Власть относилась к нему и его соратникам более-менее лояльно. Реальной угрозы он не представлял, что называется «собака лает, а караван идет».
Сергей Арнольдович прекрасно видел, что потенциал Огурцова истощен. Ему нужна искра как раз та, о которой мечтали Трешкин и Исмаилов: компромат на власть имущих и ставка на борьбу с коррупцией.
Для Огурцова и его движения это должен быть тот факел, который приведет его и его сторонников в Государственную Думу, а возможно, и в правительство.
Встреча состоялась в загородном доме Ванина. Огурцов был шокирован архитектурой и отделкой дома, и, конечно же, больше всего его поразила «Тайная вечеря». Особенно, когда Анна Павловна поведала историю написания копии этого полотна в большом зале дома, а когда лидер Левого Народного движения увидел портрет Иисуса, написанный хозяином, он был просто потрясен:
– Неужели это сделали Вы сами, Сергей Арнольдович? Не могу поверить.
– Я, мой друг. Тоже сам себе удивляюсь. Священник, отец Александр, надоумил.
После такой весьма полезной экскурсии по дому здесь же в зале под бессмертным полотном Леонардо да Винчи в исполнении Луки, Ванин и Огурцов за бокалом хорошего вина приступили к обсуждению очень важной проблемы, а именно, как они будут жить дальше?
Сергей Арнольдович начал с того, что сообщил Огурцову пренеприятнейшую новость.
– Леонид, – обратился он к нему. – Не знаю, в курсе Вы или нет, но полученные Вами деньги в декабре были последним траншем, который могли для Вас сделать Трешкин и Исмаилов. Скажу Вам больше, мой друг. Эти деньги им дал я, ваш покорный слуга, потому что мои бывшие партнеры ими не располагают, и партия, которую мы собирались создать и объединиться с Вами, так и не состоялась.
Пока Ванин говорил Огурцов, как мог, старался сдерживать эмоции, но по мере восприятия информации, на его лице все больше и больше был заметен страх и отчаяние. Наблюдая за ним, Ванин стремился довести слушателя до такого состояния, когда восприятие порождает только эмоции и нервное подергивание.
– Таким образом, – продолжал Ванин, – в некогда задуманном большом и перспективном деле остались только Вы и какие-то ваши зарубежные спонсоры. И меня интересует вопрос – что Вы, Леонид Васильевич, теперь намерены делать?
Ванин на последних словах сделал особенный акцент и умолк, приготовившись внимательно выслушать Огурцова.
– Черт, – с выдохом произнес обескураженный Огурцов. – «Дети в подвале играли в больницу, умер от родов сантехник Синицын».
– Что? Я Вас не понял, – спросил Ванин.
– Да так, детская прибаутка. Есть такая, но по нашей теме, – разъяснил Огурцов. – Дело – дрянь. Активность падает, идеологического материала нет. Работать становится все трудней. Брошу я к чертовой матери эту митинговую политику и пойду в депутаты. Устал я, Сергей Арнольдович.
– Рано тебе на судьбу жалиться. Ты совсем еще молодой, еще столько всего сделаешь.
– Что я могу без денег? – возразил Огурцов. – Я еще толком не политик, но уже не инженер, это точно. Сейчас электорат, знаете, какой пошел: сегодня деньги, завтра стулья. Сплошь одни материалисты или откровенные карьеристы. А еще хуже шизонутые фанатики, жаждущие власти и крови. Вы представить себе не можете, как трудно всем этим управлять. Каждый мнит себя героем и не признает никаких авторитетов. Сейчас это модно. Главное в этом мире – мое эго. И этих эгоистов – пруд пруди, сплошь и рядом.
– Очень трудно? – сочувственно спросил Сергей Арнольдович.
– Очень, – подтвердил Огурцов и продолжил: – Я скажу Вам откровенно, я не вижу никаких перспектив для своего Народного левого движения.
– Почему? – удивился Ванин. – У вас такая многочисленная организация, и у вас есть сочувствующие, да и вы сами, Леонид, на виду постоянно. Вы, что ни говори, а политик, активист несистемной оппозиции. С Вами даже президент встречался!
Огурцову было лестно слышать такую похвалу, однако сейчас она больше напоминала о былых заслугах нежели о сегодняшнем плачевном положении дел.
– А почему все-таки Трешкин и Исмаилов отказались участвовать в общем проекте? – Вдруг спросил он Ванина.
– Ты хочешь знать правду или как мягче? – поинтересовался Сергей Арнольдович хитро улыбаясь и всматриваясь в Огурцова своими голубыми немигающими глазами.
– Расскажите как есть, если это возможно.
И Ванин рассказал, что его бывшие коллеги рассматривали Народное Левое движение как средство достижения своих меркантильных целей. Первое – показать, что они являются истинными вдохновителями и организаторами мощного Народного Левого движения. Второе, что имея в руках такое крепкое оружие как активная часть несистемной оппозиции, можно было бы через средства массовой информации компрометировать неугодных людей, с их точки зрения. Другие же их партнеры готовили на эти места свои кадры.
– Да, – согласился Огурцов, – я, в общем, в курсе этих намерений, но я согласия не давал.
– А вашего согласия и не надо было, – возразил ему Ванин. – У Вас много замечательных помощников, очень талантливых организаторов. Вы же их сами познакомили со своими спонсорами.
– И что из этого? – спросил Огурцов, заерзав в кресле.
– Из этого ничего не вытекает. Я думаю, страна наша не захлебнулась бы в горестном сопливом стоне, если бы месяцем раньше Леонида Огурцова сменил какой-нибудь его сподвижник или близкий друг.
– И что, это могло быть реально? – с тревогой в голосе спросил лидер Народного левого движения.
– Абсолютно.
– И что этому помещало?
– Помешало то, что первой жертвой они выбрали меня и обломали себе зубы. А потом провалили порученное старшими товарищами дело. А это не прощается.
– Понятно, – горестно вздохнул Огурцов. – Но, как я понимаю, Вы пригласили меня не только для того, чтобы испортить мне настроение столь неприятными новостями. Я слышал, Вы – большой мастер сюрпризов. Разве не так?
– Ну, это преувеличение, мой друг, – кокетливо возразил Ванин. – Конечно, я не без греха, однако, сюрпризы действительно люблю делать тем, кого уважаю и с кем хочу иметь дело.
– Мне бы было приятно осознавать, что Вы меня к таким относите, – в тон ему ответил Огурцов, заискивающе поглядывая в глаза Ванину.
Между тем Сергей Арнольдович как-то преобразился, погладил свою лысину так, будто на ней была копна волос, встал, подошел к краю картины Леонардо и, артистично жестикулируя, толкнул речь:
– Видите ли, Леонид, великий Маркс обосновал необходимость создания партии, которая является главным орудием класса, ее породившего. Но Маркс ничего не сказал о внутрипартийной борьбе, а это самый главный тормоз, особенно, если эта партия пришла к власти. Я общался с очень умными людьми и пришел к выводу, что создание партии – это не для нас с Вами. Нет класса – нет и партии. Одно название. Фундамента нет, концепции нет, и потом люди живут в таком мощном информационном поле, что объединить их может только какая-то суперидея или национальная трагедия. Но эта ниша занята государством. Оно лучше любой организации занимается укреплением государственности и всех его атрибутов от культуры до социальной жизни. Нам здесь места нет и, слава богу, от трагедий оберегает. Согласны?
– Ну, допустим, – промычал Огурцов, еще не понимая, о чем идет речь.
– Я хочу до Вас донести мысль о том, что время партий уходит в прошлое. Сейчас пришло время личности и движений. Будет личность – будет движение, не будет личности и организация не состоится и никакого движения не будет.
– Что Вы хотите этим сказать? – снова спросил Огурцов. Он никак не мог понять, к чему клонит его собеседник.
– Я хочу на базе твоего Народного Левого движения создать движение «Чистые руки». Пусть это будет такое рабочее, ну, скажем, условное название. Мы откроем страничку в Интернете. Нет, зачем страничку? Мы сделаем сайт. У нас будет своя радиопередача, будет своя рубрика в эфире. Мы создадим свои программы на телевидении.
– Это здорово! Но зачем? – воскликнул Огурцов, пораженный масштабами планов олигарха.
– А все это, мой милый друг, для того, чтобы поднимать авторитет твоего Народного левого движения – главного борца с коррупцией. У тебя будет такая программа, которая поможет добывать компромат на крупных чиновников, олигархов, политиков, депутатов, короче, на людей с большими деньгами. Наши люди, в том случае, если объекты нашего внимания не будут идти нам на встречу, то есть давать откаты, решать вопросы, иными словами, если эти господа не будут работать на нас, мы начинаем их душить в средствах массовой информации. Смешивая компромат с откровенной ложью, мы сумеем этих молодцов загнать в угол. И тогда будем требовать через общественность их отставки, возбуждения уголовных дел, иными словами, будем полоскать их в средствах массовой информации, не гнушаясь ничем: от взяток до педофилии, от счетов в швейцарских банках до предательства интересов государства.
