Посвящая в премудрости местной жизни, первым делом радушные питерские друзья — вне зависимости от того, являются ли они коренными жителями города или приехали сюда пару месяцев назад — выдадут тебе список тех блюд, которые в Питере есть нельзя. Никогда. Ни за какие деньги! Под страхом смерти в результате тяжелого пищевого отравления.
— Никогда не ешь шаверму! — назидательно говорит мне студентка Надя. — Ты знаешь, из чего она сделана? — и многозначительно округляет глаза.
Страшно представить!
Думается, что шаверма приготовлена из мяса бычков-мутантов и прочих, неизвестных официальной науке, животных, приправлена генно-модифицированными огурцами, прелой лежалой капустой и подается в грязной газетной бумажке не менее грязными руками хитрых поваров. Возможно, так оно и есть… Вот только покупать шаверму от этого меньше не станут.
Единственное, чего хочется сделать в пять утра, когда ты вываливаешься из гулкого прокуренного клуба в промозглый влажный рассвет, и вечный городской ветер пробирается тебе под одежду — это стрескать, проглотить, сожрать горячую ароматную шаверму. С кетчупом и майонезом. С зеленью и хрустящим огурчиком. С горчичкой — на любителя.
И мы топчемся возле единственного работающего круглосуточно киоска, с жадностью глядя, как на засаленный противень с длинного, насаженного на вертикальный шампур, куска прожаренного мяса капает жир, как продавец, сонный парень в некогда белом фартуке, взвешивает нарезанное мясо и овощи, сдабривает угощение майонезом и кетчупом, посыпает сверху мелко порезанным зеленым лучком, а после заворачивает всю эту дымящуюся красоту в лаваш…
И когда сил терпеть уже не остается, выхватываем из окошка горячие свертки, негнущимися ледяными пальцами рвем полиэтилен, жуем, откусывая огромные куски, давимся, глотаем, и запиваем весь этот восторг дешевым растворимым кофе из пластика. И что там, внутри это самой шавермы — не важно! Важно, что горячо и вкусно, остро и ароматно, и желудок, истерзанный абсентом и ромом с колой, благодарно урчит и принимает данное лакомство «на ура!».
— Никому не говори! — сквозь кусок мычит мне Надя.
— Угу! — с набитым ртом киваю я.
В Питере все едят шаверму. Просто это — большой секрет!
Он сидит, глядя в темную воду, рядом с Летним садом, возле 1-го Инженерного моста, спиной к «Спасу на крови». В нем сантиметров двадцать высоты, а постамент и дно реки Фонтанки под его лапами усеяно мелкими монетами. Стишок о нем декламировали все дети бывшего СССР, а чтобы увидеть его лично, придется перегнуться вниз и свеситься над водой, разглядывая отблескивающую бронзой птичью макушку. Это — Чижик-Пыжик, тот самый, который пил водку и вообще морально разлагался у реки Фонтанки. И именно на него радушные питерские друзья потащат вас смотреть в первую очередь.
Парадокс, но возле Чижика-Пыжика действительно явственно чувствуется запах водки. Однако в этом нет никакой мистики — просто народ, который круглосуточно тусуется возле каменного парапета, согревается водкой в пластиковых стаканчиках. В Питере довольно прохладно даже в самые безмятежные летние вечера…
История такая: Чижик-Пыжик исполняет желания. Но только в том случае, если ты попадешь монетой ему в голову. Если промахнешься, пиши пропало — обломает тебя мелкая птичка с желанием. Но так как птичка действительно махонькая, а монета еще меньше, спорю на полтинник, вы не попадете в птицу ни с первого, ни со второго, ни с пятого раза. Поэтому мой вам совет — не пытайтесь загадывать Чижику излишне судьбоносных желаний. А лучше, приберегите мелочь для загадывания желаний в более комфортных условиях. К примеру, в фонтане возле здания Адмиралтейства.
Не берусь рассказывать о развлечениях людей с уровнем дохода выше среднего (насколько выше, фантазируйте сами), но для среднестатистического жителя Санкт-Петербурга главным развлечением было и остается праздное шатание по улицам родного города. И не важно, живешь ты тут год или четверть века, все равно, как только выдается свободный вечер, напяливаешь куртку, берешь зонт, выходишь из дома и идешь гулять по городу. И город щедро платит тебе взаимностью, предоставляя широкие проспекты, тихие улочки, бесконечные парки, вечные помойки, шикарные мосты и всевозможные достопримечательности в избыточном количестве.
Итак, после того, как вы спустили коту, вернее, Чижику-Пыжику под хвост всю мелкую монету, можно смело отправляться на все четыре стороны. Да хоть прямо в Летний сад — если на дворе лето, разумеется. Красоту и размах этого парка можно оценить лишь в теплое время года, в остальное время парк попросту закрыт, а скульптуры заколочены в деревянные скворечники. Пройдешься темным зимним вечером вдоль решетки Летнего парка, взглянешь сквозь прутья на длинные, мрачные аллеи, и в сердце закрадется неприятный холодок: в таких закоулках хорошо снимать фильмы ужасов. А летом здесь рай — зелень, тишина и умиротворение.
Толпы мамашек с колясками, бредущие бесцельно парочки, периодически останавливающиеся в каком-нибудь особо живописном уголке для затяжного поцелуя, толпы туристов с фотоаппаратами, интеллигентного вида бомжи с тележками, вечные охотники за стеклотарой. Ну и, разумеется, бесконечная череда мраморных скульптур и бюстов, по которым можно изучать историю и мифологию Древнего мира.
Вот Амур и Психея, окруженные разросшимися вокруг фиалками. Вот Талия, Терпсихора и Немезида. Вот Нерон, Клавдий и даже Демокрит. А вот Юлий Цезарь. Пардон, это табличка от бюста Цезаря. А самого Цезаря нет — то ли увезли на реставрацию, то ли с этой реставрации не довезли. А может быть, попросту свистнули, вместе с постаментом… А вот памятник баснописцу Крылову, непонятно каким образом затесавшийся в череду богинь, муз и полководцев. Крылов сидит на камне, с книгой в руках, а вкруг подножия памятника сгрудились птицы и звери из его басен. Подойдешь поближе, и обалдеешь: на ограде явно прослеживается орнамент из конопляных листьев…
В общем, хотите в тишине подышать свежим воздухом или покормить привыкших к щедрости посетителей уток — добро пожаловать в Летний сад. Единственное, чего не стоит здесь делать — так это посещать платные био-туалеты. Люди даже с напрочь отбитым обонянием вследствие сильнейшего насморка, валятся в обморок еще на подходе к синим кабинкам.
Впрочем, нет. Статуи, цветы и утки в Лебяжьей канавке подождут. Потом, потом будут прогулки вдоль и поперек мостов, парков и аллей. К черту соборы и памятники. Все после! Сейчас вас ждет один, единственно верный маршрут — вдоль по набережной Фонтанки, минуя Инженерный замок, старое здание цирка и площадь Белинского, туда, к прибежищу всех туристов, зевак и бездельников — на Невский проспект.
Вы выскочите на него как раз возле Аничкова моста. Раз-два-три, досчитайте до шестнадцати — именно столько яичек имеют совокупно четыре коня и четверо юношей, держащих их под уздцы по обеим сторонам моста — постарайтесь не наступить на семенящих мимо японцев из очередной туристической группы, и ступайте, ступайте трепетной ногой на тротуар Невского проспекта. Посмотрите налево — вдоль домов вдаль уплывает разношерстная толпа. По диагонали от вас — розовый, словно торт с белыми кремовыми завитушками, дворец Белосельских-Белозерских. Под мост уплывают прогулочные катера и кораблики. Справа вдалеке — если слепящее глаза солнце даст вам приглядеться, — золотится шпиль Адмиралтейства. И во всем, что вас окружает, чувствуется такая сумасшедшая свобода, смешанная с какой-то щемящей сердце непонятной тоской, что коктейль этот ударяет вам в голову не хуже выпитого давеча джина с тоником.
Не дергайте меня за руку — Невский проспект не похож ни на один проспект в мире. Невский — хребет этого старого, вечно простуженного северного зверя по прозвищу Питер. На него нанизаны Лиговский, Литейный, Владимирский проспекты, Садовая, Конюшенная и другие, помельче, улицы, началом своим он упирается в Александровский сад, а хвост его тянется до самой Александро-Невской Лавры. И, чтобы понять город, прочувствовать его, распробовать, начинать долгую прогулку нужно только с Невского проспекта.
Странное смешение лиц и национальностей на фоне холодного даже в самые теплые летние дни неба, вычурные разноцветные фасады, кое-где завешанные зеленой сеткой, скрывающей реставрационные работы, тетки с мегафонами, зазывающие на «прогулки по рекам и каналам Санкт-Петербурга», попрошайки в лохмотьях, негры в ливреях и белоснежных париках у входа в музей шоколада, студенты в черт знает чем, и ежесекундно — вспышки, вспышки, вспышки фотоаппаратов. Все это наваливается на вас, стрекочет по-испански-английски-японски, и уже тащит за собой мимо Гостиного двора куда-то в сторону Казанского собора.
Собственно, можно целый день провести, не сходя с проспекта — приезжающие на сутки хлебнуть неповторимой питерской атмосферы взбалмошные москвичи зачастую так и делают. Здесь всегда многолюдно и весело, здесь есть любые рестораны, кафе, гостиницы, магазины, кинотеатры, театры, соборы, музеи и клубы — все, что может утолить голод и любопытство туриста с любыми интересами. Отсюда можно свернуть на Дворцовую площадь, юркнув в арку Главного штаба. Здесь можно сесть на экскурсионный автобус, едущий в любую точку города. Но даже если мимо Зимнего вы дойдете до Марсова поля, или с Дворцового моста отправитесь на стрелку Васильевского острова, или, свернув к Исаакиевскому собору, доберетесь по Вознесенскому проспекту аж до Исаакиевского моста на Фонтанке, вам непременно захочется вернуться на Невский. Невский притягивает, он манит вас к себе снова и снова.
