— Вань, а как дела у тебя? Ты давай не отмалчивайся, расскажи все по порядку.
Он достал сигарету, медленно прикурил и начал рассказывать:
— А как у меня дела? Все отлично, все очень хорошо, я доволен жизнью. Сначала конечно жестко было. Я как приехал, вообще не знал, куда податься. Знакомых мало, языка почти не знаю. Hello, там, How do you do, знаешь, не более того.
— А на что ты рассчитывал? Ты же вроде немецкий учил, правильно?
— Да, немецкий. Только я его уже подзабыл, а в Америке единственный язык — английский. Рассчитывал я на что? Я вообще, честно говоря, не очень рассчитывал. Сейчас уже точно не помню что да как, но когда впервые там оказался, рассчитывать особо не приходилось. Приходилось действовать.
— И что делал?
— Ой, бля, что я только не делал! — Он ухмыльнулся. — Сперва устроился на стройку, жил в доме с пятью русскими, работал по двенадцать часов в сутки. Крышу, короче, латал. Сидишь себе на солнце высоко над землей, в руках пистолет этот строительный, а рядом мексиканец и американец лопочут. Чето ржали всё, я сначала напрягался, ничего ведь не понимаю, вообще ни грамма. Через пару месяцев стал слова отдельные различать, а эти твари оказываются еще и надо мной ржали, типа я тупой, знаешь, английский вообще не понимаю.
— Вот уроды! — возмутился я. Ваня даже не улыбнулся.
— Ну, я к ним подошел, сказал, чтобы больше так не делали. Ты же знаешь, я вообще человек спокойный, но такой херни терпеть не буду. Хорошо, что они все поняли, а то не обошлось бы без конфликта. — Ваня глубоко затянулся и стряхнул пепел. Ему явно нравилось вспоминать свои приключения.
— Слушай, ну ты видимо нормально там натерпелся, мексы всякие, стройка. Может, стоило подождать годик, получить бакалавра и потом пытаться свалить?
— Да кто знает, — вздохнул он, — может быть, и стоило. Только я об этом вообще тогда не думал. Мы прилетели в Нью-Йорк, проехались по subway до центра. Как только я вышел, мне уже башню снесло.
— А что там такого, что башню сносит? Воздух свободы?
— Ну да, воздух свободы. — Он засмеялся. — Люди совсем разные: белые, черные, китайцы, со всех концов земли. Никто никого не замечает, не рассматривает. В subway пока ехали, какой-то растаман включал музыку на своем приемнике, а толпа маленьких негритят танцевала и просила деньги. Причем не агрессивно просила, а нормально, по — человечески. А тут, в Москве, едешь в метро, а на тебя как в фильме ужасов идут слепые, безрукие, безногие. Я понимаю, что так нельзя говорить и все это проблемы государства. Что это моя родная страна и все такое. Но знаешь, это лучше понимать из безопасного места.
— М-ммм, — промычал я. — Нет, понятно, что в Америке жить комфортнее. Но комфорт часто несет с собой скуку. Нет такого? Не скучно жить? Ну, то есть поначалу понятно приключения там всякие, стройки, крыши, но когда все устаканивается? Ты ведь уже не мальчик, не успеешь оглянуться, и тридцатник стукнет.
— А что скучного? — всплеснул он руками. — Что по улицам не страшно ходить — это скучно? Что на кухне водку не пьем, что старики целлофановые пакетики не берегут — это скучно? Это все как раз нихера не скучно, это нормально. Мне поначалу тоже что-то такое казалось, что скучно. С русскими кретинами тусовался. Знаешь у них какая главная забава? Нажираться и рассказывать, как они кого наебали в этой ненавистной Америке, как к ним плохо менеджеры относятся, как дома классно было. И никто, никто назад не возвращается. Эмигранты херовы. А ты знаешь, почему Америка — самая богатая страна в мире?
— Ну почему? — спросил я.
— Потому что там все повернуты на работе, — сверкнул он очками. — Дети начинают работать в 16, подрабатывать во всяких фаст-фудах, заправках, ресторанчиках. И это не дети бедных родителей, это вообще все! Даже если ты учишься в college, летом, будь здоров, работай. С 18 лет почти никто не кормится за родительский счет. А родителям не надо, в свою очередь, сидеть с бабушками и дедушками, потому что у тех нормальные пенсии и они уже заработали себе на старость. Ты понимаешь, люди любят работать. Им нравится работать, они не понимают, как можно жить по-другому! — Ваня выдохнул и взглянул на часы, пиво уже закончилось.
— А это не скучно? — спросил я. — Ну, жить как по расписанию. Все наперед спланировано, все устроено, никаких кризисов, никаких волнений.
— Мне кажется, это не скучно, — улыбнулся Ваня. — Мне кажется, это нормально и правильно. Во всяком случае, мне так нравится. А на вкус и цвет, ты знаешь, товарищей не особо много.
Объявили посадку на Ванин рейс. Я помог дотащить ему чемоданы и спросил:
— Когда ты в следующий раз здесь появишься?
— Не знаю, как дела заставят или по родным сильно соскучусь. Может, ты ко мне прилетай? Я тебе всё покажу.
— Ну ладно, посмотрим. Может быть, действительно прилечу, заранее загадывать не буду.
Мы обнялись, и он прошел своей тяжелой походкой в зал вылета.
Илья сидел перед монитором, растирал кулаками покрасневшие глаза и упорно пытался понять, откуда в этом файле появляется кольцевая ссылка. При попытке обновить лист Excel противно щелкал и отказывался пересчитывать ячейки. Типичная кольцевая ссылка. Circular reference.
Илья строил финансовую модель функционирования компании по добыче никеля, палладия, золота и других труднодобываемых ресурсов.
На первом листе аккуратно перечислялись предпосылки — прогноз цены на нефть, прогноз цены на никель, прогноз цены на золото и палладий, еще несколько прогнозов. В аналитических источниках единодушия по поводу прогнозов не наблюдалось, поэтому Илья предполагал несколько сценариев. На следующем листе шла разбивка прибыли компании по источникам добычи, разбивка прибыли по регионам. Прогноз темпа роста ВВП России до 2020 года. Прогноз издержек компании. Сначала переменных, затем постоянных.
Илья строил эту финансовую модель уже третью неделю. После первой недели совсем ничего не было понятно. Всю жизнь Илья провел в Москве и про никелевые месторождения слышал первый раз. Пришлось прочесть достаточно много источников в Интернете, как никель и палладий вытаскивают из земли. Как очищают от инородных смесей, где предприятия арендуют оборудование и с помощью каких машин везут ресурсы на заводы. Компания планировала расширяться и экспортировать ресурсы на Запад. В Германию и Канаду.
После второй недели файл начал обрастать ссылками и набирать вес, а Илье по ночам стали сниться никелевые шахты, громадные рычащие экскаваторы и рабочие в оранжевых фуфайках. Весь этот маскарад блуждал по ячейкам злополучного файла и цеплялся друг за друга. Стоимость машин нужно было учесть как в постоянных издержках, так и в амортизации. Амортизацию и вложения в основной капитал нужно было финансировать, а кредиты учитывать в краткосрочном долге, но уже в следующем году.
— Your model should be consistent. Balance sheet predict for every year should precisely match assets and liabilities. Please, work on it, — говорил Илье Майкл, старший менеджер из Великобритании, приподнимая вверх свой пухлый указательный палец.
Илья кивал и старался не смотреть на Майкла, когда тот уходил домой в шесть вечера, а Илья сидел до одиннадцати. К концу третьей недели файл насчитывал девять версий и потихоньку начинал жить своей жизнь.
Илья еще раз пощелкал по листам, подумал, что может быть не так. Сохранился, вышел из файла, перезагрузил компьютер, зашел обратно. Снова кольцевая ссылка. Илья обхватил лицо руками и помассировал глазные яблоки. Голова потяжелела и не хотела думать, нужно было встать с кресла и погулять, развеяться. Сходить на кухню или вниз, в кофейню. Купить себе хорошего кофе, настоящего ванильного каппучино, а не той жидкой смеси из кухонной кофемашины. Но даже вставать, разгибать поясницу было лень. Илье казалось, что он замер в этом сидячем положении и хорошо бы вот так и оставаться навсегда, никуда не двигаться. Как у мамы в утробе — подумал Илья.
— Пойдем на кухню выйдем, чайку попьем, — подошел откуда-то сбоку Аркадий из отдела аудита.
— Давай попозже, не могу сейчас. Доделать тут одну штуку надо, — сказал Илья.
— Хорошо, — сказал Аркадий и отошел.
Илья бросил взгляд на часы. Почти восемь. А сегодня он обещал ей прийти пораньше. Обещал вечером погулять. Может быть, сходить в ресторан. Лена была уже дома, ждала его, но звонить боялась. Не хотела отвлекать от работы.
Три месяца назад они переехали в съемную квартиру в районе метро Профсоюзная. Небольшая, но весьма уютная двушка. Тридцать тысяч — не мало, но все-таки приятно иметь свой угол в столице. И до метро идти не очень далеко. Несколько выходных после переезда они с Леной мотались в Икею на Теплом Стане и закупали мебель, тарелки, кружки, коврик в прихожую. Лена купила несколько цветков и багровую вытянутую вазу. Илье понравилась большая черно-белая картина с пересечением сорок второй стрит и пятого авеню, но вешать ее было некуда. Решили обойтись какой-то абстрактной композицией из нагромождения треугольников и квадратов разных цветов. Илья лично просверлил перфоратором небольшую дырку над кухонным столом. Теперь каждое утро невыспавшийся и удивленный мозг невольно пытался найти гармонию в этом тетрисе.
