— Ты все еще с ней? — шепотом спрашивает она. Даже не верится, что я не додумался ей сказать. Хотя чему тут удивляться? Мы никогда не говорили о Ли. Ни разу. Неужели этот вопрос волновал ее на протяжении всего разговора?
— Нет, — отвечаю я.
— Даже не… — Смутившись, она умолкает на полуслове, и мне хочется рассмеяться, потому что с Дрю она порой такие беседы ведет, что порнозвезда краской зальется, а тут вдруг стушевалась. Глядя на нее сейчас, я вынужден признать, что она крайне ранима и свою ранимость тщательно прячет за намеками с сексуальным подтекстом и облегающими черными платьями.
— Мы расстались. Клянусь. — Большим пальцем я провожу у нее под нижней губой и тут же отступаю, чтобы не поцеловать. Я давно, уже несколько месяцев, мечтаю поцеловать ее, но не хочу делать это в прихожей, тем более что в руке у нее оружие, а мы только что закончили говорить о Ли.
Она кивает. Я вижу, ей неловко, что она спросила меня про Ли, но это она зря. Я на ее месте тоже спросил бы.
— Итак, до завтра. Ты и я. Как нормальные люди. Заметано?
— Заметано. — Она улыбается, но это даже не улыбка — так, слабое подобие.
Я поворачиваюсь к двери, но она меня останавливает.
— Что мне надеть?
Я пожимаю плечами: сам еще не знаю, куда мы пойдем.
— Что-нибудь нормальное.
Я подъезжаю к дому и вижу, как к своей машине возвращается Клэй Уитакер. Заметив меня, он занервничал.
— Что стряслось? — спрашиваю. Я и не подозревал, что он знает, где я живу.
— Ты так и не сказал, понравился ли тебе мой рисунок. — Неплохая попытка, Клэй, но ты здесь не за этим.
— Рисунок безупречный, Клэй. Ты и сам знаешь. Зачем приехал? Врать ты не умеешь.
— Зачем тебе понадобился ее портрет?
Кажется, сегодня все, кому не лень, требуют от меня исповеди.
— Знаешь, я сейчас войду в дом, принесу тебе твой рисунок, и больше чтоб я о нем не слышал. — Я иду к крыльцу, срабатывают датчики движения, и зажигаются огни.
— Ты бы видел ее лицо. — Клэй теперь говорит не о портрете. Он говорит о вечеринке у Дрю, когда я ушел с Ли. Он ошибается. Я видел ее лицо, и это было ужасно, и хорошо бы мне позволили забыть об этом.
— Чем эта девчонка всех вас так пробрала? Почему каждый считает, что он вправе или обязан защищать ее? — Я в том числе. — Если ты не заметил, она сама кого хочешь защитит.
— Мы с Дрю, может быть. Насчет тебя не уверен. — Клэй пинает туда-сюда невидимый камень. Я тоже ищу, что бы попинать.
— Ладно, Клэй. Тогда посоветуй, как мне быть?
— Ты меня спрашиваешь? — Он шокирован. Я тоже. — Вообще-то, подростки-геи и нормальные девчонки — это не одно и то же. Тут нужен другой подход.
— Это понятно. Просто со мной такое впервые. — Я пытаюсь сообразить, как докатился до того, что, стоя у своего дома, спрашиваю совета у Клэя Уитакера. И вообще, учитывая все, что произошло в моей жизни, как получилось, что эта девчонка заставляет меня изменять самому себе?
— С тобой это впервые? — изумляется он.
Ну и идиот. Еще и оскорбляет. А ведь уверен, что вчера вечером мы с Ли не цветочки нюхали.
— Это со мной не впервые. Вот то со мной впервые. — Я киваю в сторону Настиного дома, хотя он, пожалуй, не понимает, о чем я.
— Ты никогда не был с девчонкой на свидании? — Клэй смеется, но ничего смешного я не вижу и выражением лица даю это понять. — Ладно, не смешно. Так, может, тебе лучше с Дрю посоветоваться? — Он с минуту размышляет. — Нет, туфта. Забудь. — Он подходит к своей машине, прислоняется к дверце. — Ладно, тогда так. Что она любит?
— Бегать любит, мороженое. Колошматить что-нибудь. Имена.
— Имена?
— Не спрашивай.
— Ну, побегать в качестве разминки, может, было бы и неплохо. Пот, приток адреналина, все такое… Но, думаю, для первого свидания это не подойдет. Лучше мороженое. Очень целомудренно. Как она сама, — ухмыляется Клэй.
— Я же серьезно спрашиваю.
— А я и отвечаю серьезно. — Он умолкает, и я вижу, что он пытается что-то решить для себя. — Откуда ты так много знаешь о ней? Она ведь не разговаривает. — Почти то же самое я сказал миссис Лейтон, но у Клэя другие устремления.
— Мороженое мы уже ели, — говорю я, проигнорировав его вопрос.
— Тогда остается отработка ударов.
НастяПервое свидание в восемнадцать лет. Разве это не грустно? Я раз шесть за день собиралась послать Джошу эсэмэску с отказом. В какой-то момент все же написала ему, что не могу пойти, потому что мне нечего надеть. Он тут же прислал ответ:
Без ничего тоже хорошо. Увидимся в 4.
В общем, я оказалась в западне. Одно утешает: Джош, как и я, человек некомпанейский. С той лишь разницей, что разговаривает. Значит, у него есть преимущество. И все же… Мне без него никак. Не хотелось бы его потерять. Мало того, что у меня в голове бардак; представляю, во что превратится мое сердце, если он уйдет из моей жизни.
Но голой на свидание не пойдешь, нужно что-то решать. Ума не приложу, в чем идти. С модой у меня нелады. Вкуса никакого. Перебираю разные варианты — от концертных платьев до нарядов, что носила во время выздоровления, и тех, отвратительных, что ношу теперь. Я никогда не одевалась нормально, как все. Даже не знаю, что это такое. Я готова переступить через себя и начеркать записку Марго, попросить ее о помощи, но вопрос об одежде встал лишь в последнюю минуту, а у нее на сегодня планы, сейчас ее вообще нет дома. И получается, что я осталась один на один со своим гардеробом.
От моего гардероба пользы никакой. Он как будто смеется надо мной. Точно смеется. Я слышу его смех. Кроме сарафана, в котором я была вчера, нормальной одежды у меня нет. Я смотрю на свои наряды. Черное, черное, снова черное. Не хочу сегодня надевать черное. Не хочу сегодня быть Настей Кашниковой. Не хочу быть русской шлюхой. И такой, как Эмилия, тоже быть не хочу. Может, на сегодня я могла бы преобразиться в кого-то еще. В другую девчонку, с которой я пока не знакома.
С неописуемым ужасом я осознаю, что придется идти в магазин. Я напяливаю на себя один из восьми вариантов черных облегающих футболок, что у меня есть, джинсы и выхожу из дома.
Только приезжаю я не в торговый центр. А к Дрю. Бог, который с некоторых пор, как мне кажется, ненавидит меня, сегодня мне улыбается, потому что Сары нет дома. Но и Дрю тоже нет. Дверь открывает миссис Лейтон. Я смотрю на ее живот, заметно округлившийся с тех пор, как я видела ее последний раз.
— Привет, лапочка, — говорит она. Пожалуй, миссис Лейтон — единственный человек на Земле, которого мне не хочется треснуть за то, что меня назвали лапочкой. Она впускает меня в дом, объяснив, что Дрю с Сарой и мистером Лейтоном пошли покататься на лодке, принадлежащей другу их семьи. Она наливает мне лимонаду, мы садимся за барную стойку и смотрим друг на друга.
— О! — восклицает она через несколько минут, и я уже настолько привыкла к тишине, что от неожиданности едва не падаю с табурета. Она хватает мою руку; я, не раздумывая, инстинктивно отдергиваю ее. После чего чувствую себя полной дурой. Но миссис Лейтон делает вид, будто ничего не заметила. — Потрогай живот: ребенок толкается, — объясняет она, снова протягивая ко мне руку. Я тяну свою, и она кладет мою ладонь на свой живот. Ощущение жуткое. Мне все время кажется, что из ее чрева выскочит нечто причудливое.
— Чувствуешь? — Миссис Лейтон выжидающе смотрит на меня. Я убираю ладонь. В ее лице сквозит обида, но я очень боюсь расплакаться, потому и отдергиваю руку. — Прости, — говорит она. — Просто я немного взволнована. Казалось бы, третьего уже вынашиваю, эка невидаль, а все равно как в первый раз. Это мой самый любимый период. — Возможно, это был бы и мой любимый период, но этого мне узнать не суждено. Может, я и не захотела бы иметь детей, но предпочла бы, чтобы решение оставалось за мной. Увы, тот, кто искалечил мою руку, также приговорил меня к бездетности.
Направляясь сюда, я преследовала одну цель: узнать, что надеть на свидание, на которое, наверно, мне и идти не стоит. А что получилось? Я держала руку на животе миссис Лейтон, в котором толкался ребенок, и боролась со слезами.
Миссис Лейтон не выносит молчание. Ей непременно нужно заполнить пустоту.
— Это будет девочка, — сообщает она. — Мы только что узнали.
Возле телефона лежат ручка и стопка листочков. Я беру один и пишу:
Имя?
— Кэтрин, — отвечает она. — В честь мамы Джека.
Я улыбаюсь, потому что это имя я знаю. «Чистая, непорочная», — пишу я и вручаю ей листок.
Она тоже улыбается.
— Дрю говорил, что ты увлекаешься именами. А мое что значит? Лекси. Точнее — Алекса. Знаешь?
«Защитница», — пишу я и ниже: «Вы». Потом, упреждая ее следующий вопрос, объясняю значение имен Дрю — мужественный, отважный — и Сары — принцесса. Она закатывает глаза, смеется.
