— Ну-ну, — усмехнулся Мэтьюз, — это не было шпионским кораблем. Вы же сами видели репортаж.
— Крис, давайте дождемся результатов расследования. Может быть, не все так очевидно. Вы лучше посмотрите, какими невероятными оскорблениями осыпают Китай по всему миру. А террор, развязанный в отношении китайских дипломатов!
— Ну да, его облили краской. Но разве можно назвать это терактом? Вы серьезно?
— Крис, он подвергся физическому нападению.
— Ну да. Справедливо. Не сомневаюсь, он так и подумал, что на него напали террористы.
— И давайте не будем забывать, что этот возмутительный поступок был совершен в той же самой стране, где рисуют кощунственные, богохульные карикатуры на пророка Мухаммеда.
— Вот как! Ну-ка, притормозим здесь немного. Вы говорите, что Китай — одна из самых безбожных стран в мире, — оказывается, задет карикатурами на пророка Мухаммеда? Ну и ну. Не станете же вы меня в этом уверять, я надеюсь?
Винни улыбнулась.
— Об этом мы можем подискутировать в другой раз, Крис. Но вы ведь не хуже меня знаете, что многие из этих якобы спонтанных акций возмущения в действительности организуются и даже финансируются агентами-провокаторами. Я не удивлюсь, если за некоторыми из них стоит институт бесконечной войны, где работает мисс Темплтон. Она наверняка очень обрадовалась, что отношения между нашими странами стали такими напряженными.
— Милая моя, — проговорила Энджел, подражая голосу Бетт Дэвис[65], — это ведь ваш народ бьет в тамтамы и исполняет боевые пляски. А вовсе не США. Остыньте. Примите валиум. Целый флакон!
— Очень любопытно, Крис, что сейчас мисс Темплтон заговорила о таблетках, — потому что, насколько я знаю, появились свидетельства, говорящие о том, что именно она и еще один человек из ее института первыми запустили эту возмутительную ложь — якобы Китай пытается отравить Далай-ламу.
— Тебе что — нехорошо? — спросила Минди.
— Курица, — прошептал Жук. — Не в то… горло.
— Постучать по спине?
— Не надо. Уже прошло.
— Свидетельства? — переспросил Крис Мэтьюз. — Вы хотите сказать, настоящие свидетельства? Ведь от мисс Темплтон мы их никогда не получали.
— Не верьте мне на слово. Как-никак, по мнению мисс Темплтон, я — коварный тайный агент Китая или Драконша. Но в завтрашнем номере «Вашингтон пост» появится материал обо всем об этом. И, я думаю, всем будет чрезвычайно интересно его прочитать.
Минди спросила:
— А ты так и не перезвонил тому журналисту из «Вашингтон пост»? Уолтер? Что с тобой? Ты так побледнел.
— Мин, можно я приму таблетку?
— Нет, Уолтер. Я же сказала: в десять часов.
— Но, детка, мне она необходима сейчас. Правда! Мне очень плохо.
Ему и в самом деле было плохо.
Мэтьюз повернулся к Энджел.
— Энджел Темплтон, а вам что известно об этой статье в «Вашингтон пост»?
На секунду выражение лица Энджел напомнило Жуку морду того оленя — прямо перед столкновением.
— Я… знала, что там готовят материал. О… нашей работе в ИПК над… над разными проектами… над международными связями… и так далее. Ну, а подробнее… не могу сказать.
— Ого, — злорадно заметила Минди, — что-то она разнервничалась не на шутку.
Глава 36
Да их повесить бы следовало, эту парочку
Роджерс П. Фэнкок, прочитав статью в «Вашингтон пост» только до половины, так разъярился, что ему пришлось вскочить с места и дочитывать уже стоя.
«Вашингтон пост» сумел получить отчет о телефонных звонках, сделанных с личного телефона Темплтон — из Института постоянных конфликтов, — как раз накануне того самого дня, когда в Delhi Beast появилось сообщение о якобы готовящемся отравлении Далай-ламы агентами китайской госбезопасности в Риме.
Так, значит, все-таки этот слух запустили два негодяя — Темплтон и некто Макинтайр? Возмутительно!
Фэнкок быстро проглядел статью до конца, надеясь прочесть там, что эти двое нарушили федеральный закон; а еще лучше, что люди из ФБР притащили их со связанными за спиной руками в ближайший федеральный исправительный центр. Увы, об этом как раз не было ни слова. Что ж, всё убеждало Роджерса П. Фэнкока в том, что ему следует заняться этим делом лично, вместе с генеральным прокурором.
Продолжая внутренне закипать, Роджерс поднял голову и увидел, что он в кабинете уже не один. Блетчин подкрался неслышно, будто котенок.
— Что такое, Блетчин?
— Там мистер Стрекер, сэр, — прошептал Блетчин. — На секретной линии. Не стал бы вас тревожить, но я знаю, что вы сами пытались ему дозвониться.
— Да, пытался. Еще как пытался, — проворчал Фэнкок и потянулся к трубке.
Блетчин торопливо удалился.
— Ну что, человек-невидимка объявился?
— Вы не забыли принять утром лекарство от нервишек?
— Да нет. Нет-нет, только не надо этих шуточек. Не надо. Где, в какой преисподней вы пропадали? Я что, должен сигнальные ракеты пускать, да? Раз вы еще работаете в правительстве, то, будьте добры, не исчезайте в самый важный момент. Черт возьми, Барн, существует же субординация! Вы — там, внизу, а я…
— Рог, так вы грыжу себе заработаете. А у меня припасен для вас полный горшочек меда. Хотите отведать — или предпочитаете и дальше разглагольствовать про субординацию?
— Меда? — фыркнул Фэнкок. — Ладно, попробую. И смотрите — чтобы было вкусно! А вы видели статью в «Вашингтон пост»? Про Темплтон и ее сообщника, какого-то Макинтайра? Да их повесить бы следовало, эту парочку! Рядышком. На одной виселице. Неужели Барни смеется?
— Да, — проблеял Стрекер, — видел.
Проклятье — этот человек явно веселился.
— Ладно, Барни. Что происходит, черт возьми?
— Объясню позже. А пока…
— Нет-нет. Объясните сейчас.
— Ну хорошо, только совсем быстро. Рог, про этих двух мерзавцев я знал все с самого начала. А та индийская газета, которой они скормили свои выдумки? Мы много лет используем ее именно для этого. Не ошибусь, если скажу, что больше половины их отдела новостей — в нашей платежной ведомости.
— Так вы знали об этом? Почему же, во имя всего святого, вы не вмешались?
— Ну, я, так сказать, наслаждался представлением. На самом деле я даже думал, что они работают на одну из других наших шестнадцати разведслужб. А они, оказывается, действовали на свой страх и риск! Макинтайр, как вы знаете из газеты, работает на «Гроуппинг-Спрант». Так что, похоже, он выступал от лица нашего славного военно-промышленного комплекса. Ну, а дамочка — та, надо полагать, действовала просто из принципа, если, конечно, можно так выразиться.
— Со временем я переварю все это, — сказал Фэнкок. — Но почему же вы мне ничего об этом не говорили?
— Да потому, Рог, что я не могу тратить десять часов в сутки на то, чтобы твердить вам: от добра добра не ищут. Вы же любите всех за руки хватать, есть такое. — Стрекер издал смешок. — Ну, впрочем, так оно всегда и выходит, верно? Протеже выходит в наставники, а наставник… мучится изжогой.
— Барн, но они же пытались развязать чертову войну.
— Пытались? А вы давно смотрели телевизор? Я бы сказал, они нас подвели к самому порогу. Разумеется, все это уже зажило своей жизнью. И все-таки надо отдать им должное.
— Должное? Да их надо…
— Рог, они же не виноваты в том, что у Далай-ламы обнаружился рак, правда? Они просто старались чуть-чуть разворошить антикитайские настроения в обществе. Можно подумать, мы этим не занимаемся — время от времени? Так что не стоит обрушивать на них праведный гнев только потому, что у них не было распоряжения от начальства. Им повезло — очень повезло: они удачно выбрали время.
Фэнкок вздохнул.
— Ну, а как эта история попала в «Вашингтон пост»?
— Ну, что тут можно сказать: у журналиста появился очень хороший источник.
Фэнкок задумался.
— Вы? Так это вы их сдали? А мне показалось, вы ими восхищаетесь.
— Ну да, они мне по душе. Но ведь они не мои негодяи. Они у меня жалованье не получают. И я им ничем не обязан. К тому же мне представился случай, и я не мог его упустить, а именно — оказать услугу новому, самому лучшему другу. От которого я просто без ума. Да, Рог, пожалуй, я почти влюбился. Представляете, в мои-то годы! Платонически, разумеется. Я слишком стар для неплатонических увлечений. К тому же Хэрриет пристрелила бы меня, а она — ого-го какой меткий стрелок. Никогда не учите жену стрелять, Рог. Я допустил большую ошибку. Но сейчас уже поздно.
— И кто же «ваш новый, самый лучший друг»?
— Ее зовут Винни. Как вам нравится это имя? Винни.
— Винни? Винни Чан?
— Вы тоже с ней знакомы? Я знаю, она очень общительна.
— Разумеется, я ее знаю, — вспыльчиво ответил Фэнкок. — Ее все знают. Она вращается в вашингтонских светских кругах. И возглавляет Соподчиненный совет.
