Я чувствую, как все мое тело парализует. Она украла его до того, как столкнула ее с лестницы или после?
— Нужно... нужно завтра позвонить моему адвокату, — говорит она до безумия непринужденно, — Ох, я могу заплатить ему им! Я теперь свободна! Разве не здорово?
— Свободна?
Она наклоняет голову в сторону и улыбается мне. Такую улыбку обычно можно встретить у родителей, когда дети задают им глупые вопросы. Меня одаривают ей всю мою жизнь.
— Мэри, ты должна поверить мне. Она бы не оставила меня в покое. Продолжала бы сваливать на меня все свои дела по дому, заставлять меня ходить в церковь КАЖДОЕ воскресенье. На уроки балета, в музыкальную школу снова и снова. Мне НИКОГДА не давали передышки. Мне НИКОГДА не разрешали заниматься тем, чем я хотела!
— Она... била тебя?
Новенькая останавливается.
— Ну, нет. Но это все равно, что насилие. Так мне сказал мой адвокат. Психологическое насилие. Она оскорбляла меня! Контролировала! Я знаю все. Я много об этом читала.
Я не знаю ничего о психологическом насилии, но знаю точно, что Новенькая безумна.
— Ох, — бормочу я.
Новенькая фыркает. Слово для подготовки к ЕГЭ: «скепсис».
— После всего, что с тобой произошло, разве ты не желаешь своей матери смерти? Посмотри, где ты очутилась! Посмотри, что она с тобой сделала!
Мне нечего сказать. Она права, разве не хочу, чтобы мама умерла? Это она заварила кашу, в которой я болтаюсь с самого начала. Но желать ей смерти и претворять это желание в жизнь... это совершенно разные вещи.
— Видишь, Мэри, — говорит она с ухмылкой. — Ты должна понимать меня как никто другой. Мы похожи! И теперь обе получим свободу! Вместе! Только мы с тобой.
Да, я была идиоткой, доверившись хоть кому-то в этом доме. Даже Новенькой, такой невинной, похожей на мышку, белой девчонке. Но до нее мне далеко.
— Я не такая как ты, — шиплю я, прищурив глаза.
Ее улыбка исчезает. Она осматривает меня с ног до головы и вздыхает.
— Ого. Ты действительно в это веришь, да?
— Ладно, Мэри, помни, о чем мы с тобой говорили. Не ходи вокруг да около. Нужно, чтобы ты рассказала этой женщине все то, что ты рассказала мне. Фактически, даже больше, — говорит мисс Кора.
Она несется по коридорам офисного здания, расположенного где-то в деловом центре города, с портфелем в руке. Ковер приглушает цокот ее каблуков. Я быстро переваливаюсь с ноги на ногу, стараясь поспевать за ней. Сегодня она кажется особенно резкой и раздражительной.
— Не паникуй и расскажи ей правду.
Правду, правду, правду...
— Я серьезно, Мэри! Ничего не упускай.
— Разве я умалчивала что-то раньше?
— Ну, о своих лекарствах ты точно не хотела распространяться, не так ли?
Черт, так в этом все дело? Она останавливается на полпути и морщится, качая головой.
— Прости, Мэри. Я не хотела, — говорит она. — Стресс меня добивает. Я просто... ненавижу сюрпризы, вот и все.
Она одаривает меня натянутой улыбкой и продолжает свой путь. Я следую за ней, пытаясь переварить этот укол.
— Хорошо, — говорит она в конце коридора. — Вот мы и пришли. Кабинет тысяча шестьсот три.
Она толкает тяжелую металлическую дверь, и нас озаряет теплое золотое сияние. Эта комната не похожа на кабинет психиатра, по крайней мере, на те, в которых я бывала. Кремовые стены с черными китайскими иероглифами в рамочках, коричневые кресла, окруженные густыми зелеными растениями. На кофейном столике стоит маленький фонтанчик с водопадом, покрытым мхом. Здесь красиво и спокойно, будто в чаще тропического леса.
— Миленько, — бормочет мисс Кора, как раз в том момент, когда сбоку от нас открывается дверь.
К нам выходит белая леди с короткими серебряными волосами в длинном бордовом платье. Она улыбается мне своей идеальной, ослепительной улыбкой.
— Здравствуй, Мэри, — говорит она. — Рада снова с тобой встретиться.
Мисс Кора внимательно изучает ее, когда та протягивает мне свою морщинистую руку. Мне хочется ударить по ней. Кто это такая, черт побери? И что значит «снова»?
— Минутку, вы уже встречались с Мэри?
Она хмурится и смотрит на меня так, будто ожидает, что я что-то скажу. Я молчу.
— Да. Вообще-то, дважды. И здравствуйте, кстати говоря. Я доктор Кросс.
Мы с мисс Корой обмениваемся шокированными взглядами.
Что! Она лжет! Я никогда в жизни не встречала эту женщину!
Клубы дыма от ее ладана наполняют комнату. Мисс Кора вспыхивает, не в силах сдержать свой гнев.
— Тогда... почему ни один из этих визитов не был задокументирован? Я ни разу не видела упоминания вашего имени в ее досье!
Доктор Кросс хмурится, переводя взгляд от меня к мисс Коре. Я изо всех сил напрягаю свою память, но найти ее в своих воспоминаниях мне не удается. Бьюсь об заклад, это все подстроил мистер Козлиная Морда. Нужно уходить отсюда.
— Я представляла отчеты о Мэри в обоих случаях, — говорит она, защищаясь. — Понятия не имею, почему они не нашли отображения в ее деле.
— Хорошо. У вас сохранились копии этих отчетов?
Она вздыхает.
— Увы, все документы по моим старым делам хранились в подвале, который затопило во время шторма.
Мисс Кора фыркает, скрестив руки на груди.
— Как удобно.
Доктор Кросс приподнимает бровь, сжав губы. Она с вызовом смотрит на мисс Кору и кивает в моем направлении.
— На затылке у нее есть шрам. Ремень, который его оставил... он был коричневым, верно?
Мой рот раскрывается, и я почти теряю сознание.
Откуда она это знает!
Мисс Кора застывает на месте, широко раскрыв глаза. Доктор Кросс ухмыляется.
— Некоторые вещи не так просто забыть. Почему бы нам не поговорить об этом в моем кабинете?
Она указывает на дверь, из которой вышла, и я пячусь назад. Черта с два! Никуда не пойду с этим телепатом! Мисс Кора касается моей руки своими холодными пальцами.
— Иди, — хриплым голосом произносит она.
Глубоко вздохнув, я следую за ней в ее кабинет.
— Не бойся, Мэри, — говорит она, улыбаясь. — Мы просто немного поговорим о твоем прошлом.
Мой последний доктор говорил мне так же.
15 глава
Шесть месяцев. Настолько далеко я зашла. Шесть месяцев беременности. До появления Боба осталось еще три. Время бежит, а мои проблемы становятся все серьезнее и серьезнее.
Я не спала неделями, с тех самых пор, как появилась эта новая Новенькая. Они с Келли теперь лучшие подружки. Кажется, с этими двумя дом стал еще меньше. А я еще больше.
Вчера приходила мама, но она была настолько же далека от меня как луна. У нее был этот странный взгляд, будто она снова собирается проглотить все свои таблетки и оставить меня. У нее особенный день. Думаю, она даже не заметила, какой большой я стала. Думаю, она пришла не за тем, чтобы увидеться со мной. Часть ее просто находилась в погоне за чем-то знакомым.
Дом престарелых тоже становится проблемой. Тед, по большей части, прекратил попытки добиться моего внимания. Но я не могу больше скрывать свою беременность, как делала прежде, и персонал начинает это замечать. Те же люди, которые видели нас с Тедом. Рано или поздно они сложат два плюс два. Тем не менее, продолжаю туда ходить, потому что там в десять раз безопаснее, чем в групповом доме.
Казанова из двести одиннадцатой в прошлом месяце перенес инсульт. Он вернулся из больницы совершенно другим человеком. Всю правую часть его тела парализовало. Он не может теперь шлепать по задницам и говорить непристойности, не пуская при этом слюни.
— Мистер Абернати. Как вы сегодня себя чувствуете? — кричит медсестра. Она высокая женщина, и, чтобы посмотреть на нее, ему приходится приложить не малые усилия. — Газету не хотите? Раньше вы читали каждый день.
Он что-то ворчит со слезами на глазах и возвращается к просмотру телевизора. Он не хочет вспоминать, что он делал раньше.
