— И как, по-твоему, она отреагирует?
— Ужасно. Тем более что, как и все подростки, она в первую очередь спроецирует всю ситуацию на себя: Я буду выглядеть дурой в глазах окружающих. Стану всеобщим посмешищем благодаря своей мамочке, потерявшей голову от любви. Я уже сейчас слышу, как она мне говорит, что я сломала ей жизнь. Не потому, что я бросила ее отца, нет. А потому, что подружки будут ее дразнить, изводить насмешками. Но Салли выстоит. И Дэн это переживет.
— А Бен?
— Мой потрясающе необычный, оригинальный мальчик наверняка проявит понимание и скажет что-нибудь иронично-хлесткое типа: «Дерзай, мам». Думаю, ты ему понравишься.
— Хоть я и не человек богемы, каким он сам стремится быть?
— Ты — писатель, творческая личность. Ты изменил свою жизнь. Ты любишь его мать, даришь ей огромное счастье. Уверяю тебя, он воспримет все как надо.
— Тебе повезло, что у тебя такой сын — талантливый, чуткий, эмоционально восприимчивый.
Я взяла его за руку, стиснула ее, сказав:
— Я знаю, ты сейчас думаешь о Билли.
— Я всегда думаю о Билли. Просто больше я ничем не могу ему помочь. Его будущее в руках властей штата. Он находится в психиатрической лечебнице, потерял себя как личность. Я не вижу для него возможности воссоединиться с семьей, тем более интегрироваться в общество, в обозримом будущем. Да, меня это терзает, мучит. Но я научился признавать, что в определенных ситуациях ничего нельзя вернуть на круги своя, исправить, восстановить, не говоря уже про счастливый конец. Так обстоят дела с моим браком. И, увы, с Билли.
— Знай, если тебе понадобится помощь, ты всегда можешь рассчитывать на меня. И ты должен всегда делиться со мной всем, что касается Билли и любых других твоих проблем.
— И ты знай, что я всегда помогу тебе во всем, что касается Бена и Салли. И я надеюсь, что Бену удастся выбраться из той ямы, в которой он оказался. Я сам там был, и знаю, как это ужасно.
— Как ни странно, но во мне созрела уверенность, что этот его нервный срыв, возможно, знаменует начало становления более сильного, более независимого молодого человека. Думаю, как и все мы, он ошибочно полагал, что кто-то сторонний может заполнить все его душевные бреши и щели. Но теперь, когда кризис более или менее миновал, мне кажется, он начал понимать, что взросление неизбежно связано с постижением, пожалуй, самого сурового и важного урока, суть которого заключается в том, что счастье человека зависит только от него самого. Да и счастье других людей, в конце концов, не может зависеть от тебя.
— В том, что ты сейчас сказала, кроется еще одна важная истина: чтобы быть счастливым, нужно хотеть быть счастливым, — заметил Ричард. — Я многие годы был несчастлив в браке, но принимал это как данность, как одно из условий компромисса, что я заключил с дьяволом. И теперь…
— Теперь мы все сделаем по-другому. Перепишем правила твоей и моей судьбы.
Слушая себя, я мысленно улыбалась: сколько пафоса! Забавляло меня и то, с какой восторженностью и откровенностью мы с Ричардом выражали свою любовь друг к другу. Такой любовной близости я еще не знала. Вырви эти слова из контекста, и подумаешь: боже, что за слащавость! Но не это ли одно из великих чудес любви, раскрепощающей человека, побуждающей его без стеснения и самоцензуры выражать состояние своей души? После смерти матери отец однажды признался мне, что у него язык не поворачивался сказать ей: «Я тебя люблю», что, хотя они жили душа в душу, ему крайне редко удавалось заставить себя произнести эти столь важные, столь значительные слова. Дэн был так же сдержан (не потому ли я подсознательно выбрала его, что в эмоциональном плане он — копия моего отца?). Не потому ли теперь наши с Ричардом выспренние словесные излияния стали для меня откровением? Вот человек, который стремится выразить мне свою любовь при каждой удобной возможности. «Жизнь может измениться в мгновение ока», — любил говорить мой дед. И даже быстрее, должна добавить я. Однако… как все это объяснить?
— Любовь… во всей ее очевидной неопровержимости.
— Ты опять фанфаронишь, — рассмеялась я. — Но мне нравится твое определение. Тем более что оно абсолютно верно.
Ричард глянул на часы.
— Почти десять, — сказал он. — Пойду позвоню риэлтору и договорюсь о покупке квартиры.
— Вы поразительный человек, мистер Коупленд.
— Но с тобой не иду ни в какое сравнение.
Ричард прошел в спальню за сотовым телефоном. Я, воспользовавшись случаем, решила заняться тем, что меня страшило: включить свой мобильный и просмотреть ожидавшие меня сообщения. Я нашла свою сумочку, достала телефон, включила его. Из соседней комнаты до меня доносился голос Ричарда, беседовавшего с агентом по недвижимости. Ричард сказал, что купит квартиру за двести сорок пять тысяч. Это его последнее слово. Предложение остается в силе сорок восемь часов, ни минутой дольше. На протяжении всего разговора тон у него был исключительно любезный, но он ясно давал понять, что желает заключить сделку быстро и без проволочек. Меня особенно поразил его голос — уверенный, одновременно рассудительный и властный. Меня это невероятно обрадовало и обнадежило.
Пока я слушала его, меня посетила еще одна мысль: мужчина, которого я люблю, покупает квартиру для нас. Еще вчера он говорил о переезде в Бостон в «другой жизни». Сегодня эта «другая жизнь» фактически уже началась.
Квартира для нас.
Нас. Какое чудесное местоимение.
Бип. Характерный сигнал, оповестивший меня о наличии текстовых сообщений.
Мне пришло два письма. Оба от Дэна. Первое было отправлено в 6: 08 минувшим вечером.
«Салли уехала с друзьями в Портленд. Завтра думаю покрасить ограждение на переднем крыльце. Ты права: его нужно освежить. Надеюсь, ты не скучно проводишь вечер. Д ххх».
Кольнуло ли меня чувство вины, когда я это прочитала? И да, и нет. Да, потому что я вышла за рамки должного и переспала с другим мужчиной. Нет, потому что сообщение Дэна было всего лишь еще одной попыткой залепить пластырем рану, из которой медленно, но постоянно сочится кровь, кровоточащую рану, коей является наш брак, лишенный всякой эмоциональной связи между нами. И это навело меня на следующую мысль: мужчина, с которым я познакомилась лишь два дня назад, не устает признаваться мне в любви, а из моего мужа, с которым я прожила в браке более двадцати лет, такого признания клещами не вытащишь. Потому что любви ко мне в нем нет.
Следующее сообщение Дэна пришло в 10:09 минувшим вечером.
«Надеюсь получить от тебя весточку до того, как лягу спать — пораньше. Все еще пытаюсь подстроить свой организм под ранний подъем в понедельник в четыре часа утра. Почему не позвонила и не написала вечером? Все нормально? Д ххх».
Все нормально? Более чем. Я влюбилась. Любовь полностью изменила траекторию моей жизни. Но если сейчас я дам понять мужу, что «нам надо серьезно поговорить» — намекну, что отношения между нами, во всяком случае для меня, достигли завершающей фазы, — Дэн, я знала, начнет бомбардировать меня звонками и сообщениями прямо сегодня. А я хотела, чтобы мой сегодняшний день любви прошел без подобного вмешательства. У нас с Дэном впереди поистине тяжелые дни. Мне предстоит пережить мучительный разрыв и помочь Дэну преодолеть это испытание (хотя я догадывалась, что его первоначальный шок сменится гневом, когда он узнает, что я полюбила другого). Но пока…
«Привет. Вчера вечером мы с тремя рентгенологами устроили девичник. Немного перепили вина. С утра голова раскалывается. Помнишь мою приятельницу Сэнди Нельсон? Из отделения рентгенологии Массачусетской больницы. Она пригласила меня на ужин к себе домой в Сомервилле сегодня вечером. Завтра мне на работу к часу. Надеюсь, ты не против. Прости, что завтра не смогу проводить тебя на работу. Л ххх».
Еще совсем недавно, прежде чем отправить Дэну сообщение даже самого невинного содержания, я перечитывала его по нескольку раз, потому что мой муж умел найти скрытый подвох даже в самых недвусмысленных словах. Но сегодня утром я просто нажала на телефоне кнопку «Отправить» и стала прислушиваться к тому, что говорил риэлтору Ричард в соседней комнате.
— Если сегодня вы заручитесь согласием продавца, завтра утром в девять я мог бы прийти к вам в офис на Массачусетс-авеню и подписать необходимые документы, а также договориться со своим банком о переводе депозита… который будет подлежать возврату, если мой эксперт найдет какие-то существенные недостатки в квартире. Надеюсь, этого не случится. Да, хорошо, я на телефоне до вечера. Но скажите продавцу: мое предложение не подлежит обсуждению. И, как вы знаете, я плачу наличными.
Бип. Новое сообщение. Как я и ожидала, от Дэна.
