Король с королевой уже много месяцев не видели свою дочь такой оживленной – относительно оживленной, оговоримся сразу. Если раньше принцесса напоминала хладный труп, то теперь она передвигалась по дому, как зомби. Но и это уже считалось прогрессом. Иногда во время разговоров о симпозиуме бывали такие моменты, когда казалось: еще чуть-чуть, и Ли-Шери улыбнется. Как поступили бы в подобном случае сострадательные родители? Ну конечно, сдались бы. Бог с ней, пусть едет на свою конференцию.
С приближением назначенной даты королева Тилли решила, что Мауи – слишком дикое место. Ей хватало и того, что они торчат на задворках Сиэтла, где дождь немилосердно поливает и днем, и ночью, а побеги ежевики так и норовят вломиться в королевскую опочивальню. Недоставало еще, чтобы роскошную фигуру ее величества заставили втиснуться в самолет и высадили посреди джунглей на каком-то острове, кишащем заезжими серфингистами и проститутками на отдыхе, а вдобавок к этой милой компании ей целых семь дней придется терпеть несколько сотен придурков, повернутых на спасении мира, в котором им все равно не выжить. Как раз на этой самой неделе оперный театр Сиэтла давал «Норму» Беллини с Эбе Стиньяни в главной партии. И пускай лучшие годы Стиньяни давно уже миновали, ее легато по-прежнему звучало безупречно, что в наши взбаламученные времена почиталось большой редкостью. Кроме всего прочего, королеву пригласили стать почетной гостьей на приеме в честь стареющей дивы. Поскольку Макс не мог путешествовать из-за своего клапана, к середине февраля было решено, что вместе с принцессой на Гавайи полетит Хулиетта.
Старушке перевалило за восемьдесят, она не могла связать и десяти слов по-английски, но обладала таким серьезным жизненным опытом и столь нежно любила принцессу, что Макс и Тилли не сомневались: из Хулиетты выйдет превосходная дуэнья. Тем не менее они беспокойно переглянулись, когда тощая как скелет старуха отправилась в универмаг Пенни[20] и купила себе бикини.
Небо равнодушней и бесстрастней моря. На высоте, куда не долетают птицы, не поднимается ни одно облако, куда кислород не заманишь ни за какие коврижки, в порто-франко, где свет превышает все мыслимые границы скорости, не останавливаясь, даже чтобы перехватить чашечку кофе, в пустыне, где царит сила тяготения, – там, в беспредельной вышине, сопя в обе ноздри, воздушный поток над Тихим океаном рассекало судно авиакомпании «Нордвест ориент эйрлайнз». Ли-Шери отвернулась от иллюминатора, через который смотрела на плывущие внизу облака и океанскую гладь. Принцесса перевела взор на престарелую дуэнью, мирно дремавшую в соседнем кресле, и не сдержала улыбки. Щекоча кондиционированный воздух салона первого класса своим тоненьким храпом, Хулиетта излучала такую безмятежность, что, глядя на нее, с трудом можно было представить тот сыр-бор, который она устроила несколько часов назад в международном аэропорту Сиэтл-Такома.
Появлению лягушки Ли-Шери удивилась не меньше других. Несмотря на довольно крупные размеры и необычно яркий зеленый цвет амфибии (если она и состояла в родстве с Прекрасным Принцем, то в очень дальнем), ее присутствия в маленькой плетеной корзинке Хулиетты ничто не выдавало. Все шло хорошо, пока одетая в униформу дамочка на пропускном пункте не взвизгнула от испуга, после чего поднялся небольшой переполох.
«Просьба не шутить!» – гласила надпись над пропускным пунктом, а Хулиетте наверняка вздумалось пошутить. Или нет? Дело осложнялось еще одним обстоятельством: Хулиетта не могла объяснить по-английски, что ее фамилия больше всего напоминает строчку из таблицы для проверки зрения.
Охранники посовещались между собой. Хулиетту и принцессу еще раз обыскали. Их ручную кладь досмотрели вторично. Лягушку просветили рентгеновскими лучами, дабы удостовериться, что это не какая-нибудь разновидность биологического оружия. Откуда им знать, а может, она взорвется? «Это ее домашнее животное», – пояснила Ли-Шери. В действительности же принцесса настолько слабо представляла, что делает лягушка в корзинке Хулиетты, что пролить свет на сию тайну не могла даже старая европейская сказка. «Это ее четвероногий питомец. – Ли-Шери похлопала длинными ресницами, глубоко задышала, закачивая воздух в упругие мячики грудей, и ослепительно улыбнулась, так что мелкие мышцы рта, давно не имевшие работы, заныли в мучительной попытке растянуться. – Это ее маленький дружочек».
Взяв с путешественниц обещание держать лягушку в закрытой таре – бережно завернутую в мокрые полотенца амфибию поместили обратно в корзинку, – очарованные сотрудники службы безопасности решили отпустить обеих дам вместе с их маленьким дружочком. Однако за несколько минут до взлета на борту лайнера внезапно появилась другая группа охранников в сопровождении представителя авиакомпании. Они категорически потребовали сдать лягушку. «Вы не имеете права везти живую лягушку на Гавайи!» – заявил один из охранников. Его спутники также вели себя весьма возбужденно.
В эту минуту Ли-Шери вспомнила свою предыдущую поездку на Гавайские острова – запрет на провоз любых домашних животных всегда был строжайшим. Ввозить на Гавайи свежие фрукты или цветы тоже не разрешалось. Перед мысленным взором принцессы предстал аэропорт в Гонолулу, где на специальном стенде были выставлены всякие насекомые, обнаруженные на борту прибывших самолетов. Она припомнила, что у всех дрессированных попугаев в Парадайз-парке подрезаны крылья, чтобы они не могли улететь и размножаться на свободе. В экологической системе островов царило такое хрупкое равновесие, что появление нового вида млекопитающих, птиц или рептилий грозило катастрофой. Какая-нибудь чужеродная болезнь растений или одна-единственная самка насекомого могли привести к миллиардным убыткам, будь то побитый урожай ананасов или гибель пальмовых рощ.
Ли-Шери сделала знак Хулиетте, яростно швырявшей в лицо охране самые скверные ругательства на своем непонятном языке. Принцесса жестом приказала Хулиетте отдать лягушку. На старую каргу это не подействовало. Хулиетта все еще колебалась. К представителю авиакомпании и охранникам в салоне первого класса присоединились командир самолета, второй пилот и остальной экипаж. Пассажиры из второго и третьего классов толпились в проходе, вытягивая шеи в надежде выяснить причину суматохи. Один охранник резко выхватил плетеную корзинку из узловатых рук Хулиетты. Крышка открылась, и лягушка совершила невероятный прыжок. Амфибия опустилась на голову стюардессы, от воплей которой («А-аа-ии-ии! Снимите с меня эту гадость!») из одного конца салона в другой прокатилась волна изумленного шепота.
Лягушка снова прыгнула и приземлилась в пустое кресло. Несколько человек метнулись к ней, но опоздали. После некоторого количества безуспешных рывков лягушку наконец загнали в кокпит, где охраннику удалось ее изловить. До этого, правда, он успел врезаться локтем в навигационный прибор, который во избежание риска аварии потом пришлось проверять и перепроверять. В итоге рейс задержали на один час и сорок шесть минут.
Раньше Хулиетта никогда не летала на самолете. Претензии к содержимому багажа привели ее в замешательство. Она отказалась от легкого обеда, который ей подала все еще не оправившаяся от испуга стюардесса.
Ли-Шери ломала голову: как рассказать Хулиетте о Великой Гавайской Проблеме Мангустов? Некогда Гавайские острова осаждали полчища крыс. Потом кого-то осенило: надо привезти из Индии мангустов, и те уничтожат крыс. Идея сработала. Мангусты действительно расправились с крысами, а заодно принялись душить цыплят, поросят, птиц, кошек, собак и младенцев. В газетах сообщалось о мангустах, кидавшихся на мотоциклы, газонокосилки, сумки для гольфа и Джеймса Миченера.[21] Гавайцы решили впредь не допускать ничего подобного.
Вопрос: каким образом могла принцесса обрисовать Хулиетте соответствующую аналогию между гавайскими грызунами и обществом в целом? В обществе возникла проблема преступности. Для борьбы с преступниками общество наняло полицейских и теперь озабочено проблемой полицейских.
Ну разумеется, Ли-Шери вообще не могла провести подобной аналогии. Это сравнение и в голову ей не приходило. Оно пришло в голову Бернарду Мики Рэнглу.
Бернард Мики Рэнгл находился на борту воздушного судна компании «Ориентал эйрлайнз» в салоне третьего класса и обдумывал аналогию между проблемой крыс/мангустов и преступников/копов. Бернард Мики Рэнгл сидел в хвосте самолета, обвязавшись семью шашками динамита.
Бернард Мики Рэнгл был умен. Вероятнее всего, он в любом случае сумел бы пронести в самолет семь динамитных шашек, но лягушка явно облегчила ему задачу, так сказать, проложив путь. (Лягушку, кстати, выпустили в пруд недалеко от взлетно-посадочных полос аэропорта Си-Так.[22] Для такого оживленного места пруд был вполне приличным – с кувшинками, осокой и жирными комарами. Но, черт возьми, не станем лукавить: это вам не пляжи Вайкики.)
