Бутафор Игорь уже читал. Просто удивительный книголюб! Экономист Сергей даже не выдержал:
— Игорь, ну что ты все читаешь и читаешь?
— А что делать? — пробурчал книголюб.
— По-моему, жизнь надо познавать непосредственно, через общение с окружающей средой.
— Может быть. Но интересно же узнать, как и другие жизнь познали.
— Хорошо. Станешь ты художником, тебе все это пригодится. Интервью дать, туда-сюда, книжку оформить… А если останешься… хе… бутафором?
Игорь пожал плечами и опять закрылся книгой. Сергей тоже полежал с журнальчиком, ближе к обеду отправился в ресторан. Пробыл там долго. Вернувшись, подремал, потом постоял в тамбуре, снова прилег с журнальчиком. Без компанейского общения подступала дорожная маета, утомляло мерное покачивание, перестук колес… Скукота!
И вдруг на одной из станций влетел, даже и не влетел, а сразу завертелся меж полок длинненький, худенький, остроносенький, с маленьким, как бы смятым подбородком парнишка.
— Свободна-а, — звонко, с захлестом резанул он воздух.
Бросил рюкзачок на полку, с ходу выкинул руку:
— Сашка.
— Игорь, — привстал бутафор.
— Сергей, — степенно кивнул экономист.
— Серега, значит. Серега, Игореха, — Сашка лихо взмахнул рукой, — па-а-ашли в ресторан!
Наметанный глаз экономиста прищурился:
— Угощаешь?
— О чем разгово-ор! — Он сильно и звонко растягивал окончание в словах: местный выговор.
— А деньги есть? — улыбался экономист Сергей.
— Деньги-и? Знаешь анекдот? Стоит грузин около слона, подходит к нему интеллигентная такая дамочка, спрашивает: «Вы не подскажете: это мужчина или женщина?» Грузин отвечает. — Сашка выпятил грудь и крутнул над головой ладошкой. — «Это самец!» Дамочка не понимает: «То есть мужчина, да?» — Сашка возмущенно выдвинул правое плечо вперед и снова вскинул руку: — «Ка-акой он мужчина, если у нэго дэнег нэт!»
— Тогда пошли, — засмеялся Сергей.
Бутафор тоже поднялся.
По пути Сашка пояснял:
— Я из дома еду. У меня здесь, в Ирзе, мать с отцом живут. Оба, — он присвистнул, указательный палец по спирали полез вверх, — занимают посты! Дене-ег!.. Счас батя говорит: «Сколько надо: тысяча, две — бери!» А мне зачем? Один живу. В Москве. Счас приеду, отпускных двести получу и получку сто — мне во как хватит!
Около купе проводников он приостановился, заглянул:
— О! Красавица-а!!
— Дурак! — почему-то решила проводница. За поездку она, видно, крепко подустала от ухажеров. — Билет давай сюда!
— Ну что же вы, девушка, — мягко протянул Игорь, — он же от всей души. Вы в самом деле очень красивая.
И девушка смущенно заулыбалась.
— Колхо-оз. Темнота, — С достоинством повернулся Сашка к бутафору. Вытащил билет, отдал проводнице, вздохнул: — Вот за границей едешь, на тебя все проводники смотрят и улыбаются, улыбаются… а которые прямо и расхохочутся. — Сашка вытянул из кармана десятку, — Мы идем поужинать в ресторан, вернусь — чтоб была постель. Последнее купе. Верхняя полка.
Сдачи у проводницы не нашлось, сказала, после отдаст.
В вагоне-ресторане Сашка небрежно, но внимательно просмотрел замусоленное меню, подозвал официантку и повел широким жестом:
— Всем по бутылке и закусь!
В отличие от проводницы официантка о Сашке оказалась иного мнения:
— Какой умник выискался! У нас не больше двухсот грамм вина на человека полагается.
— Смотря кому. Ты меня знаешь, — многозначительно погрозил Сашка пальцем. — Ладно, неси пока по двести. Одна нога здесь, другая там. Мы друг друга поняли.
Официантка не огрызнулась, а игриво царапнула пальчиком по длинненькому Сашкиному носу, ушла и обслужила действительно очень быстро, мало того, принесла больше нормы, две бутылки — у нее тоже был глаз наметан. Тут же подскочила другая, пристала с лотерейными билетами. Экономист Сергей отказался:
— Мы в азартные игры не играем.
— Мы сами москвичи, зачем нам «Москвич»! Выпьем, земеля, — потянулся Сашка к Сергею. — Мы друг друга поняли.
— Поняли, земеля, — Сергей украдкой подмигнул Игорю, — давно в столице?
— Давно. Год. С дембеля ехал, к другу завернул и тормознулся.
— Так ты отслужил уже?
— Все законно. Думал, молодой я? Мне двадцать три. Сохранился просто. Еще призывался не со своим годом. А в Москве — во живу! Общага, каждую неделю простыни меняют, зарплата — сто восемьдесят. Колбасы купил — сыт по горло! Столовка внизу дешевая. Работа у меня ночная, в типографии, все газеты первым читаю! А день свободен! Хожу… по музеям, выставкам, паркам культуры и отдыха… Сначала не знал куда-чего, выйдешь — и как не пришей кобыле хвост. Вконец затуркают. Это как баба одна, ирзянская. Приехала в Москву, шастала по магазинам, шастала, закружилась вся, глядит — столовая. Думает: хоть спокойно поем. Зашла, а там очередища. Ну, подумала баба, буду голодать. Голодовки вроде для желудка полезны.
Сашка говорил громко, и вокруг дружно рассмеялись.
— У меня был случай в командировке…
И потекли витиеватые, полупьяные разговоры, даже Игорь встревал, пытался что-то сказать глобальное о России, но его заглушали тут же два горластых «земляка». Сашка, впрочем, и неторопливого Сергея дослушивать не мог, перебивал, звенел на все лады, не сиделось ему на месте, стол был тесен, лез к соседям, то и дело дергал официантку, требовал дорогих сигарет или вдруг понадобился ему чайник.
— Красивая! — кричал он. — У вас чайник есть?
— Зачем тебе?
— Есть, спрашиваю?
— Есть, но большой, пятилитровый!
— Неси сюда!
— Да зачем тебе?
— Пу-у-ускай стоит! — выпаливал Сашка.
— Орел! — подхваливал его Сергей.
— А ты думал! — ухарил Сашка. — Молодой, а по стенкам хожу!
— Приедем, парни, в Москву, обязательно сходим в ресторан «Прибой». Там цыгане удивительно поют! Истратим три червонца — того стоит!
— Я отпускных двести… семьдесят получу, и зарплату…
Наконец друзья, уже перед самым закрытием, поднялись из-за стола. Бутафор Игорь хотел заплатить за себя отдельно, но Сашка, широкая натура, возмущенно отмахнулся от его денег. В проходе наткнулись на официантку с «лотерейками».
— Измором берет! — тряхнул головой Сашка. — Выдай, красивая, всем присутствующим по билетику! На счастье! — повернулся к Сергею. — От нас, от москвичей!
Вернулись в свой вагон, вышли в тамбур, и тут Сашку стало ломать:
— Что, нормально, да? Порядок! — посмеивался он, похихикивал, подмигивал то одному, то другому. — Вы умные, я дурак! У меня и уши лопухом! Но я вас, между прочим, сразу вычислил!..
— Сашка, ты что? Сашка? — стали унимать его друзья.
— Вы умные, я дурак, — уже взвизгивал Сашка. — Не топила бабка печку, и не шел из трубы дым, затопила бабка печку, и пошел из трубы дым! Вы городские, я деревенский и уши лопухом! — Он с силой хлестнул себя по действительно большим ушам, озлился, дергался, выстреливал словами. — Мы друг друга поняли. Все правильно, морду обухом и вперед! Подлюки! Сколько вас кругом! Я вас сразу вычислил, сидите! Ох-ох, как неприятно пахнет! Жены-девочки, фикельки-микельки, маникюр-педикюр, а у меня мать всю жизнь в сапогах, не в кирзовых, в яловых, в яловых! А почему не уважаем?! Ты че жрешь-то? Уважать надо, уважать! А то сразу — дурак!..
— Что ты развыступался? — не понимал Сергей, пытаясь все перевести в шутку. — Артист нашелся. Комик-самородок. Сейчас скручу и уложу.
— А если каратэ! А? Если каратэ?!
Сергей несколько отступил: черт его знает, маленький, маленький, а вдруг правда «каратэ».
Игорь взял Сашку за плечи, стал удерживать:
— Саша, что ты обиделся? Ну деревенский и деревенский… И хорошо. Никто тебя дураком не считает.
— Кстати, Саша, я жил в Индии и каратэ знаю, — не к месту влез Сергей.
Сашка рванулся и попал в его объятья. Сергей просто хотел удержать, но в возбуждении, видно, перестарался — Сашка крякнул и повис плетью на его руках. Экономист испуганно потряс Сашку. Тот пришел в себя, отскочил:
— Здоровый, да! Бугай! А если бы я каратэ! Если вот так бы — и хлесть головой в окно. Стекло не треснуло, а голова в кровь.
Его отвели в купе, уложили на полку. Сергей намочил полотенце, прикладывал к Сашкиной голове, утешал:
— Вот дурачок, зачем ты так? Как бы ты со мной справился? У нас разные весовые категории. И каратэ я знаю отлично. Приедем в Москву, прямо завтра пойдем в «Прибой». Я угощаю, в долгу не останусь. Там цыгане…
Игорь тоже вставлял какие-то добрые слова и собирался в «Прибой». Сашка плакал, обнимал друзей:
— Братцы, простите… Я… Ну… Мы друг друга поняли!
Поезд прибывал в столицу рано. Пассажиры торопливо сдавали постельное белье, приводили себя в порядок. Сергей позаботился о себе вовремя. У туалета толпилась очередь, а он, уже гладко выбритый, причесанный, сидел и смотрел в окно. Игорь не читал, заметил — Сашка за боковым столиком, таясь, шарится по карманам. Подсел к нему:
