- Сергейстепа-а-аныч! - позвал Аид. - Не горюйте, это ведь не у всех должно быть. И вообще… ничто не должно быть у всех сразу. Кроме того, есть ведь другая версия - более надежная, которая, я надеюсь, вам известна?
- Известна, известна, - пробубнил (вправду, кажется, огорченный) Рекрутов. - Это версия, в соответствии с которой воспоминания о прошлых жизнях объясняются тем, что в сознании человека смешиваются представления о прожитом и не прожитом, а только читанном, придуманном и так далее… криптомнезия. Скучная версия.
- Согласен, скучная. Но официальная.
- Ваша мне нравится больше.
- Да она не моя! Этой версии несколько тысяч лет.
- Как версии - да. Но вы же доказываете… Состояние бреда…
- Ничего я не доказываю, милый Сергей Степанович. Знаете, совсем недавно выяснилось, что и дневник, в общем-то, не мой.
- А чей? - обомлел Рекрутов. Аид Александрович пожал плечами.
- Не спрашивайте меня, Сергей Степанович, ни о чем, что касается этих дел. И, если хотите, примите один совет - примете?
- Приму. - Рекрутов окончательно перестал понимать Аида Александровича.
- Знаете, что… дорогой Вы мой коллега, не живите Вы так уж всерьез. Человек свободен лишь тогда, когда делает глупости - очаровательные непредсказуемые глупости, - вот такие, например…
Аид Александрович достал из портфеля бутылку явно-дареного-коньяку, очень импортного, взял со стола два стакана, налил по полному, потом подошел к окну и медленно, с глубоким-что-называется-чувством, вылил остальное на улицу. Оттуда полетели ругательства.
- Бранятся! - возмутился он. - Можно подумать, я им помои на голову вылил! Французский коньяк, между прочим… Наполеон! - Он перегнулся через подоконник. - Это Вам, - закричал он вниз, - для стимуляции мании величия!.. Здравствуйте. - Отошел от окна. Выругался. И пожаловался Рекрутову:
- Увидели меня, заулыбались, понимаете ли… Приветствовали. Рабы-с, Сергей Степанович, рабы! Я им всякую дрянь на голову - помои французские! - а они приветствовать… Потому что это я сделал. А попробовал бы кто-нибудь другой - Вы или нянька Персефона… такой бы хай подняли! Рабы… Ну, что ж. - Аид поднял стакан. - За очаровательные глупости, а? Рекрутов кашлянул.
- Вроде нельзя на работе… Аид Александрович? Вы же никогда не позволяли себе… раньше.
- Раньше! - передразнил Аид. - Раньше я думал, что сам себе князь. А теперь, когда надо мной князь на князе и князем погоняет…
- Я не понимаю вас. - Рекрутов взглянул честными глазами. - И потом - мне сегодня выступать. Встреча со школьниками московских школ… трансляция по телевидению. Я не буду коньяк… тем более столько.
- Вы должны хлопнуть этот стакан - весь. Не хотите за очарова-теяьные-непредсказуемые-глупости - давайте тогда за мое здоровье, Вам ведь мое здоровье дорого?
Рекрутов смутился. Аид был явно не в себе. Здоровьем спекулирует… странно.
- Ну, если пригубить только, - сбавил категоричности Рекрутов.
- Не пригубить, а стакан! - Аид категоричности не сбавлял.
- Но у меня же выступление!
- Тем более, милый человек! Явитесь туда - вдррабадан: наше Вам, дескать, с кисточкой! Выступление - подумаешь!.. У меня, вон, жена на сносях…
- Как, простите? - совсем потерял лицо Рекрутов.
- Так! Рожать скоро будем. Семерых. - Он сунул стакан в руки Рекрутову и произнес гипнотически серьезно: - Полный стакан, Сергей Степанович. По случаю беременности моей жены и позднего моего отцовства.
По такому случаю грех было не выпить - и Рекрутов, конечно, выпил… не веря, впрочем, ни одному слову Аида. Тот улыбался, как дитя, причем как не одно дитя - как несколько.
- Теперь идите встречайтесь со школьниками-московских-школ. Привет телевидению!
- Можно, значит? - усомнился Рекрутов. - Это ведь на полдня, но я Лену Кандаурову попросил за меня тут… с больными -
- Да какие тут больные! - расхохотался Аид. - Тут их сроду не было. Я вот сейчас и Лену Кандаурову отпущу. Привет! - и он весело помахал Рекрутову.
Рекрутов вышел, имея в сердце страх - небезосновательный, кстати. Проходя мимо комнатки няньки Персефоны, заглянул к ней, спросил:
- С Аидом - что, Серафима Ивановна?
- Порядок! - засмеялась нянька Персефона, кушая гранат. Ну, если порядок…
На Шаболовке Рекрутов был уже пьян. Ну, не вдрррабадан, конечно, как обещал Аид, но все-таки… Однако встреча с московскими школьниками, старательно бубнившими наизусть явно-не-свои-вопросы, шла как по маслу.
- Сергей Степанович! - Хорошо отрепетированная девочка улыбалась во весь Союз Советских Социалистических Республик. - Как Вы думаете, сможет ли отечественная медицина добиться того, чтобы человек жил вечно?
- Отечественный человек или вообще человек? - слетел с катушек Рекрутов и сам не заметил как. Другие, впрочем, заметили…
- Вообще человек, - уточнила девочка-интернационалистка.
- А зачем тебе, чтобы он жил вечно?
- Ну как же… - Девочка облизала сразу высохшие губы, но нашлась: - Это же так прекрасно - жить вечно!
- Прекрасно? - усомнился Рекрутов. - А мы и так живем вечно. И последние исследования, проведенные в нашей клинике, убедительно об этом свидетельствуют.
Кинокамера заплясала по стенам телестудии, по потолку: оператор, кажется, был опытным отечественным человеком.
- Простите-пожалуйста-не-могли-бы-Вы-рассказать-об-этом-по-подробнее, - отбарабанил мальчуган, по-видимому, точно следуя предполагавшейся партитуре.
- С удовольствием, - обрадовался Рекрутов и начал рассказывать подробнее, прекрасно понимая, что делать этого не следует, поскольку права такого ему никто не давал. Однако же французский коньяк… Наполеон… для стимуляции-мании-величия, как говаривал Аид Александрович…
- Мы ведем - вот уже более тридцати лет - записи бреда больных, находящихся в состоянии глубокого шока. Изучая их речь, мы заметили интересные вещи. Многие из больных - почти все - рассказывают о событиях, которые просто не могли иметь место в их жизни: слишком уж давно события эти происходили. Представьте себе, например, человека, который в бреду сообщает новые подробности Отечественной войны 1812 года, причем подробностей этих вычитать негде… - И, стремительно трезвея, Рекрутов на память начал приводить примеры - много примеров, в частности пример с Эвридикой Александровной Эристави… Говорил он страстно - о душе, о духовной преемственности людей, о бессмертии, о многократности возвращений наших на землю. Едва лишь он сделал паузу, чтобы перейти к религиозно-философским системам греков и индусов, ведущая радушно произнесла:
- Благодарим-Вас-Сергей-Степанович-за-чрезвычайно-интересную-встречу. - И - уже в камеру: - Наша передача окончена. До свиданья.
После этого на телевидении пустили чуть ли не двадцатиминутную музыкальную заставку на фоне чередующихся (неактуальных для весны) пейзажей.
Из студии Рекрутов выходил один. С ним даже не попрощались. Правда, кое-что все-таки ему было сказано. И поделом, кстати. А мир уже шумел…
И шумел Аид Александрович, вместе со всеми посмотрев в холле злополучную встречу-с-московскими-школьниками. Правда, шумел у себя в кабинете - одна только нянька Персефона его и слышала: под руку, что называется, подвернулась. А выходя из его кабинета, сказала у приоткрытой двери:
- Нашли кому довериться: Рекрутову! Лучше бы мне доверились: нешто я бы не поняла, что не один раз живем, - эка новость! Я про себя это самое, может, уж давно знаю!
И нянька Персефона гордо и очень плотно закрыла-за-собой-дверь. Идти к Аиду Александровичу, пьяному и в гневе, больше не захотелось никому. Кроме, оказывается, одного постороннего, по поводу которого заву позвонили по внутреннему телефону:
- Аид Александрович, тут просят разрешения к вам пройти. Старик-какой-то-очень-интеллигентного-вида.
- Пусть войдет.
Ну, началось, значит… И действительно началось. Старик представился Станиславом Леопольдовичем и продолжил:
- Я видел по телевизору передачу и сразу приехал к Вам.
- Сожалею, но я не имею к этой передаче ни малейшего отношения. Вам следует дождаться Сергея Степановича Рекрутова.
- Простите, это ведь Ваш сотрудник?
- Но он никогда не ставил меня в известность о своих изысканиях.
- Однако теперь, когда Вы видели передачу… Вас, что же, это совсем не заинтересовало?
- Ни в какой степени. Похоже, это заинтересовало Вас.
- Очень! - горячо согласился старик.
- Почему, позвольте спросить?
Ага-а-а, Аид Александрович!.. Врач-то в вас все-таки побеждает психа. Профессия, видите ли, великое дело!
- Почему заинтересовало? Потому что Ваш молодой коллега совершенно прав, - убежденно произнес посетитель.
И заинтриговал-таки Аида. Как автор, между прочим, и ожидал - не обманулся, стало быть, в своих ожиданиях.
- Вы присаживайтесь, - сказал Аид. - И разрешите спросить, чем Вы занимаетесь?
