— Это все временно, — заверил Джон. — У меня не было денег, чтобы снять для тебя апартаменты, да и ни к чему они тебе. Скоро у нас начнется совсем другая жизнь.
— Ты так уверенно все говоришь, — удивился Лукас.
— Я думаю, что мы на пороге больших событий. У меня сильно развита интуиция, которая никогда еще не подводила.
Лукас устало опустился на жесткую кровать и подвинул к себе пакет с крестом.
— Покажи мне его еще раз, — попросил Джон.
Лукас развернул сверток и протянул ему тяжелый старинный золотой крест.
— Да, здесь золота нам двоим хватит надолго, — произнес он.
— Мне золота не нужно. Мне нужна сила креста, — сказал Лукас.
— Вот об этом завтра. Идем вниз, в ресторан. Я сегодня оставлю машину здесь и доберусь до дома своим ходом. Завтра приеду, и мы вместе засядем в архиве.
— Если хочешь, можешь остаться у меня, — предложил Лукас, пытаясь проявить расположение к партнеру. — Я тебе верю, — добавил он. — Верю, как самому себе.
Джон присел рядом на кровать.
— Если признаться, я тоже никогда не помышлял такими делами, — тихо заговорил Джон. — Меня какая-то неведомая сила толкнула на все это. Даже тогда, когда я совершенно запутался в рукописях, я знал, что добьюсь своего. Ты меня постоянно воодушевлял своим присутствием и надеждами.
— Со мной происходило то же самое, — ответил Лукас. — Сколько я передумал перед тем, чтобы совершить такое! Ведь знал, что это преступление, но меня тоже что-то толкало на это. Я не хотел этого делать, а все получалось как бы само по себе. Ты не представляешь, сколько я потратил нервов и что только не пережил за эти несколько дней. Все, думал, откажусь от всего этого, но не получалось: меня просто несло к этому кресту, но постоянно передо мной возникал этот странный монах. Он ничего не говорил, но видел в моих глазах, что я хочу совершить большой грех. Он даже в последний момент не предупредил меня, чтобы я этого не делал, хотя и мог. Может, он знает последствия всего этого? Может, этот крест нас и накажет когда-нибудь?
— Глупости, — возразил Джон. — Крест не сможет без нашего вмешательства стать всесильным, а тем более наказать нас. Он в наших руках, и, как мы пожелаем, так оно и будет.
— Но есть же высшие силы, есть, в конце концов, еще и Бог на земле.
— Если ты будешь постоянно ссылаться на Бога, то зачем мы все это делали? — стараясь подвести черту разговору, сказал Джон. — Ты понимаешь это?
Лукас взглянул в глаза компаньона, стараясь увидеть правду или ложь, которая лилась из его уст.
— Ты знаешь, — сказал Лукас, — мне хочется все бросить и бежать. Бежать от всего того, что происходит сейчас с нами. Ты же не такой, Джон? Тебя что-то сводит с ума.
— А тебя?
— Меня тоже. Какая-то сила толкает меня в пропасть. Я знаю, что этому будет когда-то конец, и не в нашу пользу, но не могу остановиться. Я погибну из-за этого креста. И ты погибнешь.
Джон вскинул брови от удивления:
— Слушай, Лукас, тебе непременно надо отдохнуть. Ты многое сделал наперекор своим принципам и желаниям. Ты просто устал.
— Хуже, — вздохнул Лукас. — Я начинаю ненавидеть себя за все эти черные дела.
— Ты как баба, — стал уже нервничать Джон. — О чем же ты думал раньше? У тебя тогда возникали другие намерения, а тут ты киснешь на глазах. Зачем ты нашел меня? Что-то ведь хотел, не правда ли? Ты втянул меня в эту историю, а сейчас хочешь оправдаться. Ты всему вина, и я могу предъявить тебе тоже кое-какие претензии. Раз так у нас получается, мы должны быть только вместе. Что получится, я не знаю и сам. Хочешь, давай сейчас испробуем все варианты, которые я приготовил. Испробуем на кресте все молитвы и заклинания, что я расшифровал.
Лукас наклонил голову и задумался.
— А если что получится? — тихо спросил он.
— Ты же сам хочешь, чтобы что-то получилось, не правда ли? Для этого ты пришел ко мне в библиотеку, что-то искал, пытаясь обойти своего шефа. Уши развешивал, когда тебе рассказывал байки тот старый монах, и мечтал.… Мечтал о чем, можешь мне сказать?
Лукас снова взглянул на Джона.
— Можешь не говорить ничего, — продолжал Джон, — я и сам все знаю. Ты хотел испробовать крест на его силу. Зачем она тебе нужна? А нужна она тебе для того, чтобы быть властным. Вот скажи, что я говорю неправду. Ты что-то хотел невероятное, и оно начинает проявляться, благодаря нашим стараниям, и вдруг, в последний момент, делаешь отворот.
— Ничего я не делаю, — зашептал виновато Лукас.
Джон приложил к его щеке свою ладонь и повернул голову молодого человека к себе.
— Я мог бы тебя в два счета обвести вокруг пальца, — теперь уже шептал Джон. — Но я так не сделал. Я хочу, чтобы мы были вместе. Я уверен, что у нас все получится. Может, не все, но что-то получится — это точно.
Лукас поднял на него свои усталые покрасневшие глаза.
— Ты думаешь? — спросил он.
— Я не думаю, я знаю.
— Мне страшно, — признался Лукас.
— А мне интересен итог наших стараний. Чего ты боишься?
— Наверняка, меня уже ищет полиция. Я потерял все, — снова забормотал Лукас.
— А ты не думаешь, что вдруг у тебя огромные перспективы впереди, о которых ты даже и не мечтал?
Лукас резко повернулся к Джону, протянул ему крест.
— Забери его, — сказал он. — Крест мне не нужен. Я не хочу быть сильным и вершить какие-то непонятные чудеса. Я хочу быть настоящим человеком.
Джон сделал удивленное лицо.
— А я, по-твоему, ненастоящий? Зачем ты отдаешь мне этот крест?
— Я ничего не хочу. Сейчас пойду в полицию и сдамся. Пусть мне дадут срок, есть за что. Про тебя я не скажу ни слова. Здесь вся вина только моя. — Лукас вскочил с места.
Джон схватил молодого человека за руку и потянул к себе.
— Тебе и золота не нужно?
— Мне ничего не надо. Я сделал большую ошибку в своей жизни, я потерял все. Теперь хочу начать все сначала.
— Ты просто дурак! У тебя начинается истерика. Я сегодня останусь с тобой. Тебя нельзя оставлять одного в таком состоянии.
Лукас потряс головой и снова присел рядом.
— Может, ты и прав, — согласился он. — Я дурак. Не знаю, что ждет меня впереди, но не могу забыть последнего взгляда монаха, там, у музея.
— С завтрашнего дня я и ты начинаем новую жизнь, — сказал решительно Джон.
— У тебя нет семьи? Нет жены?
— Я в разводе. Она от меня очень многого требовала, а я не мог ее обеспечить по ее потребностям. Женщины, сам понимаешь, иногда тоже сходят с ума. Вот моя одна из тех, которая сошла с ума первой, — вздохнул Джон.
— Значит, ты ее не любил, — решил Лукас.
— У тебя была девушка или женщина? — в свою очередь спросил Джон.
— Была, но это же не жена.
— Это женщина, — пояснил Джон. — Они все одинаковые. И где же она теперь?
— Какая тебе-то разница?
— Вот видишь, и у тебя что-то не сложилось в жизни. Не получается в одном, значит, получится в другом месте. Женщины — это еще не все в жизни. Есть какие-то увлечения, цели, к которым люди стремятся годами. У нас цель с тобой определена, и ты хочешь дать отворот в самый решающий момент?
— Я хочу спокойно жить.
— Я тоже. Кто этого не хочет?
— А власть? Этот крест?
— Да подожди ты с этими заключениями. Еще ничего нет, а ты уже впадаешь в истерику, — остановил его Джон. — С тобой будет мне трудно. Чтобы что-то сделать, мне придется прилагать столько усилий, чтобы тебя убедить, что лучше сделать все самому. Может, до завтра потерпишь? Испробуем этот крест и определимся окончательно.
— Хорошо, — вздохнул Лукас.
Он завернул крест в тряпку и сунул его под подушку.
— Ты уйдешь сегодня?
— Как ты хочешь?
— Уходи. Я хочу остаться наедине с собой.
— Только не натвори глупостей, — предупредил Джон.
— За меня не беспокойся, — заверил его Лукас. — Завтра когда встретимся?
— Я сам к тебе приду до обеда, но для начала позвоню.
— Крест останется со мной?
— Конечно. — Джон поднялся с кровати и взглянул в окно: было уже темно. — Завтра я тебе позвоню, а ты никуда не выходи, жди звонка. Ну а сейчас добро пожаловать в ресторан.
В эту ночь Лукасу не спалось. Новая обстановка в номере не давала ему покоя. Он долго лежал с открытыми глазами и до подробностей вспоминал разговор с Джоном. Крест, что он спрятал под подушку, тоже давал о себе знать: в голову полезли дурные мысли: этот старый монах и его взгляд, который Лукас заметил на выходе из музея, не покидали его сознания.
«Он же не сказал мне ни слова, хотя, наверняка, знал о моем поступке, — размышлял молодой человек. — Почему монах промолчал и не позвал полицию? Странно все как-то получается».
Лукас сунул руку под подушку и нащупал крест. Он был холодный, и по его телу пробежала дрожь. «Странная вещица, — думал он. — Подушка теплая, матрац теплый, а он холодный… Джон тоже какой-то непредсказуемый.… Толкает меня, куда — неизвестно. А при чем тут Джон, если я сам заварил эту кашу? Какой черт меня подтолкнул на это скверное дело: жадность… алчность или что-то другое?».
