Ознакомительная версия.
— Ну дает, — пробубнил бригадир, отойдя на безопасное расстояние. — Скоро отец ему в подметки годиться не будет.
— Вот теперь, кажется, зацепило, — пьяным голосом сказал Андрей, опорожнив четвертую канистру. — Вот всегда так, как кого-нибудь выпившим увижу, сам нажраться хочу. Завидую пьяным, знаете ли.
***
Несмотря на то, что Андрей чертовски уставал после работы, вечерами он каждый день приезжал в деревню и помогал старикам управляться по хозяйству. Бабушка была рада такой перемене во внуке и за столом, попивая чай, взяла за обыкновение рассказывать ему интересные истории, которыми сполна наделила ее жизнь. Андрей жадно впитывал рассказы об обыкновенных людях, расспрашивал об их дальнейших судьбах, анализировал, сопоставлял факты, известные ему из истории, с реальным бабушкиным прошлым.
Скоро между стариками и внуком возникла негласная договоренность. Когда наступал вечер, Андрей, задернув занавески и удобно расположившись на стуле, брал на руки кошку бродячей породы и под монотонную бабушкину речь, освещавшую все прелести и тяготы деревенского быта, дремал. Физическая усталость уходила куда-то, обычное восприятие действительности сковывало язык и под непрерываемый теперь ничем бабушкин монолог голова, свободная от суеты, предубеждений и присущих человеку черно-белых суждений, обретала новую жизнь. В эти минуты с нечеткой гранью между грезами и реальностью слова бабушки о людях и их жизни, верности и предательстве, веселье и кручине становились застывшими картинами в ярких красках, которые словно бы писались так, что выхватывали самое существенное и откидывали наносное и ложное. Скупые реплики деда, вворачиваемые к случаю, были своеобразным конечным мазком по полотну событий, и картина становилась завершенной. За короткие летние вечера Андрей, не зная деревенских в лицо, пытался составить их примерные психологические образы.
***
— "Сынок, дай, пожалуйста, 10 рублей. Завтра у меня пенсия — возверну".
Сын, Кирилл Прокопенко, стоявший прислонившись к магазинному прилавку, не удостоил мать даже беглым взглядом. Он продолжал ворковать с молодой продавщицей хакасочкой, которая беззастенчиво кокетничала, расхваливая достоинства завезенных вчера китайских яблок.
Кирилл Прокопенко был, что называется, зажиточным деревенским жителем. У него имелась мясная лавка на центральном рынке, дававшая стабильную прибыль. У своих односельчан он закупал мясо по довольно высоким ценам, за что пользовался безмерным уважением кайбальцев. В меру пьющий, работящий, он был кроткого нрава, отдав бразды правления своей рябой дородной жене, расчетливой и смекалистой. У Кирилла было двое детей: Паша и Вера. Паша, дабы не забрали в армию, был определен в ХТИ. Дочь готовилась выйти замуж за перспективного парня из города и оставить отчий дом, перебравшись сразу же после свадьбы в трехкомнатную квартиру, со вкусом обставленную будущей свекровью. Злые языки в деревне поговаривали, что девка забрюхатела от Сережки Корастылева, живущего через дом от Прокопенко. Мать Верки, как судачили бабки, отвадила блудливого соседского парня, всячески скрепляя союз дочери с городским, который о беременности подруги ничего не знал, но даже и зная, ослепленный страстью к стройной красивой девушке, как говорили, все равно бы на ней женился.
Мать Кирилла, Василиса Прокопьевна, воспитывала сына одна. Вот уже минуло двадцать лет, как они перебрались из Аршаново в Кайбалы, которые были расположены близко от города, а, значит, Кирюша (так она его ласково называла) мог получить среднетехническое образование и стать большим человеком. Кирилл мать во всем слушался, не перечил никогда, и она, в свою очередь, души в нем не чаяла, баловала по возможности, любя послушать, как сын застенчиво благодарит ее. Кирилл выучился на электрика и стал работать в совхозе. Зарплату всю до копейки приносил домой, получая удовольствие оттого, что может отблагодарить мать. Отслужив в армии, вернулся домой, а Василиса Прокопьевна к этому времени уже подыскала ему работящую невесту — Люду Комарову. Помогла молодым построиться. Занятые деньги назад не взяла: лишь бы дети были счастливы.
— Ты мне еще 600 рублей не отдала. Как вернешь — приходи, — сказал Кирилл и снова повернулся к продавщице.
Василиса Прокопьевна как-то сразу осунулась на лицо, ссутулилась и виновато поспешила к выходу.
— "Мальчик мой совсем замотался. У внучки свадьба на носу, за Павлика платить надо, да еще теплицу строить удумал — ну чисто хозяин. Зачем я ему теперь? У него своя семья, свои заботы. Обуза я ему. Материнский долг я перед ним выполнила, дальше жить незачем — удушусь. Бог милостив — простит", — думала старая женщина по дороге к дому.
***
— Тварь, падла зажравшаяся. Говорил Антонычу, чтобы насчет автопогрузчика с ним побакланил. Все полегче клиентов затаривать будет. За скотину нас, падла, держит.
— Угомонись, Антоха. Шеф сам к этому придет. У всех оптовиков цены одни и те же, но на это по фигу. У нас скорость обслуживания низкая, из-за этого куча клиентов срывается.
Антон Тимохин и Егор Кудрявцев пришли на работу пораньше и, ожидая прихода остальных, резались в дурака в специально отгороженном для грузчиков помещении.
В это утро Андрей решил приехать на работу пораньше. Мужики не могли увидеть его, так как сидели к входу спиной. Из случайно услышанного разговора он не упустил ни слова. С невозмутимым видом он пересек прокуренное помещение, разделся и, открыв кабинку, начал напяливать на себя липкую от сахара робу. Чувствуя горечь от оскорбления, нанесенного его отцу, покрылся испариной. К горлу подкатил комок, и Андрей, отвернувшись в противоположную от грузчиков сторону, стал рассматривать бело-голубую пополам стену.
— Что-то здесь запахло падалью, — резко развернувшись, бросил Андрей, дав волю нахлынувшим чувствам.
— О чем ты? — смутился Антон.
— Ах ты! Имей мужество хотя бы признаться в произнесенном! — побагровев, сорвался на крик Андрей.
Руки машинально сжались в кулаки, и он пошел на грузчика. Попытавшийся вмешаться Кудрявцев, был откинут стальным, искоса брошенным в его сторону взглядом. Андрей придвинулся к Антону вплотную, внимательно посмотрел в глаза грузчика, как будто желая окончательно в чем-то убедиться, и с оттяжкой нанес два увесистых удара.
— За зажравшееся падло, за тварь.
Антон обмяк и прислонился к стене. Его лицо стало опухать, но на атаку он не решился ответить.
— Гады, твари! Ненавижу вас! Все ваше семейство! Тебя ненавижу! Холеный, сытый — ты никогда не поймешь простых работяг! Чего стоишь? Иди жалуйся! — взревел Тимохин.
— Такого, как ты, даже сдавать не хочется. Посмотри на себя. Ты же жалок. Вы только и можете, что шептаться по углам и в тихушку ненавидеть своих хозяев. Трусы! Чтобы услышать откровенную правду, вас нужно припереть к стенке. Какая уж там борьба за свои права? Болото! — прошипел Андрей, схватив грузчика за грудки.
Целый день Андрей мучился, прокручивая в голове утренний инцидент:
— "Что за люди вокруг? Я чужой среди всех. Как меня достал свой собственный, пораженный сомнениями мозг. Жил бы да жил припеваючи. Нет, что-то меня вечно не устраивает. Так дальше нельзя — с ума сойти можно. Таким манером жернова времени перемелют меня, сотрут в порошок, не оставив камня на камне. Надо искать. Время, в котором я живу, дает мне этот шанс. Я впереди всех — это очевидно. Эпоха такая, что пока еще никакая. Какой проект я представлю своим существованием, так и будут жить люди после меня.
***
— Эй, парень, подойди-ка сюда на пять сек! Разговор есть! — крикнул Митька проходящему мимо старой двухэтажки Андрею.
Спасский решил прогуляться перед сном и, отпросившись у бабушки, отправился на улицу. Стемнело. В деревенских окнах стали зажигаться огоньки, словно стайки прилетевших неизвестно откуда светлячков, друзей ночи. Сам не зная для чего, Андрей бесцельно бродил по селу, всматривался в окна, запоминая людей. Кто-то из них смотрел телевизор, кто-то ругался. Отрывисто лаяли собаки, за версту чуя приближение припозднившегося человека. Над головой просыпались мириады звезд, перемигиваясь в ночи с матерью-луной, которая готовилась совсем скоро уступить небосклон остроконечному месяцу.
Андрей услышал, что его окликнули и, не торопясь, подошел к группе людей, выжидающе разглядывающих его.
Сразу бросалось в глаза, что Митька Белов в этой компании был заводилой. Он с живостью перемещался от одних к другим; заливаясь смехом, говорил какие-то слова и тут же отходил, выставляя на показ красную ветровку, которую недавно справила ему мать, взяв с парня слово, что он не будет засовывать свою голову куда не попадя.
— Слышь приезжий. Сгоняй за чатушкой. В горле пересохло — страсть, — с притворной мольбой обратился он к Спасскому.
Андрей, не задумываясь, ответил:
Ознакомительная версия.
