И еще наш герой точно знал, что несколько десятков тысяч долларов (а может, и больше сотни, как делить Володино наследство он еще даже не думал) на дороге не валяются, он, Прохоров, во всяком случае, таких дорог за свою жизнь не видел и не встречал.
Но если и «зять» мыслил так же, то значит завтра сюда, на Белорусский, придет кто-то, подойдет к ячейке номер девятьсот два, наберет номер 0508 в надежде, что там лежит ключ…
А там ничего не лежит, потому что он, Прохоров туда ничего не положил…
А это совсем неправильно, потому что для него такая уйма денег совершенно точно не нужна, а для молодых людей – очень даже подспорье. И, как сказано где-то в посланиях апостола Павла, «не дети должны собирать для родителей, а родители для детей».
Ну, или что-то в этом роде…
Главное, что Слава с такой постановкой вопроса был абсолютно согласен…
Но на словах, потому что на деле пока получалась несколько иная, можно сказать, ситуация…
– Останови… – сказал он вдруг своему таксисту. – Приткнись где-нибудь и подожди, я быстро…
Он перешел через дорогу, нашел камеры хранения, ячейка девятьсот два была закрыта.
Код подошел, и Слава, закрыв ячейку, пошел клянчить кусок бумажки. Никто не давал, все теперь для записей пользовались телефоном, так что в итоге пришлось купить какой-то блокнот для рисунков в детском киоске.
Прохоров вернулся в камеру, опять открыл ячейку, положил туда один из своих ключей, не забыв прибавить листик из блокнота с адресом и названием банка, которые со всей возможной аккуратностью вывел на этом листке. А номер банковской ячейки был напечатан на бирочке ключа, так что об этом можно было не беспокоиться.
Он вышел из вокзала, размышляя о том, что точно пополам разделить деньги – наверное, не совсем верно. Он один, а сколько у него внуков и правнуков – Бог весть. Да и половины Володиных денег ему хватило бы очень надолго, а остановиться и перестать зарабатывать он точно не сможет, что уже проверено за последние два дня.
Однако в банк он сегодня больше не поехал, день давно перевалил за половину, а по представлению Славы, такие учреждения должны закрываться рано. К тому же, прежде чем делить, надо было все хорошо обдумать и посчитать, а для этого у нашего героя уже не было ресурсов.
Думалка вопила от перегрузки и давала сбои…
Поэтому, вырвавшись из пробки, Прохоров доехал до Матвеича и вручил ему брошку-бабочку.
– Ты теперь специалист по разрухе? – спросил тот, когда увидел брошку. – В день два предмета – у тебя под домом кладбище поломанного Фабера нашлось?
– А откуда ты решил, что это опять Фабер? – устало спросил наш герой. – Иголка-то новая, клейма нет…
– Так это для вас, лохов, клейма нет… – Матвеич даже головой покачал, сетуя на тупость собеседника, – а вот здесь на торце видно же «К.Ф», тому, кто смотреть умеет. Ладно, сколько?
– Не продается…
– Эти шуточки мы знаем… – не поверил приятель. – Сколько надо-то?
– Ты будешь смеяться, – цитатой из анекдота ответил Слава, – но не продается даже за сто штук…
– Ну сто не сто, – ответил изумленный Матвеич, – но десятку дам…
– Помнишь, с тебя был гут? – перестал реагировать на эти жалкие попытки Прохоров. – Так вот мы в расчете будем после того, как ты мне бабочку вернешь в готовом виде…
– Расходы по ремонту тоже мои?
– Расходы я тебе оплачу…
И от Матвеича Слава поехал уже домой, забежав только в известную ему кулинарию за жратвой на вечер, наконец-то поесть время настало, и на завтрашнее утро.
А войдя в дом, остановился на пороге и несколько секунд стоял неподвижно, додумывая пришедшую ему в голову мысль.
Она была совсем простая, но такая важная:
Если он прав и завтра на Белорусский вокзал, а потом в банк кто-то придет за деньгами, то ведь это будут его…
ЕГО…
… правнуки и (или) праправнуки.
Значит, он не один на свете…
И только теперь до него дошло, что за странное чувство овладело им сегодня ночью, когда он получил Володино послание в Интернете: раз у них тогда было все в порядке, значит, скорей всего, где-то живы его, Прохорова, потомки.
Просто чувства сработали раньше мозга, а до думалки только через некоторое время дошло.
Кстати, отметил он попутно, если никто завтра не придет, то это не значит, что никаких правнуков нет, это значит только, что Володя чего-то не допетрил, во что Прохоров не верил…
Он, наконец, сделал шаг в квартиру, закрыл за собой дверь и присел к столу, чтобы сосчитать, кто все-таки завтра прибудет?
В тринадцатом году Володе было почти сорок, а Маринке тридцать один. Анечке – семь, а Андрею пять.
Предположим, что внуки родили лет в двадцать-двадцать пять. Это примерно двадцать пятый, тридцатый год.
И их дети будут для Прохорова уже правнуками…
Прибавим еще двадцать-двадцать пять, получим пятидесятый-пятьдесят пятый, и это будут уже праправнуки…
Еще двадцать – семидесятые-восьмидесятые, и это уже, не сбиться бы со счету, прапраправнуки…
Значит, придут (интересно, двое, один, много?) уже четыре раза «пра». И я для них какое-то странное сочетание деда (по возрасту) и четыре раза «пра» деда (фактически). И на фига им нужен такой мастодонт?
Но повидать их все равно хочется, вдруг все-таки родная кровь и все такое, может, найдем, о чем поговорить…
Только еще один вопрос возникает – где их перехватить?
Слава встал, начал накрывать себе на стол, чтобы поужинать, а заодно прикидывал завтрашнюю диспозицию…
Банк?
Внутри?
Но представить себе, что он целый день трется в недружественном банке, ожидая гостей, было трудно.
Что он там делать будет? Класть на счет деньги, привезя их пятикопеечными монетами? Но где их столько взять?
А никакое другое дело несколько часов не займет…
Просто сидеть в операционном зале?
Но охрана такого странного посетителя срисует моментально и в лучшем случае выкинет на улицу, а в худшем вызовет ментов.
И кстати, будет права…
Снаружи?
Но и тут та же история, наверняка в серьезном заведении отсматривают постоянно не только внутренние помещения, но и пару десятков метров вокруг банка. А дальше – срисуют, свинтят, отвезут куда надо…
Можно, конечно, позвонить Карине и попросить, чтобы она позвонила туда и что попросила? Чтобы ему без объяснения причин разрешили сидеть внутри несколько часов? Ее-то саму подобной просьбой наш герой и то вряд ли решился бы озадачить, а уж чтобы она кого-то просила – вообще бред…
Он положил себе разогретую картошку с мясом, разрезал огурец, щелкнул электрическим чайником.
Вокзал?
Но и там как-то не очень…
Все смотрели детективы и знают, что камеры слежения установлены сегодня всюду и такие криминогенные места, как камеры хранения, просматриваются периодически. И человек, который разместится рядом с ними и будет усердно глазеть на всех входящих и выходящих – обязательно покажется подозрительным…
А дальше – смотри выше: срисовали, свинтили, увезли…
И не то страшно, что увезут, тут мы выберемся, но вот пока будем выбираться, вполне четыре «пра» все получат и уберутся восвояси…
А ждать вдали от камеры хранения можно, конечно, но вот кого?
Если усесться в зале ожидания (что нормально), можно, наверное, найти такую точку, что вход в камеры будет виден…
Но вот кого он будет высматривать?
Ведь даже пол того, кто может прийти – неизвестен…
И на кого он (она, они) будут похожи?
Есть, конечно, шанс, что тот, кто придет, будет вылитый Слава…
Но шансов – мало, почти нет, можно даже к генетике не обращаться, слишком много персонажей, на кого может быть похож пришедший…
Например, на Маринку…
Или на Володю…
Или на Славиного отца…
Или на внучку Аню или на внука Андрея, а как они выглядели во взрослом виде, Прохоров даже представить себе не мог…
А есть еще жена Андрюши…
И муж Анечки…
А также их зятья или невестки…
И невестки невесток и зятья зятьев…
Нет, ловить на такие шансы нельзя…
Так что точка наблюдения нужна возле ячейки девятьсот два, иначе она не имеет почти никакого смысла…
Можно, конечно, воспринимать ячейку просто как маркер. Не ждать, не следить, а в конце дня проверить: если деньги взяты, значит, есть, значит приходили…
А потом начать поиск…
С двух сторон: выяснить, кто приезжал в эти дни из Новой Зеландии… Хотя, с чего он решил, что Володины правнуки будут жить там, где жили их предки? Земной шар стал маленьким и вполне возможно, что они обитают сейчас в Бразилии или, наоборот, в Филадельфии…
А второй путь – начать с Володи. Если он там у себя такой знаменитый, что о его наследстве пишут и называют известным, то можно, наверное, найти его потомков. Только непонятно, как искать. Здесь в России Прохоров знал, кому позвонить, но там-то не Москва, а вообще даже Веллингтон…
И даже если он их найдет – то что скажет?
Здравствуйте, я ваш четырежды пра?
