Кэролин присела на корточки перед Кэти на лоскутном ковре и повращала между пальцами свой луноцвет.
– Послушай, ты помнишь, как в мае мы смотрели на схему Хэлли, на числа и линии?
Кэти не ответила, но и не отвела глаз. Щурясь, она продолжала сверлить Кэролин взглядом.
– Ну, – сказала Кэролин, – думаю, мы можем признать, что с тех пор появились связи между еще несколькими числами.
Кэти перевела дыхание, прочистила горло и отложила книгу.
– Красными или синими линиями? – спросила она.
– Красными. Ты и Арти протянули одну, а затем мы со Стивеном нарисовали другую.
Кэти отвернулась и посмотрела на огонь в камине:
– Об одной я, естественно, знала. Насчет другой сомневалась.
– Я и не думала, что ты знаешь, поэтому решила, что должна тебе сказать. – Кэролин сделала паузу, вспоминая беседу в палатке. – Тогда, в мае, ты говорила, что не хочешь мне лгать, и я тоже не хочу тебе лгать.
Кэти продолжала смотреть на огонь.
– Я не собираюсь просить извинений, Кэролин. Если бы я сказала, что жалею, это была бы ложь.
– Я и не прошу у тебя извинений, – сказала Кэролин. – Потому что я тоже не уверена, что жалею. А еще потому, что… те красные линии уже история. Разве тебе не кажется, что сейчас имеют значение лишь синие?
Кэти опять взглянула на Кэролин. Ее глаза блестели, но она не плакала. Кэролин была этому рада.
– Посмотрим, – сказала Кэти. – Ну а в настоящее время что мы можем сделать, чтобы оставить все как есть?
Кэролин встала и опять повращала между пальцами луноцвет.
– Мы не можем оставить все как есть, – сказала она. – Что-то случается, и что-то меняется, и нельзя вернуться назад, чтобы переделать прошлое. Но это на самом деле не значит, что все разбилось. Например, мы с Арти разошлись, но я думаю, что в каком-то смысле мы теперь ближе друг другу, чем раньше. Так что, может, у нас с тобой тоже будет все лучше.
Кэти встала.
– Не знаю, лучше ли, – сказала она. – Может быть, по-другому. По крайней мере, ты не такая, как прежде.
Кэролин обрадовалась.
– В этом и состоит мой план, – сказала она. – Всех озадачить.
Кэти улыбнулась. Кэролин впервые за долгие месяцы видела на ее лице улыбку.
– Похоже, твой план, – сказала Кэти, – пока имеет дикий успех. Скажи теперь, что это за ерунда насчет луноцветов?
– Это для того, чтобы помочь Джеку, – сказала Кэролин. – Знаешь, я считаю, надо быть доброй к своим бывшим любовникам.
– Оно и к лучшему, – сказала Кэти, двигаясь к дверям.
Они вышли наружу вместе и обнаружили, что все остальные еще ждут, держа в руке по луноцвету. Кэти посмотрела на Кэролин скептически, но потом наклонилась и сорвала себе цветок.
– Что теперь? – спросил Стивен.
У Кэролин ускорилось дыхание. Они сделают это. Они и впрямь это сделают. Она встретилась глазами с Джеком и увидела, что тот понял. Другие еще не поняли, но стремились за ней последовать. И этого хватит. Этого должно хватить.
– Вон туда, – сказала она и рванула через дорогу в лес.
Шагая между деревьями, Кэролин слышала позади себя дыхание остальных. И впервые в жизни подумала, что не только знает, что нужно делать, но может сделать это, не надеясь, что ярость придаст ей силы. Потому что впервые в жизни она знала, что ей не нужно быть одинокой, чтобы чувствовать себя сильной.
Одиночество – прекрасная вещь для езды в автомобиле. Но нельзя провести всю жизнь в машине, особенно если хочешь подчинить богов своему желанию. Сделать то, что не делал ни один смертный.
После луноцвета ее бросило в жар, и она надеялась, что другие почувствуют то же самое.
Она привела всех семерых на поляну и заставила встать в круг – Хэлли, Томми, Кэти, Стивена, Арти и Адвоката Дуэйна – и поставила в центр круга Джека.
– Как нелепо, – пробормотал Стивен.
Но Кэролин было не смутить.
– Не то слово, – сказала она.
Тут она поднесла свой луноцвет ко рту так, что лепестки коснулись ее губ, и ее опять бросило в жар. Она оставалась в таком положении, сколько могла выдержать, пока не почувствовала, что сейчас выпрыгнет из кожи и сгорит заживо, – и затем надкусила цветок, смакуя смесь сладости и горечи и наслаждаясь тем, что ее язык словно покалывают тысячи маленьких иголок.
И, дожевав цветок, она бросила стебель на землю и через голову стянула свитер.
– Кэролин! – завизжала Кэти.
– Что такое? – спросила Кэролин, расстегивая лифчик.
К ней подошел Арти и дотронулся до ее плеча.
– Я никогда не упускал возможности оказаться голым в твоем обществе, – шепнул он. – И поскольку может случиться так, что это мой последний шанс, я уж его точно не упущу.
Кэролин на минутку остановилась, чтобы сжать в ответ его плечо.
– Можешь даже называть меня «крошка», если хочешь.
Арти отошел, улыбнулся и прошептал: «Крошка». Потом съел свой цветок и начал снимать одежду. Джек в центре был занят тем же. Но Кэролин видела, что остальные не горят энтузиазмом. Адвокат Дуэйн вроде как испугался, Томми – расстроился, Хэлли удивилась, а Стивен был просто мрачен.
Но Кэролин не сдавалась. Сев на корточки, чтобы развязать туфли, она посмотрела прямо на Кэти.
– Смотри, – сказала она. – Это работает так: Лунный свет. Кожа. Сила.
Глаза у Кэти заблестели.
– Ты и впрямь думаешь, что я должна тебе верить? – спросила она.
Кэролин сняла обувь, не отводя взгляда от глаз Кэти.
– Я верю в тебя, – сказала она.
Кэти глубоко вздохнула и отвела взгляд.
– Тогда ладно. – Она поднесла свой луноцвет к липу и закрыла глаза.
Кончик языка Кэти коснулся края лепестка, и ее тело на мгновение напряглось. Тут она открыла глаза, опять посмотрела на Кэролин и улыбнулась.
Стивен шагнул к ней.
– Милая, – сказал он, – давай просто вернемся в дом.
Но пока он говорил, Кэти съела свой цветок одним голодным большим глотком, бросила стебель и начала раздеваться.
Теперь Кэролин знала, что они победили, и не только потому, что они с Кэти простили друг друга. Но еще и потому, что Кэти была самым умным и рассудительным человеком из всех, кого знала Кэролин. Так что если Кэти сделала то, что Кэролин попросила, значит, это правильно. Если Кэти соединила с ней свои усилия – у Лили нет шансов.
И вслед за Кэти в игру один за другим вступили остальные. За несколько секунд Хэлли сжевала свой луноцвет, а затем Томми съел свой. Джинсы, рубашки, носки, ботинки и нижнее белье полетели за круг. Даже Адвокат Дуэйн съел цветок и присоединился ко всем.
Но Стивен этого не сделал. Пока все остальные скидывали одежду, он взял свой цветок и ушел в лес.
Кэролин расстроилась и видела, что Кэти тоже расстроилась. Но полная Луна зависла прямо над поляной, так что время было дорого. Им нужно действовать без Стивена.
Взяв Арти за руку, Кэролин начала танцевать и запела песню без слов. Другие подхватили изобретенную ею мелодию, а потом все взялись за руки и запрыгали вокруг Джека, который крутился волчком и что-то восклицал. На их кожу падал свет Луны, и их лица, груди и животы светились в ее лучах.
Кэролин запрокинула голову и завыла на Луну, и все остальные завыли вместе с ней.
Тут над ними промелькнула тень, и белые хлопья стали падать с неба. С Луны.
Шел снег. В центре штата Техас шел снег, в ясной ночи падали большие мягкие снежные хлопья. Кэролин никогда не видела ничего подобного.
Тут, будто по внезапной команде, все перестали танцевать и посмотрели на падающие хлопья снега, посылая им навстречу облачка горячего дыхания. У Кэролин закружилась голова. Она почувствовала себя невесомой, она будто летела через космос, а снежинки были звездами, что стремительно проносились мимо.
И вот, наконец, падая вместе со снегом…
…появилась Лилит.
Она спускалась по спирали в водовороте перьев, и когда ее когти коснулись земли подле Джека, от ветра, поднятого ее крыльями, снежинки разлетелись белыми вихрями.
Кэролин, Джек и остальные в тишине встречали появление богини, охваченные страхом.
Тут Адвокат Дуэйн с шумом плюхнулся на землю.
– Голая леди, – сказал он, указывая на Лили. – Перья.
Лили сложила крылья, взяла Джека за руку и посмотрела на круг. Ее волосы и кожа сияли, а глаза блестели. Она дрожала.
– Я вас всех ненавижу, – сказала она.
Но Кэролин знала правду и не сомневалась, что другие тоже знают.
Тогда она повернулась к Арти и слилась с ним в долгом крепком объятии, превратившем в воду множество снежинок, попавших между ними. Она перестала бояться потерять свою красоту раньше, чем он потеряет свою. После сегодняшнего вечера у них не было другого выбора – только разглядеть друг в друге больше, чем они видели прежде.
Обнимая Арти, она икнула. Всего один раз. И потом опять все стало прекрасно.
