Я подумал, что, принимая правила этой странной игры, я ничего не теряю и никаких обязательств никому не даю. Мне было интересно, что за игры придумали эти три женщины и почему они меня удостоили чести вступить в их коллектив. Также меня заинтриговали философские рассуждения по поводу игры. Когда моя новая знакомая говорила про истину, я вспомнил Добрыню и мне показалось, что эта игра есть звено цепи, ведущее меня к какой-то неведомой цели. А потом, если меня не устроит эта странная игра, то я, по всей видимости, могу выйти из неё в любой момент, мне в этом никто не помешает. В конце концов, целыми днями валяться, загорая под солнцем, скучновато. И я согласился:
— Хорошо! Давайте пить чай.
Женщины, улыбаясь, переглянулись.
— Я рада, Малыш, что ты согласился, другого решения от тебя и не ожидала. Значит, продолжим знакомство! Мы знаем, как тебя зовут, не так ли, Малыш?
— Конечно, кто бы сомневался!
— Меня зовут Рада, — представилась она.
— Меня Лада, — представилась светловолосая женщина. У неё были тонкие черты лица, стройное подтянутое тело.
Я встретился с ней взглядом. Её большие, выразительные синие глаза будто тянули к себе какой-то необъяснимой магнетической силой. Я с трудом отвёл свой взгляд в сторону.
— А меня зовут Влада, — сказала третья участница неведомой мне игры.
В отличие от Лады глаза у неё были узкими, темно-карими, но не восточного типа, а скорее южно-европейского. Благодаря им лицо Влады казалось хитроватым. Телосложение у неё было атлетическим, но в меру. Тёмные, мокрые от купания в море волосы лежали аккуратно и были зачёсаны назад.
Все три женщины имели лёгкий розоватый загар. Видимо, они недолго проводили здесь свой досуг.
— И сразу вот тебе следующее правило: друг друга называть на «ты», — продолжала Рада.
Место, где стояла их палатка, было по-женски аккуратным, чистым, облагороженным. Сама палатка стояла на невысоком пьедестале, вероятно, чтобы во время дождя не намок пол. От палатки до моря была выложена дорожка из плоских камней. В отличие от меня с моим доисторическим способом приготовления пищи на костре, женщины готовили на бензиновом примусе. Он со всех сторон был обложен камнями, которые не давали теплу от пламени рассеиваться, да и пограничникам ночью огонь будет виден хуже, если захочется поздно перекусить горяченьким или вскипятить воду для чая.
Лада встала, зашла за палатку и вынесла две пустые канистры. Изобразив на лице удивление, она сказала:
— Ой! А у нас вода кончилась!
— Придётся идти за водой, — сделала вывод Влада.
— Малыш, давай вместе сходим к родничку? — предложила Лада.
— Я могу и сам сходить, — пробормотал я, думая, что всё подстроено и женщины специально пригласили меня на чаёк, когда закончилась вода, чтобы я вызвался сходить к источнику.
— Можешь! Не сомневаюсь, — Лада улыбнулась, — но я тебе хочу помочь.
Она явно знала, о чём я думал, и, предложив сходить со мной, немного смутила меня.
Я взял канистры, она надела на своё обнажённое тело лёгкий сарафанчик, и мы пошли к тропе, ведущей к родничку.
Мы шли молча, не разговаривая, мне от этого сделалось неловко. Видимо, надо было о чём-то говорить, чтобы как-то сблизиться, но в голову ничего не приходило, хотелось задавать вопросы, но они были запрещены по правилам игры. Мы дошли до начала подъёма.
Лада остановилась, повернулась, подошла ко мне почти вплотную и, глядя немигающим взглядом в мои глаза, сказала, будто читая мысли:
— Малыш, не мучай себя тем, что тебе надо разговаривать с нами. Чем больше ты будешь молчать, тем лучше. Пробуй чувствовать нас без слов. И слова станут не нужны.
Она была так близко, что я никуда не мог деться от её огромных синих глаз. Мне казалось, будто её глаза говорили мне. Они мгновенно ввели меня в состояние волшебной нереальности, где не было ничего, кроме синевы её глаз.
Лада внезапно повернулась к тропе, круто уходящей в скалы, и ловко вскарабкалась по ней на каменную глыбу.
Вся эта вроде бы простенькая сцена оказалась для меня такой неожиданной, что я ещё несколько секунд продолжал стоять на месте, приходя в себя. Постепенно шум прибоя вновь стал для меня слышен. Он вернул меня к реальности. Я поискал взглядом Ладу. Она уже была далеко, и я поспешил за ней. Лада легко поднималась по крутому склону, казалось, что она идёт по прямой плоскости. Имея хорошую физическую подготовку, я с трудом её догнал.
Лада вновь остановилась и повернулась. Я остановился тоже.
— Подойди ко мне поближе, — попросила она.
Я сделал ещё пару шагов. Признаюсь, мне уже было страшно — она явно могла завладеть моей волей.
— Подойди ко мне вплотную.
Всё же я подошёл настолько близко, что коснулся её груди. От этого прикосновения по моему телу пробежала дрожь. Лада вновь посмотрела пристально мне в глаза и произнесла:
— Ты устаёшь оттого, что не воспринимаешь всё то, что тебя окружает, а это горы, море, небо, всё может дать тебе силы, а ты не пользуешься этим. Наслаждайся всем, если тебе этого мало, наслаждайся и мной.
Она провела рукой по моим волосам и, не успел я опомниться, как уже была на десять метров впереди меня. Я не знал, что и думать, как воспринимать её слова, её действия. Она, с одной стороны, очень хорошо меня чувствовала, а с другой, пытаясь помочь, ставила в тупик. Мне ничего не оставалось делать, как дальше следовать за ней. Лада так поглотила всё моё внимание, что я действительно перестал чувствовать сложность подъёма. Мне хватало только одной её — без гор, моря и неба.
Подойдя к роднику, я хотел напиться, так как было невыносимо жарко, а водица манила своей прохладой. Но Лада остановила меня рукой.
— Подожди немного, напьёшься ещё. Видишь, ты даже не устал, ты использовал меня для движения вверх. Я передала тебе свою силу. Но ты можешь и сам брать силу из окружающего мира без чьей либо помощи. Давай канистры, я сама должна набрать воды.
Лада села возле родничка и что-то стала говорить ему тихим, нежным голосом, будто разговаривала с ребёнком. Затем она умылась и стала наполнять канистры.
— Малыш, иди сюда.
Я подошёл поближе.
Лада сложила ладоши лодочкой, наполнила их водой и поднесла к моим губам.
— Пей!
Я выпил из её рук. Вода мне показалась чрезвычайно вкусной, она была словно наполнена поившей меня женщиной. Лада наполнила ладони ещё раз.
— Пей!
Она поила меня из рук, пока я не утолил жажду.
Затем она умыла мне лицо и помыла моё тело своими ладонями.
— Не переживай, Малыш, — сказала Лада, чувствуя, что мне неловко от такого обращения, — это игра, просто наслаждайся ею.
Я молчал, мне нечего было сказать, я следовал совету Лады — не говорить. Мне так действительно было проще.
Взяв по канистре, мы быстро спустились к морю.
Влада и Рада беззаботно лежали на берегу.
— Пойдём искупаемся, — предложила мне Лада.
Действительно, после похода за водой хотелось охладиться в море, но я стеснялся раздеваться.
Снимая с себя сарафанчик, Лада произнесла:
— Раздевайся! Здесь все свои.
Заметив, что я медлю, добавила:
— Буквально пару часов назад ты здесь павианом разгуливал в чём мать родила, а теперь жалеешь, что фрака с собой не взял, чтобы в море залезть.
Не желая больше оттягивать удовольствие, она не спеша зашла в море и с головой нырнула в воду.
Поддавшись уговорам, я снял с себя штаны и плюхнулся в воду. Через пару минут мы все вместе уже сидели у оранжевой палатки.
Немного отдохнув от прогулки за водой, Лада взяла спички и пошла разжигать примус.
— Лада, не женское это дело — с примусом возиться, — сказал я, — доверь мне воду вскипятить.
— Нет! — возразила она. — Я думаю, что у меня это лучше получится. А ты смотри внимательно, как я готовлю чаёк.
— Я умею и примус разжигать, и чай готовить!
— Дело не в твоём умении, а в моём мастерстве! Ты смотри внимательно, как я это делаю, наблюдай за мной, за моими движениями, за моими словами, за моим отношением к тебе. Садись напротив и смотри. Сегодня я всё буду делать для тебя. А ты ничего не пропускай, иначе мой дар для тебя пропадёт. Сегодня я посвящаю себя тебе.
Лада повернулась к примусу, артистично поправила волосы и умелыми движениями стала его разжигать.
Я не понимал, чего от меня хотела Лада. Неужели для приготовления чая нужно некое мастерство или моё пристальное внимание к действиям, которые включали в себя и слова, и отношения к моей персоне? И что за дар такой, о котором она упомянула? Но спросить её я не мог. Всё равно не получил бы ответа.
Повинуясь воле Лады, я стал наблюдать за процессом приготовления чая. В конце концов, сам пойму, в чём тут дело, если буду немного терпеливее.
