Однажды в пятницу, за несколько недель до окончания средней школы, компания ребят из богатых семей принялась громко обсуждать планы на лето; после выпускного они планировали отправиться в Диснейленд или полететь на Гавайи первым классом. Вместо того чтобы жалеть себя, я побежал к Элис и так разогнался, что чуть не вышиб входную дверь.
— Что случилось? — всполошилась она.
Перед тем как ответить, я залпом выпил стакан воды, после чего наконец объяснил, к чему такая спешка. Оказывается, мне скоро исполнится шестнадцать, а я до сих пор не умею готовить! Элис ответила, что обязательно научит меня, когда придет время, но я настаивал. Я хотел готовить сию же минуту! Чтобы убедить Элис в своей серьезности, я использовал один из взглядов миссис Катанзе (она смотрела на меня так, когда ей что-то очень не нравилось, и обычно упирала руки в боки). Сработало. Хотя Элис буквально только что убрала дом перед партией игры в бридж (ее подруги должны были прийти через пару часов), она решила показать мне, как печь блины.
Зря. Буквально за несколько минут я извел две пачки смеси для блинов, четыре десятка яиц и восемь литров молока. Поверхность газовой плиты покрылась ровным слоем липкой белой смеси, а на потолке отпечаталась пара чересчур резво подброшенных блинчиков. Пол выглядел так, словно по кухне прошла снежная буря, и стоило нам с Элис сделать хоть шаг, мы начинали задыхаться в облаке белой пыли. По лицу миссис Тёрнбоу было видно, что происходящее ее немного напрягает, но она продолжала смеяться вместе со мной до тех пор, пока я не приготовил свой первый нормальный блин.
Каждый день таил новые приключения. Иногда после школы я устраивался посреди гостиной с конструктором «Лего», а иногда, как взрослый, забегал домой на пару минут, чтобы переодеться, и спешил на работу. Впервые я чувствовал, что живу настоящей жизнью.
В июле 1976 года все снова изменилось. Я начал уставать от того, что приходится каждое утро ездить на работу на велосипеде, пока остальные сладко спят. Однажды вечером, после особенно изматывающего дня, я вернулся домой и обнаружил, что к нам подселили сразу двух новых воспитанников. Один из них, Брюс, мне сразу не понравился, отчасти из-за того, что мне пришлось делить с ним комнату, а отчасти потому, что он тайком обманывал Элис. Хотя обоим парням было уже по семнадцать лет, они не слишком беспокоились о том, чтобы себя обеспечивать. В конце концов я начал открыто возмущаться. Я, значит, каждый день работаю, а они прохлаждаются с Элис в торговом центре! В их присутствии мне казалось, будто надо мной издеваются, если не физически, то морально уж точно. Я понимал, что больше не могут вести себя как ребенок и требовать от Элис постоянного внимания и одобрения, но все равно мне хотелось чуть-чуть оттянуть момент окончательного взросления.
Через несколько недель я обнаружил, что у меня начали пропадать деньги и вещи. Сперва я думал, что сам их куда-то положил и забыл, но потом мое терпение лопнуло. Не помню, что именно стало последней каплей, но я пошел к Элис и поставил ее перед выбором: либо они уходят, либо я. Знаю, что повел себя как избалованный мальчишка, но я просто устал все время перепрятывать свои вещи и думать, как возместить украденные деньги. То, что я зарабатывал с таким трудом, исчезало. Я надеялся, что Элис встанет на мою сторону, но вскоре отправился паковать сумку. Складывая одежду, я чувствовал себя крайне глупо, но для меня это был вопрос чести: если я что-то сказал, то за свои слова я отвечаю.
Около месяца я провел в тюрьме для несовершеннолетних, пока миссис О’Райан, приставленный ко мне полицейский надзиратель, не нашла для меня новый дом. Так я оказался в семье Джона и Линды Уолш, молодой пары с тремя детьми. Джон оказался музыкантом с длинными темными волосами, позже я узнал, что у него своя группа. Линда работала консультантом в местной аптеке. Мистер и миссис Уолш встретили меня очень радушно, и я, если честно, удивился тому, что они отнеслись ко мне как к взрослому. Меня ни в чем не ограничивали, я поступал так, как считал нужным. Когда захотел купить мини-байк, Джон сказал «хорошо». Когда робко спросил, не может ли он подвезти меня до спортивного магазина, потому что я хочу приобрести пневматическое ружье, услышал в ответ: «Поехали». Такого я не ожидал. У меня бы язык не повернулся попросить о подобном мистера или миссис Тёрнбоу, но Джон согласился, даже глазом не моргнув! Он поставил только одно условие: он сам научит меня обращаться с ружьем, и я буду стрелять только по бумажным мишеням и под его присмотром. Вскоре я отказался от поисков новой работы: Уолши заразили меня беззаботным отношением к жизни.
Я успел проучиться в старшей школе всего несколько недель, и тут Линда и Джон сообщили, что переезжают. Первым делом я бросился в комнату, которую делил с их двухлетним сыном, и принялся запихивать свои вещи в наволочку от подушки. Сказать, что я разозлился, значит, ничего не сказать! Каждый раз, стоило мне начать привыкать к новой обстановке, как что-то случалось. Джон и Линда, конечно, ссорились, причем с завидной регулярностью, но я уже перестал обращать на это внимание. Их скандалы стали чем-то само собой разумеющимся, как и то, что мне приходилось присматривать за их не слишком послушными детьми. Перекинув наволочку с вещами за плечо, я вернулся в гостиную.
— Все собрал, — хмуро объявил я. — Можете везти меня в Хиллкрест.
Джон с Линдой посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— Парень, подожди, — Джон замахал рукой. — Я сказал, что мы переезжаем. То есть все вместе! Если, конечно, ты не против.
Мне стало очень стыдно. Несколько минут я стоял посреди гостиной, готовый провалиться сквозь землю, но потом нашел в себе силы улыбнуться:
— Не знаю, над чем вы двое тут смеетесь, но я уже собрал вещи. А вы чего сидите?
Линда толкнула Джона локтем в бок.
— Сообразительный парень! — усмехнулась она.
На следующий день я уже сидел в кузове грузовика, который мистер Уолш взял напрокат для переезда, и направлялся к границе округа. Наконец машина остановилась, я быстро спрыгнул на землю, посмотрел вокруг и не поверил своим глазам. У меня было такое чувство, будто мы перенеслись в семейный сериал пятидесятых годов. Я медленно обошел грузовик, чтобы поглядеть на квартал. Аккуратные опрятные дома, больше похожие на особняки в миниатюре, идеально подстриженные лужайки и машины на подъездных дорожках, блестящие так, будто их только что натерли воском… Я не сдержался, вышел на середину Динсмур-драйв и полной грудью вдохнул сладкий аромат цветов. Было так тихо, что я слышал, как ветер шелестит между ветвей гигантской плакучей ивы. Я покачал головой и улыбнулся про себя.
— Да! — воскликнул я. — Я хочу здесь жить!
Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы найти друзей. Пола Брейзелла и Дэйва Говарда — ребят, живущих по соседству, — сразу заинтересовали мой темно-красный мини-байк и пневматическое ружье. Они горели жаждой приключений, и я был рад к ним присоединиться. Оказалось, что у Пола тоже есть мини-байк, и вскоре мы втроем устраивали гонки на пустых улицах. Пол всегда выигрывал по трем причинам: во-первых, его байк был мощнее моего, во-вторых, он сам весил меньше, в-третьих, у него были тормоза, что давало ему преимущество на поворотах.
Из почти сотен гонок я победил только в одной. В тот день у меня заело газ. Я особо не переживал, потому что на этот случай на мини-байке имелся тумблер: подразумевалось, что с его помощью я могу в любой момент заглушить двигатель. Оказалось, что это совсем не так. Тормозов у меня не было, поэтому я попытался остановиться, буксуя ногами по асфальту. Но кроссовки скользили, и в результате край моей рубашки попал в звездочку заднего колеса и накрепко в ней застрял. Пытаясь освободиться, я в какой-то момент обнаружил, что держусь за руль только одной рукой и нависаю в опасной близости над дорогой. Мини-байк по-прежнему несся вперед, а я был слишком напуган, чтобы свалиться с него на полном ходу. Наконец я выпустил руль, и в тот же миг мотоцикл налетел на бордюр и, перепрыгнув через тротуар, свалился в кусты.
Дэйв подбежал ко мне и согнулся пополам от смеха. Через несколько секунд подъехал Пол.
— Это было круто! Можешь повторить? — восхищенно спросил он.
Кое-как поднявшись, я заметил, что мы привлекли внимание соседей. Но взрослых больше волновало состояние кустов, чем мое, поранился я или нет. Стараясь не обращать внимания на их недружелюбные взгляды и боль от ушибов, я широко улыбнулся Полу. С того дня меня прозвали Трюкачом с Динсмур-драйв.
А вечером после происшествия с мини-байком мы замыслили новую проделку. У родителей Пола была шестнадцатимиллиметровая камера, и он решил снять кино в стиле фильмов про Джеймса Бонда, причем я должен был играть главную роль. Ключевым моментом картины должен был стать эпизод, в котором доктор Чужой (в исполнении Дэйва) на мини-байке таскает Бонда вверх и вниз по улице. Пол хотел снять эту сцену с разных углов, так что, судя по всему, планировался не один дубль. Я честно сказал, что не уверен, смогу ли повторить тот трюк с мотоциклом, но Дэйв буквально загорелся этой идеей. Его явно не смущал тот факт, что в процессе съемок я могу остаться без ног. Он взял на себя роль постановщика трюков; в его обязанности входило не пускать на дорогу никого младше десяти лет и держать наготове упаковку бинтов на случай, если мне повезет меньше, чем в первый раз. И я был очень рад, когда на следующий день в камере Пола пленка кончилась раньше, чем мы добрались до этой смертельно опасной сцены.
