– Несси?
– Ну да, – хмыкнул офицер. – Тринадцатая шайетет. Эти всегда какую-нибудь водную экзотику придумывают.
Я обернулась на Светку. Она мрачно кивнула мне от стены. Значит, Рани сейчас находился там, в доме. Вот почему Светка не хотела меня пускать.
– Несси-один, – сказала я в микрофон. – Здесь Птица, как слышно, прием.
В наушнике послышался знакомый смешок.
– Сама ты Несси, – ответил Рани в противоречие всем правилам оперативной связи и тут же поправился. – Здесь Несси-один, слышно хорошо. Жаль, что не видно. Хотя теперь ты за меня смотришь. Будешь моими глазами, не возражаешь?
– Отставить болтовню на связи! – вмешался кто-то начальственный, и все смолкло.
Наш дежурный офицер покачал головой.
– Командир округа. Нервничает. Пять лет за этим упырем гоняемся. Если и сейчас уйдет, генерала по головке не погладят… – он вздохнул. – По хорошему, взорвать бы сейчас этот дом к чертовой матери. Коли они так уж уверены, что Убейди еще там.
– Ага, – презрительно сказала Светка, закуривая. – Держи карман шире. Где ты таких смелых генералов видел? Что о нем завтра в газете напишут, если он сегодня дом взорвет? Оно ему надо? Лучше он нашими ребятами рискнет, чем своей задницей.
– Двадцать четыре квартиры… – снова вздохнул Дрор. – Это ж двадцать четыре семьи на улице. Ты же видела, как их ночью вытуряли: едва одеться успели. И добро все…
– Добро – дело наживное, – сказала Светка. – Пусть потом в суде компенсацию выбивают. А генерал должен о своих людях думать, а не о газетках. На хрена там ребята жизнью рискуют?
Дрор упрямо набычился.
– Они этому обучены, – припечатал он. – И вообще, Лиора, марш отсюда! Ты мне через шесть часов свеженькая нужна. Кто его знает, сколько это еще продлится… давай, давай…
Дернув плечом, Светка вышла из комнаты. “Конечно, они этому обучены, – подумала я. – Рани отключает свой мобильник, как минимум, дважды в месяц. Чем этот раз отличается от прочих? – Только тем, что сейчас ты слышишь его по связи. Делай свое дело, вот и все. Просто работай, как всегда. Ты этому обучена”.
– Анна, ответь, – сказал дежурный офицер. – Ты что, не слышишь – тебя вызывают!
Меня действительно вызывали. Я встряхнулась и доложила обстановку. Здание стояло на отшибе, на пустыре – один из новых, красивых домов, построенных в Шхеме в короткий период между интифадами. Видимо, планировался целый квартал, да вот, не успели. Так или иначе, укрыться вокруг было практически негде: каждый метр прекрасно просматривался со всех сторон. Убейди, должно быть, совсем потерял осторожность, если заночевал здесь, а не в касбе. Работая джойстиком камеры, я тщательно изучила местность и не обнаружила ничего, что могло бы угрожать оцеплению; привычный к такого рода операциям город, как ни в чем не бывало, занимался своими обычными утренними делами.
Я вернула камеру на дом. Он выглядел совершенно необитаемым, но я-то знала, что в нем находятся сейчас семеро: Рани с его ребятами и Убейди, крысой затаившийся где-то в подвале или в одной из квартир. Я слышала по связи переговоры раниной группы. Спецназовцы заканчивали прочесывать нижний этаж, уже в третий раз безрезультатно пройдя все здание сверху донизу. Голоса звучали недовольно: ребята досадовали, что их снова и снова заставляют совершать бесполезную работу. Они были уверены, что хватило бы и одного прохода – максимум, двух.
Наконец Рани вышел на связь и доложил о завершении осмотра – отрывисто, с рокочущим “р”, как всегда, когда он бывал раздражен.
“Он еще не знает про ребенка, – подумала я и улыбнулась от этой несвоевременной мысли. – Посмотрим, станет ли он рокотать тогда… И что он вообще скажет? И с каким выражением лица?”
Командный пункт озадаченно помолчал, а затем дежурный радист передал приказ: прочесать дом заново.
– Заново? – возмутился Рани. – В четвертый раз?
Честное слово, я еще никогда не слышала его таким сердитым. На связи снова воцарилось смущенное молчание.
– Вот же холера, – пробормотал наш дежурный офицер. – Взорвать бы эту дерьмовую коробку и дело с концом. Черт его знает, какие там могут быть схроны – в стенах, между перекрытиями. Поди все простукай в таком большом здании…
Я вспомнила, как доктор ощупывал мой живот, и мне показалось, будто что-то шевельнулось там, внутри, хотя, конечно, этого не могло быть на таком маленьком сроке. В динамике щелкнуло и прежний начальственный голос произнес:
– Несси, здесь Полюс. Ты уверен, что нет смысла продолжать? Подумай, прежде чем ответить.
– Если и продолжать, то не так, – сказал Рани. – Трижды уже каждый метр прошли. В каждой комнате, на крыше, в подвале… Глухо.
– Подумай еще раз, – устало проговорил командир. – Шабак мамой клянется, что Убейди там.
– Пусть лучше не клянется, а скажет где искать, – с досадой хмыкнул Рани. – Мы не рентген, чтобы сквозь стены видеть.
“То-то и оно, что не рентген, – подумала я. – Так и не догадался, что происходит у тебя под носом. Хотя мог бы и почувствовать по моему поведению. Какие все-таки мужчины невнимательные. Если бы, к примеру, Рани забеременел, я бы сразу заметила”.
Я представила себе беременного Рани и прыснула. Дрор недоуменно взглянул в мою сторону и снова вперился в монитор. Рани немного помолчал и осторожно добавил:
– Взрывать надо…
Связь притихла, словно затаив дыхание.
– Надо?! – сердито выпалил командир. – Что надо, а что не надо – без вас разберутся. Я от вас результата жду, а не советов. Советовать жене своей будешь, при родах. Как понял?
Я чуть со стула не упала. Этот генерал определенно был настоящим провидцем. Странно, что при таких способностях он не мог указать точное место убейдовского схрона.
– Понял, – мрачно ответил Рани.
– Что ты понял? Двадцать четыре квартиры я сносить не стану. Не стану! Короче, так: если ты не можешь выполнить задание, операция закончена. Подумай еще раз.
– Я уже подумал, – сказал Рани, помолчав. – Не вижу смысла делать то же самое в четвертый раз.
– Тогда выходите. Сворачиваемся. Конец.
Связь смолкла. Рядом со мной Дрор с досадой хлопнул ладонью по столу.
– Снова ушел, сволочь! Тьфу!.. Теперь когда еще такой случай будет? Тоже мне, шайетет… Хотя они-то что, они-то свое дело делают. А вот начальнички… Каждый о своей шкуре печется.
Наконец-то. Я посмотрела на часы. Теперь у них, наверное, будет разбор операции. Это два-три часа… потом еще час на туда-сюда… в общем, к двум он должен включить свой мобильник. Начну звонить с двенадцати. Я навела камеру на вход в здание. Хотелось увидеть, как Рани с ребятами смотрятся при полном вооружении, в касках и бронежилетах.
Всех этих парней я уже не раз встречала на свадьбах и пикниках. Они всегда выглядели так, будто сидят бок о бок, даже когда находились в разных концах комнаты; постоянно перебрасывались только им понятными шутками, взглядами и улыбками, словно на каждом было нацеплено устройство связи, как сейчас. Иногда они отходили в сторонку, чтобы вполголоса обсудить что-то без помех и без посторонних. Честно говоря, мне эти мальчишеские заговоры не нравились: я не собиралась делить Рани ни с кем.
Вот и теперь меня не слишком интересовала сама операция и сопутствующие ей разногласия. В какой-то мере это даже казалось продолжением все той же игры в индейцев на пикнике. По-настоящему важные дела вершились сейчас здесь, в моем драгоценном животе.
Снова проснулась связь – неразборчиво, словно кто-то говорил, одновременно постукивая ногтем по микрофону – проснулась, постучала и снова смолкла. Из коридора вбежал дежурный офицер Дрор: я и не заметила, как он вышел.
– Что это было? Неужели нашли?
– О чем ты? – не поняла я.
– Ну это, по связи! Ты что, не слышала?! Да что с вами сегодня такое, Анна? Сначала Лиора как с луны свалилась, теперь ты… Стрельба!
– Стрельба?
А ведь и впрямь это была стрельба… Мониторы по-прежнему показывали вход в здание, безлюдную улицу, неподвижные джипы оцепления.
– Что он сказал?
– Кто?
– Я тебе сейчас вмажу! – пообещал Дрор. – Под суд пойду, но вмажу! Что сказали по связи? Кто это был?
– Я тебе сама вмажу! – заорала я, отбрасывая наушник. – Пошел ты в задницу, сука! Идите вы все в задницу!
Не знаю, что со мной стало. Я ужасно испугалась, ужасно. Прямо вся дрожала и не могла с собой справиться. Почему-то я могла думать только о потерянной сережке. Только о ней и больше ни о чем. Куда она подевалась? Это все свитер. Я ведь была у врача, снимала через голову свитер. Нужно срочно позвонить в поликлинику, пусть ищут. Пусть ищут, пока не найдут. А советы мне не нужны. Пусть своим женам советуют. Мне нужна сережка.
Дрор стоял рядом со мной, уставившись в молчащий динамик, как будто ожидая, что эта сетчатая коробочка сейчас взорвется. И она действительно взорвалась – все вдруг разом заговорили, быстро, напряженно, без пауз и обычных шуточек. Кто-то требовал вертолет и врача, кто-то отрывисто отдавал приказы, кто-то подчеркнуто спокойно докладывал обстановку, кто-то спрашивал дальнейших указаний, и над всей этой разноголосой перекличкой отлетающим ввысь жаворонком трепетало одно и то же имя: Рани, Раанан, Раанан Цви. Рани, Рани, Рани.
