Руслан Викентьевич, а Аня насторожилась, ей померещились слезы в его голосе. Каково же было ее удивление, когда она обнаружила, что это действительно так: лежавший с ней рядом мужчина, крупный и жестко скроенный, тихо плакал, уставившись в потолок.
Смотреть на это было невыносимо, Анна встала с дивана, сгребла валявшуюся на полу одежду и ушла в душ, ломая голову над тем, что же произошло. Такую реакцию она видела впервые, хотя сама неоднократно ловила себя на том, что после бурной разрядки испытывает состояние, близкое к слезам, но она – женщина, это объяснимо.
«Все люди разные», – стоя под душем, рассуждала Аня, но от готовности извинить Бравину его минутную слабость легче не становилось. То несовпадение представлений и реальности, которое ощутила сегодня Гольцова, томило ее, заставляя признать, что все это напрасно, что «от добра добра не ищут», что «не нужно подчиняться порывам и совершать необдуманные поступки». «Какие же они необдуманные?!» – со злостью пресекла Анна преступный ход мыслей и вылезла из душа с четким решением – отношений с Бравиным не продолжать.
Пока Гольцова занималась самоанализом, стоя под струей воды, Руслан Викентьевич, как дисциплинированный солдат, собрал за собой диван и сложил в пакет использованное белье, чтобы выбросить его в мусоропровод. Ход его рассуждений был до примитивного наивен: конечно, он не предполагал, что Анна расторгнет отношения с мужем, но в том, что они станут любовниками надолго, Бравин почему-то не сомневался. С его точки зрения, по-другому просто быть не могло. Правда, когда Аня появилась перед ним уже одетой, его уверенность пошатнулась: Гольцова выглядела какой-то отстраненной, как будто сидела на совещании, а не принимала душ после продолжительного, так, во всяком случае, ему показалось, секса.
– Мы уже уходим? – Руслан Викентьевич представлял себе все несколько по-другому.
– Ну, раз диван уже собран, значит, да, – довольно язвительно ответила Анна и присела рядом с Бравиным. – Мне уже пора.
– Мы даже не поговорили, – расстроился Руслан Викентьевич, естественно, не понимая, как невыигрышно он смотрится рядом с нею, в трусах и носках, явно купленных им самим, и то на скорую руку.
– О чем? – удивилась Аня, готовая к тому, что после сказанных ею слов он просто быстро оденется и выйдет отсюда вместе с нею. Все же и так понятно.
– Подожди меня минуту, – попросил Бравин. – Как-то неудобно с тобой почти голым разговаривать.
– Так оденься, – непринужденно посоветовала Анна и отвернулась, чтобы не смущать его.
Одевшись, Руслан Викентьевич присел рядом, взял Аню за руку, поцеловал ее и снова произнес: – Спасибо.
– Пожалуйста, – зачем-то ответила Гольцова, но руки не отняла, хотела понять, что будет дальше.
– Я купил шампанское, фрукты. Давай хотя бы немного посидим вместе. Ведь неизвестно, когда в следующий раз появится такая возможность.
– Неизвестно? – Анну это задело.
– Конечно, – Бравин не чувствовал подвоха. – Все будет зависеть от тебя.
– А от тебя?
– А со мной все просто. Сниму квартиру и буду тебя ждать.
– Послушай, – Аня никак не могла назвать Бравина по имени, – это не совсем правильно.
– Это совсем неправильно. – Руслану Викентьевичу казалось, что он ее понимает. – Но что поделаешь? Вряд ли ты решишься на что-то, кроме эпизодических встреч.
