Виктор Пожидаев - Чистые струи

К заходу солнца Демкин выволок четырех приличных карасей, десяток чебаков, пару из которых тут же раздавил сапогом — успели обзавестись заразой, каким-то утробным раком, оставляющим отверстие под передним плавником, и небольшого угорька — змееголова по-научному. Для ухи — куда с добром всего этого! Он смотал на катушку лесу и сунул спиннинг в осоку. Случайный компаньон тут же последовал его примеру и весело устремился вслед за Демкиным — собирать сушняк.

— С ночевкой, значит? — поинтересовался Демкин.

— Ага! Давно мечтал, понимаешь, посидеть ночку у костра.

— Рыбалка без ночевки что свадьба без невесты, — согласился Демкин и почувствовал, что становится великодушным — дальше некуда. — Хошь — одним костром обойдемся?!

— М… можно и одним… — не очёнь-то обрадовался дачник.

Демкина это неприятно задело.

— Как знаешь! — Он недовольно отвернулся и потащил ветки к черемухе. Скоро на воду потянуло дымки двух костров.

Демкин сноровисто почистил картошку и рыбу, приготовил лучок, укропчик и все остальное, потом уж зачерпнул в котелок желтоватой воды. Краем глаза видел: дачник старался делать все точно так же. Только зелени для ухи у него не оказалось. Демкин немного поторжествовал по этому поводу, но потом почувствовал какую-то неловкость. Что ж это в самом деле! Вражда, что ль?

Он поделил зелень пополам и пошел к чужому костру.

— Держи, земеля! Уха без приправы не уха, а так… Демкин заметил двух распластанных карасей, желтого сомика. Похвалил:

— Нормально!

— Что-то крупное сорвалось! Чуть леску…

— Угорь! — деловито определил Демкин. — Он тебе с палец, а силищи что у коня. Ты к ночи спиннинг на живца поставь — обязательно угря зацепишь.

Демкин пошел к себе. Уху он сварганил быстро, умеючи. Достал из рюкзака ложку, хлеб, потом осторожно извлек главное.

Чего скрывать! Демкин давно уже заимел и тёмную отдушину. Жизнь без этой заразы была ему невмоготу. Песочили на собраниях, в рабочкоме. Толку! Демкин долго отмалчивался, потом, чувствуя в себе маленького злого беса, шел в ответную атаку: «На себя посмотрите! Стыдят еще… Я на свои пью, втихую. А вы! Чего закрутились, как вши на аркане?! Завели моду: чуть что — банкетик! Ах ты! Министры, мать вашу… Чего ж меня за свой круглый стол не садите, а?! Навозом воняю? Галстучка нет? Замолчали! То-то!»

Может, потому, что в словах Демкина была какая-то правда, может, и по другой причине, в конце концов оставили его в покое, стали делать вид, что не замечают его ненатуральной веселости на работе. Да и кто сменит никогда не ропчущего Демкина, привыкшего к тяжелому скользкому грузу и широкой совковой лопате!

«Как-то нехорошо… одному», — засомневался Демкин. Встал и снова пошел к чужому костру. Дачник пробовал поспевшую уху и жмурился, как огромный, длинный кот.

— Слышь, земеля! Нехорошо! — Демкин любил подъезжать сбоку.

— Что?.. — дачник застыл с ложкой в руке.

— Нехорошо, говорю, в таких делах откалываться. Давай понемногу! За знакомство.

— А! — дачник сунул ложку в рот. — Спасибо. Я этим не увлекаюсь!

Так он сказал это, таким сволочным тоном, что Демкин тут же, без единого слова, повернулся и пошагал, прочь.

«Ну не скотина ли! — прыгало в голове. А внутри все кипело. — Не увлекается! А я… Да ты, гад стометровый, посмотри сначала, как я живу. Потом вякай! Дом мой видел? Сад видел?! Обстановку? Я вон дочке каждый месяц шестьдесят рублей посылаю — учись! Не увлекается он! Дачник чертов…»

С такого расстройства Демкин хлебнул сразу вдвое больше, чем привык. Тут же томившееся по пище тело наполнилось теплотой и негой. Думаться стало острей и ясней.

«Навалился! Гляди, с котелком не сшамай. Компания ему не подходит. А то — не увлекаюсь! По роже видно. Тоже небось на банкетиках выпендривается!

Так я тебе устрою банкет! Обжирают государство, крысы! По природе, вишь ли, тоскует. Тоскуешь — дуй в деревню. Я тебе лопату организую! Еще больше, чем у меня».

Вообще-то Демкин мирный и добрый, ни в каких драках не участвовал. Ему всегда как-то легко удавалось выкручиваться из любых ситуаций без телесных повреждений. Но когда смотрел по телевизору кино, преображался. Сильное впечатление производили на него действия чьих-то уверенных кулаков. «Ты чо?! — испуганно удивлялась жена Лидия, когда он вскакивал с дивана и, в азарте, воспроизводил только что увиденные резкие, впечатляющие движения. — Телевизор сшибешь!..»

— В скулу надо, в скулу! — разгоряченно советовал Демкин смелому разведчику прямо в экран. Об этом безотказно действующем приеме он тоже знал из кино.

Солнце ушло. Обрадованно заурчали вокруг ночные лягушки. Демкину все еще было обидно и оттого — одиноко. Он любил поговорить под это дело. Не о чем-нибудь там шурымурном или об артистах, а о простом, мужицком, наседающем на тебя ежедневно — с утра до ночи. «Не увлекаюсь! — с ехидной злостью передразнил Демкин про себя дачника. — Да чем ты вообще увлекаешься! Юбками?! Или чулками с рублями? Да ты корову-то только по программе «Время» видел!»

Дать бы этому дачнику в скулу и успокоиться! А что! Не будет оскорблять.

Немного посомневавшись по поводу этой внезапной мысли, Демкин поднялся. Отдаленно он чувствовал, что неотработанный прием может подвести, но в душе его стремительно росло мужество.

Противник Демкина уже управился с ужином и теперь сидел, обхватив колени длинными руками.

— Мечтаем! — чуть зловеще произнес маленький Демкин.

— Есть немножко!.. — противник разомкнул пальцы. — Садись… — погладил рукой кончик бревешка, на котором устроился сам.

Демкин стоял, покачиваясь и стараясь сразу определить линию своего поведения. Может, он и шебаршнулся бы, окажись дачник настроенным не так миролюбиво.

— Гляди, спутник летит! — по-детски задрав голову, сквозь сдавленное горло прохрипел дачник. Демкин машинально посмотрел в темное небо, но спутника не увидел. Какое там! Звезды бегали зигзагами. Демкин сел.

— Летают! — сказал, как бы намекая на то, что спутником его не удивишь.

— Что, — дачник заулыбался, — перебрал?

— А ты мне — не указ! — мгновенно вспомнил Демкин, зачем сюда явился. — Я таких… одной левой… В скулу! И-не надо… это… считать до десяти, — зачем-то добавил он.

— Драться любишь?! — ласково спросил дачник, положив на плечо Демкину руку. Демкин усмотрел в этом явную угрозу. Он нервно сбросил ненавистную руку и приподнялся.

— Ты что это в за… лезешь?! — странными, неприятными даже самому себе словами окатил он отпрянувшего дачника. — Напрашиваешься?!

— Да это ты напрашиваешься! — обиделся дачник. — Чего хвост задрал? Выпить с тобой не захотел?

— Вот, вот! — голос Демкина окреп. — Морду воротишь! Навозом воняю! Пардон. По-немецки. Тебе бы щас на банкетик! Салфеточку!

— Да брось, земляк! Ну не пью я, не пью! Зарок себе дал. Можешь ты это понять?

— Зарок? — удивился Демкин. Он постоял молча, осмотрел дачника с ног до головы и снова присел на бревнышко. — Что за зарок?

— Да ты сейчас не поймешь…

— Э! — неприятным голосом произнес Демкин. — Гусь свинье не подруга! Да?

— Да не ершись ты! Я ведь стараюсь по-хорошему. Не порть вечер.

— А что, значит, можешь и по-плохому?! — сильно хмуря редкие брови, грозно уставился на дачника Демкин.

— Чудак! Я же боксом занимался…

Демкин не менял своего взгляда. Правда, проскочила короткая мыслишка, что, может, это и правда — занимался он боксом.

— А я не боксами! Я просто… В скулу. И не надо…

— Ну ладно, земляк! Надоел… — Дачник быстро встал и сделал крупный шаг к Демкину.

— Стой! — закричал, опомнившись, Демкин. Незнакомец показался ему сейчас таким огромным, что от страха заколотилось и съежилось сердце.

Дачник посмотрел на него, вздохнул и сел на прежнее место.

— Иди… Отдыхай, земляк.

— А? Ага… Сейчас, — конфузливо согласился Демкин, даже в этом состоянии чувствуя горечь неожиданного позора. Но он и понимал одновременно, что избежал еще большего позора. Это немного утешало его. — Ты… Не подумай, что…

— Да ладно, — вяло прервал дачник. — С кем не бывает. Давай познакомимся, что ли! Сергей, — протянул Демкину руку. Демкин поник головой, но руку пожал.

— Алексей Петрович… Алексей… Или… Петрович.

— Давай-ка я тебе, Петрович, чайку крепкого! Примешь?

— Приму! — Демкин почувствовал зверскую жажду.

— Вот! На здоровье. Человеком себя…

— Подначиваешь! — догадался Демкин.

— Обидчивый ты, Петрович! Говорю, значит, знаю… Увлекался я этой заразой.

— Ну! — усомнился Демкин, задержав кружку у рта. — И бросил?!

— Я же говорил тебе, Петрович, — зарок дал.

— Молодец! — восхитился Демкин. Он стал жадно пить чай, задумчиво покачивая головой. Время от времени он сверял свое состояние по звездам. Они уже не чертили небо, а чуть-чуть мельтешили. — А… что за зарок? Скажи, а?!