-Ну и?
-Тебя осудят другие. И разнесут все это широко-широко. Одна две истории сойдут тебе с пушистых кошачьих лапок. Может быть даже больше. Пять историй, шесть. А потом, все.
-Что, все?
-Захочешь замуж, за нормального парня. А ему тут же споют о твоих былых подвигах. И кандидат в супруги... Тю-тю. Только ты его и видела.
-Брось. Мы что, в прошлом веке живем?
-Мы обретаемся в Заранске, дорогая. Тебе от этого никуда не деться. Куда ни плюнь - в знакомого попадешь. Все всех знают. Все обо всех говорят.
Света вздохнула. Маша ободряюще похлопала ее по плечу.
-Се ля ви. Где искомый дом?
-Вон тот.
-Надеюсь, ты ошибаешься.
Маша оценила колоссальных размеров грязевое море вокруг пятиэтажки. Уточнила на всякий случай.
-Подъезд?
-Ближний.
-Блин, плыть придется. Это Сиваш какой-то.
Перед ступенями и впрямь, на три метра в диаметре плескалась темная стылая вода, с крошечными дрейфующими ледяными горками. Света хихикнула. Машу точно кольнуло в грудь предчувствие. Некий неоформленный в слова посыл, что ходить не стоит. Ни к чему. Она притормозила. Раздумывая как отказаться подостойнее. Утюг, что ли "включенный" вспомнить?
Но Светлана ужасно просила поддержать ее на студенческой гулянке. Уверяла, что это важнее важного. Вот и голос у нее полон радостного предвкушения.
-Прыгать будем!
Маша съязвила.
-У тебя гены кенгуру в крови есть? Или моторчик за спиной, для взлета? Надо быть чемпионом мира, чтобы преодолеть этот водоем. Пошли лучше домой. Промоченные ноги все едино веселью не способствуют.
-Ну а жильцы?
Очень уверенно возразила Светка, продолжая настаивать, добавила.
-Жильцы как-то попадают в подъезд.
Маша вздохнула. Отошла на шаг назад. Окинула скептическим взором ледяное болото.
-Тут переправа нужна. Понтонная.
Светка нетерпеливо приплясывала на краю. Ей очень хотелось оказаться внутри. Полежаева покачала головой. И замерла. Знакомый радостный-радостный голос из прошлых, забытых снов пообещал.
-Я помогу.
Даже оборачиваться было ни к чему. Абсолютно.
-Здравствуй, Доктор.
-?
Маша перебросила косу назад. Вместо опознавательного знака. Повторила чуть громче. Все еще стоя спиной к Матвею.
-Здравствуй, Доктор.
Он был обескуражен, но не огорчен, это точно.
-Ты? Ты здесь откуда?
Маша ткнула перчаткой в сторону подружки.
-Вот эту оптимистку сопровождаю. Она уверена, что может парить как Карлсон. А я сомневаюсь.
Светка развернулась к ним, расплылась в одной из самых кокетливых улыбок. Глаза засверкали как у Багиры. В голосе забурлили горловые, сладкие нотки. Еще бы. Такой кадр!
-Ой, а вы Машин друг? Здесь живете?
-Отвечаю по порядку. Хороший знакомый. Сюда приглашен в гости.
-Не может быть. Не может быть. А в какую квартиру? В какую? Тоже в двадцатую? Ой!
Запела, замурлыкала подружка. Маша вздохнула. Прав Гегель, все в жизни идет по спирали, ситуации повторяются, просто на другом уровне. Вот и Светка затрепетала, захлопала накрашенными длинными ресницами - корова влюбчивая. А кто ей приглянулся? Не состоявшийся Машин кавалер. То-то и оно.
-Я считаю, что случайностей просто не существует.
Продолжала студентка напевать душевно и ласково. Охмурение потрясающего мужчины шло своим чередом. Маша молчала, предлог, чтобы смыться не шел на ум. А улепетывать просто так? Совсем глупо. Разве она припадочная? Светка ткнула локотком, попавшую точно цыпленок в суп, Полежаеву.
-Маш, ну что ты застыла.
-Я...
Матвей шагнул, оказываясь прямо перед ней, слегка наклонился, подмигнул.
-Не бойся, террористка, не кусаюсь.
-Почему террористка?
Изумилась Света. Никто ничего объяснять не стал. Матвей решительно произнес.
-Прошу в мои ласковые объятия. Перенесу обеих на себе, так и быть.
-Ну...
Неискренне начала отказываться студентка.
-Там глубоко. Зачем?
-У меня высокие ботинки, прочные. Да и лучше мне ноги промочить, чем вам, юные создания.
-А почему?
Теперь уже игриво переспросила Света.
-Потому.
Маша молчала, хорошо понимая, что все складывается не лучшим образом. Вернее, как назло! Только забыла и успокоилась. Только улеглась буря на море и вновь многообещающая рябь, уж не предвестница ли шторма? Матвей тем временем перенес через лужу взвизгивающую от удовольствия Свету. Вернулся, протянул руку.
-Ну?
Маша решила подчиниться. Пока. Не плыть же ей, в самом деле.
* * *
Студенты юристы и пяток приглашенных медиков резвились от души. Молчаливая, ледяная Маша старалась вежливо улыбаться и кивать. Левое плечо жгли случайные прикосновения господина хирурга. Он сразу же объявил компании, что захватит лучшее место за столом, и уселся между подружками. Светлана зарделась от удовольствия. Матвей уделял ей немало внимания. Подкладывал салатики, наливал чачи. Хозяин вечеринки был выходцем из Грузии. И посему угощал гостей не самогонкой, или дешевой водкой, а настоящим очень крепким спиртным.
-С Родины прислали. Не забывают!
Все дружно пили и хвалили. Застолье шло своим чередом, набирая обороты. Маша старательно мочила губы, после каждого тоста. Отстраняя руки, предлагающие добавить чачи. Стопочка у нее опустела на треть. Чача... Дико крепкая. Особенно для нее, домашнего цветочка, девочки даже водки еще не пробовавшей. Впрочем, люди подобрались приличные. Никто не настаивал, не цеплялся с глупостями типа - ты нас не уважаешь. Маша смотрела, слушала. Компания ей скорее нравилась, чем нет. Светка была права. Славные мальчишки. И всего одна девушка, кроме них, тоже сокурсница. Двенадцать гостей плюс хозяин - чертова дюжина - соревновались в умении произносить тосты. Это поветрие явно прилетело с родины Георгия вместе с чачей. Хотя из тринадцати человек на вечеринке только двое были грузинами, люди вели себя без привычного Заранского хамства. Чем изрядно удивляли Полежаеву. Неужели застолье может обойтись без грубостей, злых ссор, пьяных разборок на кухне или за дверями квартиры, на площадке? Даже не верится. Пригорюнившись Маша вспомнила, чем закончилась недавняя пьянка у соседей... Милицию вызывали. Только-только вставленное на лестнице окно разбили. Кого-то вырвало у мусоросборника. Кто-то пел матерные частушки на площадке в пять утра, в полный голос.
А здесь? Не инопланетяне же, обычные ребята. Так? Студенты много и интересно шутили, хвастались успехами - курсовыми, зачетами, даже статьями.
-Не может быть.
Удивилась нетактичная школьница. Встревая посреди разговора одного из гостей и хозяина. Уточнила тут же.
-Ты ведь еще учишься?
Георгий расплылся в улыбке, подкрутил несуществующий ус, подмигнул. Пояснения за него решительно и гордо, точно своими личными достижениями красовался, дал Гиви. Поднялся с бокалом в лапе. Отрапортовал.
-Наш дорогой хозяин, этот еще совсем юный самэц, уже почти закончил работу над диссертацией. Сразу после диплома будет остепеняться.
Георгий помотал головой.
-Чуть позже, родной, а то скажут - понаехали на нашу голову джигиты, трудятся и трудятся. Лентяев расстраивают. Сразу - не положено.
Вновь вступил Гиви.
-Статей у нашего уважаемого хозяина уже немало. Хочет матерым законником быть. Глупые книжки сочинять. Зачем ему это?
Георгий не стал отвечать. Спорить тоже. Встал, замер рядом с толкающим речь другом. Роста они были одинакового. Только Гиви походил на разжиревшую черную гориллу, два подбородка, пузо арбузом, волосатые кисти рук. Говорил он с заметным акцентом. Зверски вращал яркими глазами. Карикатурных размеров орлиный клюв смешно смотрелся на толстой ряшке. Всем своим видом Гиви вызывал улыбку. А тонкий, как хлыст хозяин застолья, производил прямо противоположное впечатление. Талия у него была ай-яй-яй. Как у Маши. Полежаева так откровенно рассматривала обоих друзей, что они засмущались. Гиви ладонью с пухлыми пальцами попробовал заслониться, Георгий за друга нырнул-спрятался. Народ захихикал. Хозяин еще минутку пококетничал, отказываясь показываться. Толстой, но неожиданно сильной лапой, Гиви ухватил его за шкирку, извлек на свет Божий, рассмотрел с тяжким вздохом. Заявил скорбно. Точно стыдясь за поведение друга.
-Пугливый самэц, молодой еще. Сядь там, не позорь старших.
Погладил по щеке. Подтолкнул к стулу. В публике вместо сдержанных смешков грянул хохот. Маша тоже не удержалась. Уж больно забавно все выглядело. Гиви закончил речь.
-Выпьем за гостеприимство этого джигита. Он старается. Мама его хорошо учила. А что боится, так разве мы его не поймем? Перед такой красотой и взрослые люди последнего ума лишаются. Вот я, привычный ко всему, уже пожилой мужчина, но разве я не реагирую?
Гиви покосился на девушку, сделал такой жест, будто длинную косу расплетает. Подмигнул. Маша вспыхнула. Произносящий тост врач вздохнул, дождался, пока люди выпьют, грузно опустился на свой табурет. С самым серьезным видом положил себе риса с подливкой. Уже пожилому мужчине было, максимум лет двадцать пять - двадцать семь. Маша собралась с духом, спросила.
