Ознакомительная версия.
– Ну чего вы такие все?! – не выдержал, вспылил. – Мне очень нужно сегодня собраться.
Сам повез молодежь и Игоря, а Дарью с девочками попросил захватить Олега – почти по пути.
Пассажиры были молчаливы и, кажется, недовольны, что их вытащили из квартиры. Зевали, смотрели в окна; Андрей с Милой как-то ободряюще, как при несчастье, пожимали друг другу руки.
– Как там Париж, – нашел Юрьев глазами в зеркале заднего вида Володю, – стоит?
– Наверно. Я давно там не был.
– А чего так? Я, если б во Франции жил – из Парижа не выезжал бы. – Юрьев сладко-грустно вздохнул. – Эх, пять дней с Иринкой там провели в девяносто четвертом, а память на всю жизнь… А ты что приехал-то? Насчет гражданства?
– Типа того.
– Везе-от… – И заметил в зеркале, как Володя снисходительно покривил губы, а Андрей с Милой усмехнулись; Юрьеву стало неловко, будто сказал глупость, но тут же мысленно пожелал: «Усмехайтесь. Посмотрим, как сами через двадцать лет… Что у вас-то было, и что впереди?»
Игорь сидел тихо, незаметно на переднем сиденье. Он вообще имел свойство становиться незаметным… Работал журналистом, но на журналиста не был похож – неразговорчивый, спокойный до скучности, – и статьи писал какие-то малопонятные, с претензией на сложность и глубину: о мировой экономике, о финансах. Иногда, встречая его статьи в газетах, Юрьев представлял, что автор не вылезает с международных конференций, дружит с министрами, что сам он вечно в костюме, живет в огромном доме где-нибудь на Николиной Горе, где у него библиотека и кабинет, в котором он обдумывает судьбы мира, предугадывает перспективы развития. Но потом Юрьев вспоминал, что это Игорь, муж его сестры, что живут вшестером в двухкомнатной квартире, вечно нуждаются в деньгах, и вздыхал саркастически: «Да, в чужих финансах разбираться легко, свой бюджет пополнить – вот проблема».
Свернули с Каширского шоссе. Справа открылась панорама Орехово-Борисовских микрорайонов – десятки домов разной высоты и ширины уходили на юг. Может, и не самый большой жилой массив, но для Юрьева – самый внушительный. Наверное, из-за свободного пространства перед его началом – прудов, лужаек и сквериков. А за ними – железобетонное скопище…
– Небоскребы, небоскребы, – напел Юрьев, – а я маленький такой.
Игорь с готовностью отозвался:
– М-да, разбухает Москва.
– Тесно. Я в будни и на машине не езжу почти…
– Тут всё сложнее, – перебил Игорь. – Управленческая централизация перерастает в демографическую. Остается один настоящий город в стране, остальное – малозначительные придатки. Такое бывало уже в истории, и заканчивалось страшными катастрофами.
– А везде говорят, что регионы развиваются…
– Деза. Возникают корпоративные оазисы, а вокруг средневековое одичание.
– Ладно, Игорек, не пугай. Сейчас винцевича хлопнем, поедим вкусного. Расслабимся. Если все время о глобальном думать – мозги спекутся. Так, молодежь? – Юрьев глянул в зеркало; племянники послушно покивали, Мила снова усмехнулась.
«Нашел Андрей девку, – подумалось. – Вот женятся, и она покажет. И ему, и Дарье с Игорем. Откуда она вообще? Откуда-то с периферии… Такие умеют подминать».
Юрьев мотнул головой, отгоняя эту мысль. Неприятную мысль… У него вообще частенько стала возникать антипатия к девушкам. В каждой виделась хищница, во взгляде читалось стремление захватить мужчину получше, побогаче, сесть ему на шею, тянуть деньги, постоянно теребить, чтоб проявлял внимание, говорил о ее красоте, а взамен выплескивать свою отрицательную энергию.
В молодости Юрьев мощно ловеласничал; большими успехами похвастаться не мог, но женщин очень любил, от понравившейся, но недоступной отказывался неохотно. И в первые годы семейной жизни это приводило к частым ссорам с женой, завязывались такие узлы, что другая бы, более эмоциональная, наверняка бы с ним развелась. И причиной увлечений и проблем Юрьева были девушки восемнадцати – двадцати лет. Заманивали, обволакивали свежестью, страстностью, а потом старались сожрать. Если не очнуться вовремя, не отскочить – вся жизнь к чертям…
Сегодня из-за этой Милы чуть поездка не сорвалась – когда оделись, столпились в прихожей, она уловила, что от Юрьева попахивает вином. Всех всполошила, почти что истерику устроила, что вот ее, принцессу такую, повезет пьяный. Еле-еле удалось Юрьеву отшутиться, соврать пришлось, что это со вчерашнего. Вроде поверили.
Надо как-нибудь момент выбрать, поговорить с Андреем, чтоб головы не терял, а подумал, взвесил. Ведь жизнь запороть – это проще простого.
Заметил вывеску «Продукты» и вспомнил про масло. Затормозил, остановился.
– Сейчас, пять минут.
Магазинчик был маленький, круглосуточный. В таких днем почти нет покупателей, зато по ночам то и дело забегают – кто за пивком, кто за сигаретами, кто за хлебом…
– Бутылку растительного масла, – бросил Юрьев на прилавок сто рублей.
Продавщица выбила чек, насчитала сдачу и подала масло. Уже выходя, Юрьев увидел, что этикетка какая-то странная – вместо подсолнухов были нарисованы желтые зернышки.
– А что это? – вернулся к прилавку.
– Что? – Продавщица была молодая, симпатичная, истомившаяся от скуки.
– Что за масло? – И Юрьев прочитал: – «Рапсовое». Что это?
– Рапсовое масло.
– Никогда не слышал…
– Вы попросили растительное, я дала.
– Мне надо сли… То есть, это, подсолнечное. – Юрьев стал злиться – «На каждом шагу проблемы». – Обычное подсолнечное масло!
– Так бы и сказали. – Продавщица стояла и не делала движений поменять бутылку, смотрела на Юрьева устало и с вызовом.
– Дайте мне подсолнечное масло.
– Его нет.
– Как это нет?
– Так.
– А какое есть?
– Рапсовое и оливковое.
– Да что ж это такое?! – Юрьеву хотелось швырнуть бутылкой в симпатичное лицо, и одновременно вспыхнуло желание перескочить через прилавок, сдернуть с продавщицы халатик… – Вы издеваетесь?
– Слушайте, пойдите в другой магазин и купите свое подсолнечное. У меня только такое.
– А на нем жарить можно? – не то чтобы смягчился Юрьев, но понял, что этот спор может продолжаться долго – продавщице как развлечение.
Она пожала плечами:
– Наверно. Люди берут. – И тоже заговорила по-человечески. – С подсолнечным перебои. Неурожай, говорят. Цена подскочила.
– Да?.. Ладно… Дурдом какой-то.
– Ну всё, всё, садимся! Сил уже нет никаких… Настя, Полина! – Заглянул в соседнюю комнату, где дочь и племянница, почти одногодки, вместе сидели в уголке, листая тетрадку. – Пойдемте за стол!
Расселись.
– Так, наливайте кому что, – руководил Юрьев, – красное, белое, сок. Водку, – обратился к Игорю, любителю крепких напитков, – Иринка мне запрещает. Считает, что я контроль теряю.
– Да не запрещаю я ничего! – удивленно улыбнулась жена, а Игорь успокоил:
– И вином можно так набраться, что не только контроль потеряется…
– Что, пьем или как? – Юрьев поднял бокал. – Замучился я чего-то.
– Может, – предложила сестра Марина, – Дашу и остальных дождемся?
– Им еще с час добираться, а мы тут, так сказать, в первой партии… Всё равно стульев на всех не хватит. Н-ну, начинаем. Жду тост.
Гости имели непраздничный вид. Будто их насильно собрали здесь, и они ждут не дождутся, когда это кончится и можно будет разойтись. Особенно молодежь раздражала своей вареностью. И Юрьев уже собрался открыто обидеться, заявить, что если так уж в тягость, то пусть идут, куда хотят, что он в общем-то никого палкой не гнал; но тут поднялся Игорь.
– Что ж, дорогой свояк, я дату эту не так давно пережил, – ему было сорок два, – понимаю твои чувства. Хотя… Ничего страшного на самом-то деле нет. Жизнь идет, и пускай идет. И идет-то не так уж плохо. Так? И давай, чтоб дальше – не хуже!
– Точно! – внешне бодро отозвался Юрьев, а внутри кольнуло: «Больше, что ли, нечего пожелать?…Чтоб не хуже…».
Звонко чокнулись бокалами и фужерами. Юрьев выпил до дна, съел ломтик буженины.
– Закусывайте. Вот эта говядина сырокопченая – объедение просто. – И стал по новой разливать вино; заметил, что Настя сидит со скучным лицом, не выдержал: – Доча, если ты хочешь нам испортить настроение, то у тебя это не получится.
Она встрепенулась, через силу улыбнулась, наткнула на вилку колбасу. Стала жевать.
– Так, – Юрьев поднял бокал, – кто следующий?
Следующей стала произносить тост сестра Марина. Сказала, что у нее лучшие братья на свете, а особенно сегодняшний именинник. «Именины у меня в январе», – мысленно произнес Юрьев, но вслух поправлять не стал. Улыбнулся.
Потом за компанию – сам давно не курил, – вышел с Игорем на лоджию.
– Тут нашел утром в почтовом ящике, – свояк достал из заднего кармана джинсов малоформатную брошюрку. – Партия «Гражданская сила» нашла объект для предвыборной критики. Гляди. – Раскрыл. – «В московском метро: опасно, тесно, душно, стоимость проезда неоправданно высока».
Ознакомительная версия.
