Ознакомительная версия.
— Что стряслось опять, Андрюшенька? — запричитала бабушка, обернувшись к внуку.
— Да ничего существенного. Просто петух ваш задиристый больно.
— Ух, окаянный, он и на меня ить кидался третьего дня. Говорила деду зарубить его, а он, знай, все молчит да пыхтит себе в бороду. Внука нам на нет изведет, петух энтот.
— Не изведет. Поделом вам, — буркнул дед.
Петух в усадьбе действительно никого не боялся, кроме деда и, пользуясь поддержкой старика, с достоинством расхаживал, где ему было угодно, кидаясь на всякого, кто ставал ему поперек дороги. Благо куры неслись хорошо, и ему пока ничего не угрожало.
— Андрюшенька, садись к столу, не побрезгуй бабушкиными пирожками. Тесто на славу удалось, — обратилась бабушка к внуку.
— Андрю-ю-шенька, Андрю-ю-шенька, — передразнил старуху дед. — Как с мальцом с ним вошкаешься. Парню двадцатый пошел, а она все Андрю-ю-шенька.
— Так кровинушка ж наша.
— Ты спроси у кровинушки, когда он у нас последний раз был… Молчишь? Так я тебе отвечу. Полгода скоро будет. Совсем стариков забыли, — строго, с еле скрываемой обидой сказал дед.
— Ну, Андрей Иванович, это ты зря. У меня учеба, а папа с мамой вам постоянно помогают, чем могут.
— Ты меня помощью то не попрекай. То сыновний долг каждого знатного человека. Все наскоком, все впопыхах у вас. Три недели назад залетели родители твои как заполошные, зерно в клети ссыпали и на хода. Словом обмолвиться некогда. Бизнесмены чертовы!
— Будет вам, — примирительно сказала бабушка, и все приступили к еде.
Покончив с пирогами, Андрей и дед отправились налаживать уличную колонку. В шланге, шедшем из колонки, случился прорыв, и его пришлось залатать. Андрей недовольно заметил:
— 21 век идет, а у вас тут не то что горячей и холодной — иногда вообще воды нет… А так-то, знаешь, дед?! По-моему здорово здесь у вас. Если и задуманы были кем-то когда-то дедушки и бабушки, то задуманы они были в деревне, а уж никак не в городе.
— Понял, наконец, студент? То-то. А теперь к окнам присмотрись. Все ведь до последнего в своих лачугах ждали, пока мы воду подадим. Сейчас с флягами потянутся, я их знаю.
Время подходило к одиннадцати. Андрей выгнал новенькую тойоту из ограды и поехал к девушке, помня о ночной договоренности.
Наташа ночь спала плохо, часто просыпаясь и думая о брате. Родителям ничего говорить не стала, да им в принципе было глубоко наплевать на детей.
Отец в прошлом был ударником в кайбальском совхозе, но потом окрестные поля засевать почти перестали, и Николай Заваров остался не у дел. Потеряв работу, стал пить, срывая злобу на жене и детях. Мать Наташи, Зоя Заварова, в девичестве была бабой боевой и приятно по-женски полной. Парни толпами вились подле нее. Она допускала до себя всех, но повода к долгим отношениям не давала никому. Любила красиво одеться и щегольнуть перед деревенскими. Только гармонисту Кольке Заварову хмельной залихватской игрой на тальянке однажды удалось заманить Зойку в лес. Через девять месяцев появился первенец Толька, и жизнь молодой супружеской пары потекла своим чередом. Заваровы получили от совхоза добротный дом, обзавелись хозяйством, позже приобрели москвич 412 модели, несмотря на то, что машин тогда днем с огнем было не сыскать. Теперь от былой красоты Зои не осталось и следа. Пристроившись пить на пару с мужем, она смотреть за собой перестала, почернела и вскоре все, что было нажито за долгие годы, Заваровы пустили по ветру. Теперь все их богатство было — Наташа да Толька.
Андрей подъехал к покосившимся от хозяйского недосмотра воротам и посигналил. Наташа открыла калитку и вышла на улицу. Девушка была одета в короткую кожаную юбку, плотно облегающую фигуру, и ярко-оранжевый топик. Невысокая, с прямым очаровательным носиком, тонкими губками и длинными ресничками
вчерашняя знакомая произвела на парня благоприятное впечатление. Девушка несомненно была миловидной.
— Здравствуйте, красавица. Машина в Вашем распоряжении, — сказал Андрей в открытое окно.
— А я думала, что ты не приедешь.
Через секунду девушка юркнула в машину, дверь которой Андрей галантно приоткрыл изнутри.
— Ну что?! Поехали? Э-э-э?
— Наташей меня зовут.
— А меня в таком случае Андреем. С братом твоим, скорей всего, все в порядке, иначе бы уже сообщили. Так что не переживай.
Дальше ехали, перебрасываясь незначительными фразами. Андрей рассказал, что учится в ХГУ на экономическом факультете, что приехал навестить бабушку, а после поездки в больницу вернется в Абакан, и будет устраиваться к отцу на работу.
Приехав в Белый Яр, большое село, располагавшееся в десяти километрах от Кайбал, не без труда отыскали больницу. Девушка сразу направилась к дверям, но Андрей остановил ее на ступеньках:
— Наташа, нехорошо идти к больному с пустыми руками. Неужели ты этого не знаешь?
— Ах да, я совсем забыла, — растерянно ответила она и вернулась к машине.
Возле больницы стоял ржавый ларек, куда и зашли ребята.
— Андрей, а ведь у меня совсем нет денег, — смущенно сказала девушка, прячась от глаз продавщицы.
— Ну, это не беда. У меня как раз есть немного лишних, — браво ответил парень, выхватив из кармана бумажник, распухший от обилия сотенных купюр. Об этом необдуманном шаге Андрей в следующее мгновение уже пожалел. Стыд залил краской его лицо, когда он увидел, как по-детски удивилась его знакомая. Он до последнего времени даже не предполагал, что не каждый может позволить себе купить самое необходимое.
Набрав фруктов, ребята пошли в больницу. Андрей остался в фойе, взяв с Наташи слово, что она умолчит о том, кто ее привез.
Через час Наташа вышла. Она старалась выглядеть веселой, но это у нее плохо получалось — выдавала мертвая бледность, кстати, сильно ей шедшая. Понимая душевное состояние девушки, Андрей с расспросами приставать не стал. Уже возле дома Наташа сама заговорила:
— Знаешь, Андрей, — большое спасибо тебе. У брата все благополучно, проколотое легкое ему заклеили… Там с ним наши ребята лежат. Они так рады были меня видеть; я ведь вторая из деревенских их навестила. До меня только к Кольке Мухменову мать приезжала. Про тебя, как ты наказал, ничего говорить не стала. Только, пожалуйста, ответь мне: зачем тебе все это надо?
— Ответ напрашивается самый банальный, но у меня пока нет и такого. Ничего, — со временем, думаю, появится. А теперь мне пора, — шутливым тоном сказал Андрей, грустно улыбнулся и уехал, подняв за собой клубы пыли.
Наташа долго смотрела вслед удалявшейся машине, силясь понять поступки юноши. Женское самолюбие упрямо твердило ей, что он делал все из-за нее. В свою очередь девушка удивленно отметила про себя, что, только расставшись, она мечтает увидеть юношу снова. От этой мысли приятно защемило сердце.
***
Андрей стоял на пороге отцовского офиса, неловко топчась на одном месте и теребя бумажку, неизвестно каким образом попавшую ему в руки.
Антон Владимирович Спасский, одетый в элегантный кремовый костюм строго покроя, белую шелковую рубашку, повязанную лиловым галстуком, сидел за огромным письменным столом и просматривал накопившиеся счета, бормоча под нос цифры. Судя по непринужденной позе и долгоиграющей улыбке, не сходившей с лица, предприниматель чувствовал себя довольно вольготно среди кипы бумаг.
Меблировка в офисе была по-спартански простой. Судя по всему, единственное, на чем не экономил сахарный магнат, так это на технических приспособлениях, облегчающих суровую жизнь современного предпринимателя. Пентиум последней модели, нафаршированный до отказа, модем, телефон, сканер, принтер, факс, ксерокс — в общем, все необходимые атрибуты, позволяющие оперативно обрабатывать непрерывно поступающую информацию и раздавать приказания во все уголки небольшой, но постоянно развивающейся империи.
— Здравствуй, папа, — решил обратить на себя внимание Андрей.
Антон Владимирович оторвался от счетов и сухо исподлобья стал разглядывать Андрея.
— Привет, сын, — прервал отец ставшее уже тягостным для обоих молчание. — С чем пожаловал?
— Пришел устраиваться к тебе на работу. Ты же знаешь, что у нас летняя практика. Разнарядки на предприятия нет; времена социализма давно канули в Лету. Вот я и решил прийти к тебе… Поможешь?
— А стоит ли тебе помогать, Андрей? Помнишь, как этой зимой я определил тебя в ангар?!
— Разве я плохо справлялся?
— Не спорю — дела у тебя шли успешно некоторое время, но потом ты умудрился поддержать бунт среди рабочих, этих оборзевших наглецов, требующих добавить 50 копеек за отгруженный мешок. Пользуясь твоим участием, они пошли до конца в своих требованиях, не взирая на то, что 20 копеек я все же согласился накинуть. Из-за тебя мне пришлось их уволить всех до одного. Нормально, по-твоему?
— Это был свободный выбор свободных людей, — беззаботно возразил Андрей, гордо встряхнув головой.
Ознакомительная версия.
