Наталья Шумак - Маша для медведя

Город, учреждения, события и люди

являются плодом авторской фантазии.

Любые совпадения с действительностью

случайны.

Провинциальный роман.

МАША ДЛЯ МЕДВЕДЯ

Ежели любви суждено стать незабываемой

с первой же минуты к ней должны

слетаться случайности, как слетались

птицы на плечи Франциска Ассизского.

Милан Кундера

ДЕДУШКИНА ВНУЧКА

Если драгоценный камень попадает в грязь,

он остается драгоценностью.

Если пыль поднимается к небу,

она остается пылью.

Саади.

Жила была девочка Машенька.

Мама вышла замуж в конце ноября.

-Маруся, не злись. Я ведь еще не слишком старая. Верно?

Прижалась, расцеловала. Маша сморщилась, так непривычно остро и гадко от маминых химических кудряшек пахло сигаретным дымом. Мамин друг дымил как десять паровозов, смеялся слишком громко. Да и вообще... Чужой. Просто чужой. Во всем. Самодовольный дундук, обожающий читать мораль и приводить по любому поводу многочисленные примеры из собственной биографии.

Ну, и что ей - пятнадцатилетней дочери, почти подружке оставалось - как только не обнять и подтвердить.

-Ты самая красивая мама в мире. Выглядишь на миллион!

-Рублей?

-Фунтов стерлингов.

-Спасибо, Маруся. Я знала. Ты поймешь. Геночка боялся, что станешь меня ревновать и дуться.

Геночка... Чтоб он провалился куда-нибудь. Начинающий лысеть круглолицый здоровяк с большим неестественно красным ртом и быстрыми, хитрыми голубыми глазками. От цепкого пронизывающего взгляда потенциального отчима на Машу нападал столбняк. Хотелось немедленно раствориться в воздухе. Лишь бы не видеть свое отражение в двух прозрачных линзах. Геночка носил очки, и без них мило щурился.

-Как дела в школе?

-Как всегда.

Маша училась неровно. Тройки по алгебре, геометрии и физике. Твердая четверка по химии. Не самый интересный предмет, но преподавала божественная Вайзян: умевшая заставить работать даже тупых и бесперспективных. Анну Леонтьевну обожали или ненавидели. Равнодушных не было.

Пожилая, полная дама. Какое-то ужасное заболевание суставов сделало ее инвалидом. Учительница передвигалась по-утиному, вперевалочку, лестницы были для нее настоящей Голгофой. И, что удивительно, враги (таковые имелись) не смеялись над походкой строгой химички. Вайзян никогда не передразнивали даже самые хулиганистые мальчишки. Маша знала, что к ней единственной чуть не каждый день забегают бывшие ученики. Появляются иногда и сорокалетние дядьки. С цветами и сладостями, до которых химичка была великой охотницей. Анна Леонтьевна вела обширную переписку со своими "мальчиками" и "девочками". Многие из них жили теперь в Москве: осели в столице после учебы в крутых вузах. Анна Леонтьевна шутила, что подготовила самые золотые кадры советской химической промышленности.

-Как вам это удается?

Вяло или завистливо интересовались разные коллеги, приезжающие изучать передовой опыт. Многих удивляло (ведь есть такая наука - статистика), что ученики самой обыкновенной провинциальной школы год за годом собирают неплохой урожай медалей на всесоюзных олимпиадах. Претендентам на победу, будь они из трижды крутых спецшкол, приходилось биться всерьез, на равных с мальчиками и девочками Анны Леонтьевны. Зря ли, отправляя в Москву очередную партию подростков, директриса с привычной гордостью требовала.

-Больше медалей. Мы вами гордимся!

На разные хитрые вопросы о своей методике Анна Леонтьевна привыкла отвечать шутками. Обыкновенно в ход шла любимая.

-Просто я представляю себя жрецом в храме Великой науки. Молюсь Госпоже Химии трижды в день. Бьюсь лбом об пол. За это мне дарована власть - из вредного лентяя выплавлять редкостное дарование. А из противного осленка - звезду. Открою тайну. Упрямцы - лучший материал. Особенно те, которые самые твердые. С ними приходится повозиться. Зато и результат по настоящему прочный.

Коллеги пожимали плечами, сплетничали, что рядом с разными экспериментаторами от педагогики работать совершенно невозможно. Дети же сравнивают! И делают выводы!

Химичка пересуды игнорировала. Была у "бэшек" любимым предметником. Они с ней даже фотографировались каждый год. Вызывая тихую ревность законной класснухи Надежды Петровны. К которой - относились неплохо, и только.

Анна Леонтьевна, опираясь на короткий черный костыль, проходила к учительскому месту. Роняла на стол журнал.

-Добрый день, друзья.

-Добрый день!

Нестройным, но веселым хором пел 9"Б". Тяжело взгромоздившись на стул, учительница улыбалась. На безупречно белой шелковой блузе неизменно поблескивала брошь. Еще одна слабость химички. Этих украшений у нее водилось несколько десятков.

Порой, случалось и такое, Маша легко припоминала раз пять - Анна Леонтьевна приносила на урок коробку-другую дорогущих шоколадных конфет. Снимала обертку, открывала, наполняя класс сладким ароматом.

-Всем по одной. Тем, у кого пятерки по три. Я сейчас скажу, кому именно повезло.

-?

-Вы написали контрольную просто изумительно. Комиссия была в шоке. Спасибо.

-Троек много?

Лукаво осведомлялись отличники.

-Одна. И та спорная. Это уже не важно. Начинайте.

Коробки отправлялись в путешествие по партам.

-Ура!!!

Маша помнила вкус и запах этих неожиданных конфет. Другие учителя никого никогда не угощали. Благополучно утаскивая подобные, доставшиеся от родителей (и только от родителей, к ним бывшие ученики не забегали!!!) презенты - домой, в норку. Кормить хулиганье? С какой стати? Но на уроках Анны Леонтьевны никто не озоровал.

-Дети у нас замечательные.

Возражала она сердитым коллегам. Те кисло переглядывались между собой, упрекая химичку в идеализме и дешевом популизме.

Недостатки? А как без них? Анна Леонтьевна отнюдь не была святой. Давала школярам прозвища. Красавец Марк, например, оказался Белокурой Бестией. Прилипло намертво. Светлана - самая близкая Машина подружка угодила в Ваши Лентяйские Величества. Таковых в классе водилось сразу четверо. Им Вайзян ставила двойки с обязательным приговором.

-Вот вы и попались, дорогое мое Величество!

Никто не обижался. Кроме Кати-Катерины, заявлявшей, что она терпеть не может химичку. Анна Леонтьевна с ней держалась официально. Не подкалывая. Почему-то. Может, читала мысли? Впрочем, стервозная эффектная Катерина имела твердую четверку. Порой ей даже пятерки перепадали.

Машу - Анна Леонтьевна именовала Златовлаской. Изредка хвалила. Еще реже (но было, было!) улыбалась и говорила: "Полежаева, у вас прекрасная голова"! Комплименты Анны Леонтьевны дорого стоили. Заработать их обычной зубрежкой или примитивным подлизонством было нереально.

Кроме химии и английского Маша уроки не готовила, вообще. Имея, однако, несколько пятерок. По истории и литературе, например. Хорошая память выручала. Одноклассники подобрались вполне нормальные. Никто никого не третировал. И в девятый класс она пошла, особо не задумываясь. Ни к чему конкретному ее пока не тянуло.

Был у Маши тайный поклонник. Завелся в шестом классе. Первая открытка, без всяких почтовых штемпелей, оказалась в почтовом ящике точно в день рождения. Печатными буквами было выведено три слова: "Я люблю тебя!" Маша застеснялась, спрятала послание в ящик стола, в старую, со сломанной кнопкой папку для тетрадей. Мама покупала, уже давно, сладкой дочке презент у спекулянтки, с переплатой.

-Смотри, какая прелесть. Нравится?

-Да. Такой ни у кого нет. Спасибо, мамуля.

Розовую, с нарисованным сердечком папку Маша берегла. Увы, ничего не вечно в этом мире. Выбросить испорченную, но любимую вещь рука не поднялась. Папка перекочевала из портфеля в самый нижний выдвижной ящик стола. Вот и пригодилась, однажды. Постепенно открыток набралась стопочка. Влюбленный старался сохранить инкогнито. Не желая быть выловленным по почерку, продолжал писать в прежней манере. Тщательно прорисовывая печатные буквы. "Ты удивительная. Смотреть на тебя очень приятно".

Маша тихо гордилась секретом. Хотя он и жег язык. Порой жутко хотелось поделиться с девчонками. Увидеть в их глазах сладкую зависть. Что мешало? Маша не могла объяснить даже себе самой. Изредка, вынимая и раскладывая открытки веером, притворялась, что беседует с поклонником.

-Кто же ты такой? А? Не признаешься?

Квартира досталась Полежаевым от бабушки - Марии Алексеевны. В честь которой и назвали внучку. Дедушки то ли не было вообще (в послевоенные годы в стране царил нешуточный голод на мужчин), то ли он таинственно испарился в самом начале семейной жизни. Маша не могла припомнить ни одного рассказа о нем, не имелось и фотографий. Мать и дочь (Машины бабушка с мамой) жили вдвоем. Образования у Марии Алексеевны не было, всю жизнь она проработала на ламповом заводе, производство более вредное для здоровья еще поискать! К тому же, несколько последних лет - в печально знаменитом "ртутном" цехе.