— Очень правдоподобно, — заметила миссис Джейкс. — Прямо как в Индии.
— Лично я никогда не сажусь в поезд без курицы, — сказала миссис Али, напряженно глядя на танцоров.
— Это произошло перед самым концом империи…
Дейзи Грин визгливым голосом пересказывала историю молодого британского офицера, который, ничего не подозревая, возвращался в Лахор в том же поезде, что и прелестная новая невеста магараджи. Тем временем Амина исполнила небольшой танец. Ее вуаль взвивалась светящимися арками.
— Она потрясающе танцует, — сказала Грейс, пока все аплодировали. — Как настоящая балерина.
— Разумеется, в то время танцевали только куртизанки, — сообщила соседям по столу Сэди Хан. — Жена магараджи никогда не стала бы так себя вести.
— Пути перекрыты! Пути перекрыты! — завизжала Дейзи.
Танцовщицы затопали своими звенящими ножками и принялись еще энергичнее размахивать курицами и корзинами. Роджер продолжал внимательно читать газету, не замечая ничего вокруг. Майор начал испытывать нетерпение. Он был уверен, что его отец куда быстрее бы сообразил, что атмосфера в поезде изменилась. Ему хотелось кашлянуть, чтобы привлечь внимание Роджера.
— Толпа головорезов напала на мирный поезд! — вскричала Дейзи.
В зал влетели одетые в черное дружки официанток с палками в руках.
— Наверное, не следовало давать им пиво до выступления, — заметила Грейс.
— Я бы и с дубинками был поосторожнее, — сказал майор и покосился на миссис Али, но она не улыбнулась его шутке.
Она напряженно смотрела на сцену, и лицо ее было неподвижно, словно гипсовая маска.
Фотографии замелькали еще быстрее, и головорезы предприняли серию вялых нападений на извивающихся девушек. Услышав со сцены веселый визг и хохот, майор нахмурился. Амина пустилась в энергичный танец с двумя нападающими, которые подбрасывали ее, когда она за них хваталась. Майор подумал, что ее исполнение вытягивает всю сцену. Наконец она вырвалась, бросилась в сторону и упала к Роджеру на колени. Роджер поднял голову от газеты и изобразил приличествующее случаю удивление.
— Жена магараджи молит британского офицера о защите, — продолжала Дейзи. — Он единственный мужчина в вагоне. Но он англичанин!
Аудитория разразилась одобрительными возгласами.
— Потрясающе, — сказала миссис Джейкс. — У меня просто мурашки по коже.
— Возможно, это аллергическая реакция, — мягко заметила миссис Али. — На Британскую империю, например. Такое бывает.
— Он переодел махарани как офицера… — продолжала Дейзи.
Майору не хотелось критиковать происходящее, но все же игру Роджера он никак не мог одобрить. Во-первых, он явно ориентировался скорее на образ Джеймса Бонда, а не британского полковника. Во-вторых, он отдал Амине свой плащ и ружье, а себе оставил пистолет; майор счел это непростительной тактической ошибкой.
Грохот выстрелов заглушил музыку и визг. Прожекторы засияли красным, и экран погас.
— Когда прибыла помощь, храбрый полковник защищал принцессу, — сказала Дейзи. — Он отстреливался до последнего патрона.
Зажегся свет, и зрители увидели лежащую на сцене груду мужских и женских тел. Над ними возвышался Роджер — с пистолетом и потерявшей сознание махарани на руках. Хотя пара девушек хихикала — видимо, потому, что на их ногах лежали молодые люди, — майор услышал, как тихо стало в зале, словно все присутствующие затаили дыхание. Вслед за этим последовал взрыв аплодисментов, и свет снова погас.
Когда он зажегся, Амина сидела у ног лорда Дагенхэма и Гертруды. Надевшие яркие шарфы и сверкающие ожерелья танцовщицы выстроились на сцене и ступенях. Алек, снова в обличье Великого визиря, держал на вытянутых руках ящик с ружьями; Роджер стоял по стойке смирно и отдавал монархам честь. На экране за ними отображалась фотография точно такой же сцены. Майор со смешанным чувством гордости и горечи узнал фотографию, которую его мать, не желая прослыть гордячкой, повесила в темном углу.
Засверкали фотовспышки, из динамиков громко полилась азиатская музыка, и завыл какой-то певец. Все зааплодировали, и танцовщицы в лучших традициях Болливуда рассыпались по залу, выдергивая из публики мужчин и вовлекая их в свои пляски. Привыкнув к яркому свету, майор заметил, что на сцену влез какой-то человечек и, громко крича что-то на урду, пытается отнять микрофон у Дейзи Грин.
— Убирайся, паршивый старикашка! — визжала Дейзи.
— Это ведь отец Расула! — воскликнул доктор Хан. — Что он там делает?
— Понятия не имею, — сказала миссис Хан с необычайно довольным видом. — Какая катастрофа для Найвы.
— Пойдем потанцуем, — сказала миссис Дрейк мужу и потащила его на танцпол.
Доктор встал.
— Кто-то должен убрать этого старого дурака. Он нас всех позорит.
— Пожалуйста, не вмешивайся, — запротестовала миссис Хан и протянула руку к мужу, чтобы дотронуться до его плеча — но не дотронулась.
Майор часто замечал между супругами такие недожесты. Доктор снова опустился на свое место.
— Мой муж просто не может оставаться в стороне в такие моменты, — поведала миссис Хан.
— Видимо, профессиональная деформация, — пояснил доктор Хан.
Мистер Расул уже завладел микрофоном и теперь грозил пальцем перепуганной Дейзи Грин. Теперь он кричал по-английски, и так громко, что у всех заболели уши. Его голос с треском и запинками пробирался по звуковой системе.
— Вы оскорбили нас всех, — кричал он. — Вы смеетесь над тем, как мы страдали.
— Что он делает? — спросила Грейс.
— Возможно, его оскорбило то, что кровавые бесчинства, сопутствовавшие разделу империи, низвели до обычного спектакля, — сказала миссис Али. — Или он просто не любит музыку бхангра[26].
— Но что же тут оскорбительного? — спросила Грейс. — Это главное достижение семьи майора.
— Мне очень жаль, — сказала миссис Али и сжала руку майора. Он покраснел и подумал, что, возможно, она извиняется не перед ним, а за него. — Пойду помогу свекру Найвы. Он не в себе.
— Не понимаю, какое вы имеете к этому отношение, — злобно сказала Сэди Хан. — Я считаю, пусть люди из клуба разбираются.
Но миссис Али уже встала, не глядя на майора. Помедлив, он поспешил за ней и, пробираясь через толпу, услышал мужской голос:
— Отпустите его, а то я вам руки переломаю.
Абдул Вахид надвигался на группу официантов, танцовщиков и музыкантов, державших за руки мистера Расула-старшего.
— Имейте уважение к старому человеку!
Мужчины встали стеной.
— Что ты здесь делаешь? Мы же договаривались, что ты будешь ждать снаружи!
Майору казалось, что он слышит голос Амины — она схватила Абдула Вахида за руку. Но, может быть, он только прочел ее слова по губам, так как грохот музыки продолжал перекрывать все звуки.
— Не говори со мной, — отрезал Абдул Вахид. — Ты и так все испортила.
Заметив суматоху у сцены, пары стали отходить к своим столикам.
— Этот старик сошел с ума, — слабо простонала Дейзи Грин. — Кто-нибудь, вызовите полицию.
— Пожалуйста, в этом нет никакой нужды, — запротестовала миссис Расул. — Мой свекор немного забылся. Его мать и сестра погибли в таком поезде. Простите его.
— Он забылся куда меньше, чем большинство присутствующих, — прорычал Абдул Вахид. — Он хочет, чтобы вы знали: ваши забавы оскорбляют его.
— Да кем он себя возомнил? — воскликнул Роджер. — Это подлинная история.
— Вот именно, кто его вообще спрашивает? — выкрикнул кто-то из толпы. — Чертовы паки.
Официанты повернулись в сторону кричавшего, и худой бледный человечек юркнул за спину своей жены.
— Это никуда не годится, — заявил Алек Шоу из-под своего сползшего тюрбана.
Даже в самый разгар драки майор помнил, что впоследствии от него потребуют точно воспроизвести подробности ее начала. Он увидел, как низенький мужчина ударил Абдула Вахида и тот упал на одного из официантов. Он увидел, как другой официант шлепнул танцовщика по лицу белым полотенцем, словно вызывая его на дуэль. Он услышал, как Дейзи Грин хрипло призывает всех вести себя цивилизованно, а в это время разгорается драка. Все вокруг было словно размыто — женщины визжали, мужчины кричали. Было произведено множество безрезультатных ударов по спинам и беспорядочных пинков.
Мелодия стала еще более пронзительной, и майор с изумлением увидел, как какой-то крупный пьяный мужчина сорвал тюрбан, сунул кальянную трубку своей спутнице и с размаху бросился в самую гущу, словно это была какая-то веселая игра. Викарий попытался ухватить его за штаны и оттащить, но получил пинок, отлетел на Альму и так запутался в ее зеленом сари, что Мортимер Тил стал бросать на него завистливые взгляды. Алек Шоу спас викария и оттащил обоих к барной стойке, которую оккупировали лорд Дагенхэм и Фергюсон, словно готовясь держать оборону.
