Молодые офицеры гарнизона в основном придерживались либеральных взглядов, но больше всего обсуждались проблемы Индии. Говорила в основном молодежь, офицеры старшего поколения помалкивали. Повсюду велись зажигательные разговоры об освобождении Индии из-под колонизаторского ига, и главной задачей гарнизона Икс было их подавление.
О чем полковник Чейз говорил полковнику Гранту? Наверное, о большевиках, о коммунистах, о пятой колонне, об агитаторах и подрывной деятельности. Возможно, даже о военном трибунале.
— Джеймс, политику можно не любить, но избежать ее нельзя.
— Я никогда о ней не думаю, сэр, — честно ответил Джеймс.
— Неужели вам безразлично, что происходит с нами в Индии? — удрученно осведомился полковник. — Мы построили железные дороги, поддерживали порядок… — Он умолк. От порядка не осталось и следа: Индийский национальный конгресс, мятежники и агитаторы организуют протесты, людей бросают в тюрьмы… — Джеймс, неужели вам безразлична судьба Британской империи?
— По-моему, вождям и князьям придется уйти, сэр.
— Понятно… значит, вам все равно.
В объятиях Дафны Джеймс не заметил бы исчезновения Британской империи.
— Видите ли, я считаю, что от нашего мнения ничего не зависит, сэр, — неуверенно ответил он.
Джеймс не любил думать о политике, потому что это наводило его на мысли об ужасах войны, о тяготах и лишениях, об убийствах и бессмысленных смертях. Все его существо протестовало против военных действий.
Полковник Грант внимательно посмотрел на своего собеседника. Во взгляде Джеймса светилось неподдельное, глубокое чувство — истинное страдание.
С наступлением жары Гранты пригласили четырех офицеров (включая Джеймса и Джека Ривза) провести неделю в горах: у полковника там был коттедж, окруженный садом, где миссис Грант разводила английские цветы. В горах дул прохладный ветерок. Дома в округе носили названия — Ясеневая дача, виллы «Глициния» и «Мальвы», Кентский коттедж. Миссис Грант больше не страдала от жары и показала себя радушной, гостеприимной хозяйкой. Она с несколько виноватой улыбкой ухаживала за гостями и окружала их чрезмерной заботой.
— Джеймс, берегите себя, вы еще покашливаете, — щебетала она. — Да и вы что-то охрипли, Джек, примите-ка лекарство.
Полковник, обрадованный изменившимся поведением жены, глядел на нее с признательностью и уважением. Может быть, даже с любовью. Молодежь всегда смотрит на стариков с вежливым интересом, втайне давая себе слово никогда не вступать в брачный союз — и, уж конечно, не жениться на старых уродинах.
Офицеры развлекались пешими прогулками и верховой ездой. Джеймс, непривычный к седлу, просто сидел, глубоко вдыхая чистый горный воздух. Скоро этому удовольствию наступит конец, придется возвращаться на равнину, в гарнизон Икс, где стояла невыносимая жара и в воздухе витала тонкая, всепроникающая пыль.
Джеймс проводил все время на веранде. Иногда к нему присоединялся полковник. В нем сквозило сожаление, которое Джеймс с детства замечал и у отца.
— Как грустно всю жизнь заниматься полезным и важным делом, — не раз повторял полковник Грант, — а потом обнаружить, что тебя никто не ценит.
Джеймс с удивлением осознал, что полковник страдает от одиночества. У него ведь есть жена. И приятели должны быть, как же без приятелей? Однако… Джеймс снова вспомнил об отце и понял, что он тоже тяготился одиночеством, хотя у него были знакомцы — старые солдаты в пабе — и жена. С которой он не разговаривал. Интересно, если бы полковнику Гранту было с кем поделиться, что бы он сказал? Возможно, ему просто надо было пожаловаться кому-то, поворчать по-стариковски? Нет, похоже, дело в другом. Джеймс знал, что следует ответить — мысленно, во всяком случае. Сам он тоже ни с кем не мог поделиться своими истинными чувствами и размышлениями. Вот так же, наверное, и в молчании отца скрывались его подлинные мысли.
По соседству, в бунгало под названием «Домик дворецкого», жила семья англичан: молодая пара с ребенком. Мальчуган только начал ходить и под присмотром няни-индианки забавно ковылял по лужайке перед домом. Малыш с любопытством наблюдал за соседями, и однажды няня принесла его познакомиться с Джеймсом. Мальчуган с удовольствием ползал по веранде и карабкался на плетеные кресла. Джеймс подобрал под себя длинные ноги, чтобы не помешать малышу, и следил, чтобы тот не упал и не набил себе синяков. Мальчик не любил сидеть на коленях у взрослых; он стоял, покачиваясь на пухлых ножках, а потом с размаху садился на попку, заливался смехом и требовал, чтобы его подняли. Полковник и миссис Грант удивленно смотрели на Джеймса — обычно молодые люди не проявляют интереса к младенцам.
— У вас есть братья или сестры? — спросил полковник.
— Нет, я единственный ребенок в семье.
— А, это многое объясняет… Малыш к вам привязался. Милдред, погляди!
Миссис Грант вышла на веранду и похвалила Джеймса. Он смущенно потупился, жалея, что привлек к себе внимание. Ему не терпелось остаться наедине с мальчуганом. Где-то в далекой Южной Африке делал свои первые шаги его собственный сын, примерно такого же возраста, как этот малыш. Няня не спускала с него глаз, а Джеймсу хотелось посадить мальчика на колени, насладиться безмятежной улыбкой, обнять его, прижать к себе теплое мягкое тельце — и мечтать о своем ребенке.
Полковник сидел в кресле, вытянув ноги. Стакан виски подрагивал в дрожащей старческой руке. Оба сына полковника служили в армии. Один сейчас воевал в Бирме. Полковник погрузился в воспоминания, с нежной улыбкой глядя на шаловливого мальчугана, который звонко смеялся и хватал Джеймса за колени, пытаясь удержаться на ногах. Джеймс счастливо улыбался.
— Вот закончится война, обзаведетесь своими, — сказал полковник.
— Разумеется, сэр, — ответил Джеймс и мысленно воскликнул: «Я уже обзавелся!»
Время проходит… Конечно, проходит, это всем известно. Но оно не проходит равномерно, а течет с разной скоростью — в три года, в тринадцать лет, в тридцать, в шестьдесят, в девяносто… Все испытывают это на себе. Оно движется с разной скоростью и в разных местах. В гарнизоне Икс оно ползло.
Джеймс осторожно попытался разузнать у полковника Гранта, не собираются ли их отправлять куда-нибудь еще.
— Всегда надо быть готовым к неприятностям, — последовал загадочный ответ.
«Неприятности» становились все более очевидными — можно было даже не читать газет и не слушать радио. Ползли слухи о массовых волнениях. Полковник все чаще упоминал «нарушителей спокойствия» и ширящееся «недовольство».
Из гарнизона Икс отправили войска для усмирения мятежников. Джеймсу тоже выпало принять в этом участие. Солдаты открыто возмущались тем, что им приходится подавлять индийских бунтовщиков, а не сражаться с врагами на поле боя. Джек Ривз, который когда-то говорил, что «симпатизирует красным», теперь заявлял, что ему открылось истинное лицо британского колониального правления в Индии.
Солдаты в голос распевали песенку «Что ты делал на войне? Я индийцев усмирял…». Чтобы поднять боевой дух личного состава, в гарнизон прислали офицера по организации досуга. Этим офицером оказался Дональд Энрайт, старый приятель Джеймса. Дело усложнялось тем, что Дональд открыто придерживался коммунистических взглядов.
Сотням скучающих бойцов настоятельно требовались развлечения.
Дональд рад был встретиться с Джеймсом — но и только. В юности они приятельствовали всего год, а Дональду хватало восторженных почитателей. Напористый, общительный и дружелюбный, он привлекал к себе людей и всегда находился в центре внимания. В гарнизоне у него сразу нашлись сторонники и поклонники — как у настоящего политика.
Дональд без труда организовал концерт художественной самодеятельности: среди личного состава нашлось немало желающих. К представлению подключили и Джеймса. Ему досталась женская роль, но его не смущали ни издевки, ни насмешки. Все его мысли заполняла любовь к самой прекрасной женщине на свете и отцовская гордость. Как ни странно, он прекрасно сыграл роль застенчивой девицы. У Джека открылся талант к сочинительству, и он написал юмористические сценки и скетчи для представления. Дональд поставил спектакль по пьесе Джона Бойнтона Пристли «Они пришли в город» — в то время она прекрасно отражала идеалистические настроения публики и пылкое стремление к лучшей жизни. Затем Дональд решил взяться за шекспировскую «Двенадцатую ночь». Бойцам долго внушали, что Шекспир им понравится, и они явились на спектакль, потому что делать было все равно нечего. Представление понравилось немногим.
Пьеса Пристли стала предметом горячего обсуждения. В гарнизоне решили провести ряд дискуссий, и темой первого диспута Дональд избрал «Социализм в Британии». Вечер прошел с большим успехом. Вскоре спектакли и концерты стали регулярно перемежаться лекциями и дебатами. Дональд каким-то образом собрал библиотеку: он занимал книги у знакомых, в близлежащих городках и развешивал объявления с просьбами о добровольных пожертвованиях журналов и прочей литературы. Когда у него попросили «что-нибудь об экономике социализма», он сам написал брошюру и размножил ее в пятидесяти экземплярах, несмотря на строгую экономию бумаги.
