Короче, мама моя была очень недовольна таким раскладом: ее дочь единственная, мать ее внуков, с высшим образованием торгует бухлом на глазах у всего города. А мне как-то было… Ну не знаю, я запарилась, если честно. Учишься, рожаешь детей, вся такая молодец, ждешь, когда летние каникулы. А выясняется, что их больше никогда не будет! Теперь ты всем по гроб жизни обязана – двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю! Если доживешь в таком режиме до пенсии, то еще и внуков нянчить придется.
– Оптимистично. Так чем закончилась ваша пивная эпопея?
– А, да. В последние две недели туристы как с цепи сорвались, еще погода была такая хорошая. Я прямо виртуозом стала – так ловко с этой пеной дело пошло.
А чем больше пены – тем меньше пива. А чем меньше пива человек выпил – тем больше хочется, он еще закажет, и еще. И еще. А потом пришел, короче, сам босс и говорит – ну, красавица, на сколько тысяч ты меня кинула? Как будем разбираться? Эта тварь московская, ну опытная которая, – она вот ведь какая змея оказалась. Сперва всем нашим, новеньким, рассказала про краник. А потом стукнула хозяину. Чтоб, когда будет зима, и все точки закроют, – ее оставили, а нас всех – под зад пинком. А на следующее лето ее уже – главным менеджером. Там все просчитано было. Не зря она в Москве жила.
Так и так. Выперли нас всех, не заплатив за последний месяц. Хозяин еще на прощание такой – спасибо скажите, что вы мне попались, а не кому со стороны. Ну тут он прав, я сейчас понимаю. Я иногда просто внаглую людей кидала, а они как будто не видели.
Ну вот. Пришла домой. Говорю мужу: все, милый, лафа кончилась. Теперь иди ты работай. А он: «Эх, такова жизнь. Не расстраивайся, давай лучше пивка холодного выпьем». Звоню маме. Она: «Такова жизнь, доченька. Будет еще много несправедливостей. Терпи». И муж с пивом уже отсвечивает. Тут меня такая злоба обуяла. То есть я, конечно, виновата. Нехорошо я поступала с этой пеной. Но я не хочу всю жизнь вот так – трястись, обманывать, а потом вылетать пробкой. И еще радоваться, что дешево отделалась. Я даже подумала – а, пропадай все, поеду в Шуйское сельское поселение. Я ж там не была никогда. Может, это отличное место. Да, я даже позвонила – но уже нашли туда училку. Сказали мне – что ж вы так поздно, учебный год уже начался. Давайте в следующем году мы вас с большим удовольствием возьмем.
А до следующего года еще надо как-то дожить. Ну я же безбашенная. Я вспомнила, что эта змеюка московская нам говорила. А она говорила – если ты соображаешь, если ты толковая, то ты там всегда найдешь работу и будешь с деньгами. В Москве – не то что у нас. Я взяла билет и поехала в Москву. Просто поехала, остановилась у одной нашей, на работе правда. У них там был офис, в офисе – сторож, он сдавал за бутылку на ночь комнату переговоров. В ней был диван, аквариум, всякие картины. Очень богато, не то что у нас. Надо было только рано утром оттуда смыться. Но я там две недели жила, а потом устроилась на работу, получила аванс и сразу жилье сняла.
– Так сразу – аванс? – удивился Владимир.
– Сразу. У меня же есть конкурентное преимущество. Если будет выбор – возьмут всегда меня. А если выбора нет – за меня тем более будут цепляться. Там как раз не было выбора, они уцепились.
– А что за преимущество?
– Я не ворую. Я сразу прихожу и с порога говорю: я не ворую. Менеджер, который вкалывает и не ворует, – таких же просто не бывает. А я такая. И меня сразу везде берут.
– Странно. Я тоже не ворую. Мне даже в голову такое не приходит – чтобы воровать.
– Ну в театре что можно своровать? В занавес завернуться и убежать? Или в костюме Гамлета на даче полоть грядки? А вот я могла бы воровать – очень запросто. Но из принципа не хочу. И не буду. Чтоб у меня оставалось конкурентное преимущество.
– Только ради преимущества?
– Да нет. Просто не хочу. Это так противно было – когда я в первый раз пену вместо пива пустила. Правда, мерзенько так. Меленько. Но я себе сказала: «Все так делают, привыкай, взрослая уже». Маленькая была, дура. Повезло вот так, жизнь мне на пальцах все объяснила, а то и не знаю, где бы я сейчас была. Словом, я прихожу с порога – и со мной все ясно. А в нашей отрасли вообще нереально доверять людям со стороны. Только своим. А своих потом фиг прогонишь. А меня не жалко уволить в любой момент. Только запаришься отступные выплачивать. Но можно в случае чего. И я при этом не ворую.
Перед Владимиром открылись дикие джунгли, в которых каждый рождался только для того, чтобы воровать или же самому быть обворованным.
– А муж и дети что же? – вспомнил он.
– А, муж. Ну, я когда хату сняла, его с детьми вызвала. Детей мать до поры решила дома попридержать. Типа смена обстановки, а они и так бешеные у нас. Вот муж найдет работу – тогда привезу вам деток. Мама такая у меня. Сама – кремень, в доме хозяйка, а почему-то уверена, что без мужика никак. Я тоже так думала. Призвала своего благоверного в Москву. Он приехал, лег на диван, но уже без пива. А потом увлекся, сволочь, игровыми автоматами. Пока он просто денежки спускал – я терпела. Но когда он купил подержанный автомат и приволок домой и с утра до ночи – дзень-дзень, дзень-дзень – тут я его, вместе с автоматом, посадила на поезд Москва – малая родина, и прощай. Потом приехала в отпуск, развелась с ним по-быстрому.
– Печально, – ввернул Владимир.
– Ну так, не особо весело, да. Вы только не подумайте, что я такая мужененавистница. Наоборот. Вот с вами мне в сто раз легче говорить, чем… ну с мамой той же моей. Он, вообще, был ничего такой – мой муж. Особенно поначалу. А потом я выросла, а он не захотел. Или он тоже рос, но в другую сторону. И постепенно стал чужим дядькой. А я перестала им восхищаться. По-моему, чтоб ужиться вместе, должно быть так: тебя в нем что-то восхищает, а его – в тебе. Не про внешность, хотя это важно. И это не должны быть прикладные женско-мужские штуки: готовка там, ремонт. Иначе ты не восхищаешься, а пользуешься. Думаешь, что так и надо, не замечаешь, не ценишь. Вот если женщина паркет кладет, а мужчина торты печет – замечаешь и восхищаешься. А если одного не за что ценить или другой это не замечает – все, скоро поссоритесь. Особенно если взять деньги, отложенные на детский отдых, и купить краденый игровой автомат.
– Вы такая, Елена, замечательная. Вас так слушать легко. Легко и славно!
– А вам так рассказывать легко. Ничего, я не загоняюсь? Не наплела лишнего, как обычно?
Владимир отрицательно помотал головой. А потом взял и рассказал про самое свое постыдное – про «Айс-пик». И про Дашу, как он на ней не женился. И про дочку Аню. И как он промышлял частным извозом. И о тещиной квартире, в которой он бесплатно живет. И о Рите со Стаканом. Не рассказал только про Леху. Хотел – и не смог. Вот позвонит ему и тогда расскажет. Так, мол и так, а еще у меня один друг есть… Пока что есть.
– Водка, лимон и чай? Железнодорожное пойло, – сказала Елена. – Значит, доедаем это все и едем туда.
– Куда? – испугался Владимир.
– Туда, где «Айс-пик».
– Я же за рулем…
– Есть дублирующий пилот. Это надо. Я хочу это видеть.
И как спорить с такой женщиной? И потом – продлить вечер еще на час, разве не здорово? От «Айс-пика» она его как-нибудь защитит.
Они расплатились, забрали букет и поехали в тот самый бар, где Владимир когда-то разбил люстру. Люстра под потолком висела новая, точно такая же, как была.
Обслуживающий персонал из деликатности не узнал буяна и дебошира – а может быть, у них тут такие сцены в порядке вещей, и люстру новую чуть не каждую неделю вешают. Только «Айс-пик» в меню напоминал о случившемся некогда бесчинстве.
Коктейль принесли. Поставили на стол перед Владимиром. Елена заказала себе мятный чай.
– Ну как? – спросила она через некоторое время.
– Жуткая гадость, – признался Владимир, – вернее даже не гадость, а просто никак. Совершенно не понимаю, зачем я столько лет им бредил… Вообще смешно: я впервые пью «Айс-пик» на трезвую голову.
– Все. Колдовство больше не действует, – констатировала Елена. – В следующий раз, когда захочется «Айс-пик» пить и всех колошматить, – просто вспомните, что в нем нет ничего особенного! Не стоит того, чтобы потом страдать угрызениями совести.
Владимир даже допивать свой коктейль не стал, отодвинул стакан и попросил счет.
– Вам не понравилось? – покосившись на люстру, спросил официант. – Сделано строго по рецепту.
– Никаких претензий к заведению. Просто расхотелось. И вообще нам пора – розы в машине завянут.
А потом Елена подвезла Владимира до дома на его автомобиле. Во дворе уже поджидало такси, которое эта изумительная женщина успела заказать по дороге.
– Теперь моя очередь выбирать, что мы будем смотреть! – напомнила она и уехала.
На следующую репетицию Владимир приволок огромный горшок с сильно разросшейся опунцией. Лариса не знала, что думать и какую сплетню распустить. Режиссер пришел с кактусом. И что? Где интрига? Так ничего и не сочинила.
