По происхождению, воспитанию и самовоспитанию Елена Сергеевна — плоть от плоти той великой русской культуры, которая яркой сверхновой звездой засияла в XIX веке и блеск которой рискует потускнеть на наших глазах. Ей было бесконечно дорого все, что развивало и обогащало великие традиции, и ненавистно все, что искажало и обедняло их.
В художественном творчестве и во всем облике Е. С. Вентцель поражала удивительная гармония традиционности и приятия всего лучшего (или необходимого) в современности. Само присутствие Елены Сергеевны укрепляло связь времен и вселяло надежду на сохранение лучших начал российской ментальности. «Имейте в виду, я никогда никуда не поеду. Здесь мои корни, и здесь я и умру», — говорила своим близким Елена Сергеевна.
В беллетристике И. Грековой и в научных трудах Е. С. Вентцель важнейшую роль играет чувство родного языка, этот вечный, неотменимый праздник каждого интеллектуала. Прекрасно владея всеми оттенками русского языка, от областных говоров до профессиональных сленгов электронщиков и программистов, от архаичных церковнославянских оборотов до, мягко скажем, раскованного офицерского лексикона, И. Грекова пользовалась этим языковым богатством с безукоризненным тактом и чувством меры.
Обычно толчком к созданию ее произведений были реальные события и человеческие судьбы. Но ситуации, описанные И. Грековой, настолько жизненны и типичны, что многим кажется — именно в его городе, среди его знакомых произошла эта история. Часто сотрудники разных организаций с жаром доказывали, что именно у них работают прототипы и именно у них имели место описываемые события.
Не скрывая от читателя весь трагизм человеческой жизни вообще, а в России ХХ века в особенности, Елена Сергеевна оставила блестящие образцы благородства, достоинства и юмора. В произведениях И. Грековой есть именно то, что так важно сохранить для последующих поколений. И мы, свидетели и соучастники событий, можем с чистой совестью подтвердить, что она рассказывала правду и только правду.
В статье «Памяти Е. С. Вентцель» Д. В. Кузьмин писал: «И есть еще литература, которой по плечу особая миссия: свидетельствовать о своем времени и о людях, которые составляют его соль. Место этой литературы может показаться скромным — но страшно подумать, какая могла бы на ее месте быть пустота. Спасибо, Елена Сергеевна, что это место не осталось пустым» («Русская мысль», 2002, № 4406, 25 апреля).
Хорошо, что книги И. Грековой появляются в книжных магазинах в разделах современной классики и исчезают с этих полок так же быстро, как и учебники Е. С. Вентцель.
…Ее уход из жизни был медленным и постепенным, как закат солнца на севере. Елена Сергеевна скончалась 15 апреля 2002 года. Чем дальше от нас эта печальная дата, тем реже вспоминаются ее последние годы и тем ярче она видится во времена расцвета сил и талантов, видится такой, какой запомнилась Калерии Озеровой:
«На банкете она была посажена за „главный” стол, рядом с Твардовским. И вот передо мной стоит эта картинка: бок о бок с большим, крупным Александром Трифоновичем сидит невысокая, красивая, хорошо одетая женщина, совсем не ассоциирующаяся с образом ученой дамы, этакого сухаря в юбке. Твардовский, наклонившись, что-то говорит ей, а она, отвечая, смотрит на него и вокруг блестящими, сияющими глазами и улыбается своей замечательной улыбкой…»
Авторы выражают глубокую признательность Р. П. Вентцель, Т. Д. Вентцель, А. Д. Вентцелю и А. А. Раскиной за доброжелательную помощь в сборе биографических сведений и полезные замечания по тексту статьи.
1Вентцель Е. С. Автобиографические фрагменты. — В сб.: «Е. С. Вентцель — И. Грекова. К столетию со дня рождения». М., ИД «Юность», 2007, стр. 16.
2Там же.
3Вентцель Е. С. Что значит «Нет»? О пользе юмора в трудные времена. — «Московские новости», 1990, № 42, 21 октября.
4Вентцель Е. С. Автобиографические фрагменты…, стр. 16.
5Журнал «Вестник» (США), 2002, № 10 (295), 15 мая.
6Вентцель Е. С. Автобиографические фрагменты…, стр. 16.
7Там же, стр. 17.
8Там же, стр. 16.
9Вентцель Е. С. Ленинградский университет в 20-х годах. — В сб.: «Е. С. Вентцель — И. Грекова. К столетию со дня рождения», стр. 20.
10Вентцель Е. С. Ленинградский университет в 20-х годах, стр. 20.
11Чебышев П. Л. (1821 — 1894) — математик, член Петербургской и многих зарубежных академий наук; Марков А. А. (1856 — 1922) — математик, член Петербургской академии наук; Ляпунов А. М. (1857 — 1918) — математик и механик, член Петербургской академии наук.
12Токарева Т. А. Филоматический пролог Московского математического общества. — «Историко-математические исследования». Вторая серия. Вып. 7 (42). М., 2002, стр. 39 — 62.
13Натансон И. П. (1906 — 1964) — математик, специалист по теории функций и математическому анализу; Фаддеев Д. К. (1907 — 1989) — математик, член-корреспондент АН СССР, специалист по алгебре и теории чисел.
14Гильберт Д. (1862 — 1943) — немецкий математик, оказавший решающее влияние на развитие математики в XX веке.
15Внук Б. Н. Делоне Вадим Делоне (1947 — 1983) — участник демонстрации на Красной площади против введения советских войск в Чехословакию (1968).
16Вентцель Е. С. Ленинградский университет в 20-х годах…, стр. 35.
st1:metricconverter productid="17 См" w:st="on" 17См /st1:metricconverter . о нем, например: Климова Д. Н., Жук В. И., Чебанов В. Д. Андрей Митрофанович Журавский. М., «Наука», 2007.
18 А. Солженицын, «Архипелаг ГУЛАГ», ч. 30, гл. 10.
19Саркисян Р. С. Основные научные и практические результаты исследований. — В кн.: «Факультет авиационного вооружения Академии им. Н. Е. Жуковского (1934 — 1994)». М., ВВИА, 1994, стр. 38.
20Гладков Д. И. Наука и люди — там же, стр. 45.
21Моисеев Н. Н. Как далеко до завтрашнего дня. Свободные размышления. М., МНЭПУ, 1997, стр. 91.
22Вентцель Е. С. Ленинградский университет в 20-х годах…, стр. 18.
23Дублицкий К. А. — известный советский полярный моряк. Полярная экспедиция парохода «Федор Литке» была предпринята в 1929 году для снятия с острова Врангеля группы зимовщиков, у которых заканчивались запасы продовольствия.
24Вентцель Е. С. Автобиографические фрагменты…, стр. 23.
26Раскина А. А. Моя свекровь. — В сб.: «Е. С. Вентцель — И. Грекова. К столетию со дня рождения», стр. 228.
27Колмогоров А. Н. (1903 — 1987) — выдающийся отечественный математик, академик, работавший во многих областях математики. Ведущий исследователь в теории вероятностей, реформировавший основания этой теории.
28Колмогоров А. Н. Число попаданий при нескольких выстрелах и общие принципы оценки эффективности системы стрельбы. — «Труды Математического института имени В. А. Стеклова», 1945.
29Золотов Е. В. (1922 — 1990) — тогда сотрудник НИИ-2 ПВО, майор; позднее — полковник, начальник управления, доктор технических наук, профессор. С 1987 года — академик АН СССР. Основные труды его относятся к математическому моделированию сложных систем.
30Вентцель Е. С. Автобиографические фрагменты…, стр. 16.
31Погожев И. Б. Елена Сергеевна Вентцель и «банда эффективщиков». — В сб.: «Е. С. Вентцель — И. Грекова. К столетию со дня рождения», стр. 83.
32Из интервью газете «ДУБНА. Наука. Содружество. Прогресс», 1983, № 10, 10 марта.
33Лаплас Пьер Симон (1749 — 1827) — французский математик и астроном, один из создателей теории вероятностей.
34Хмара П. Ф. Наша Елена Сергеевна. — В сб.: «Е. С. Вентцель — И. Грекова. К столетию со дня рождения», стр. 135 — 136.
35Раскина А. А. Моя свекровь…, стр. 214.
36Озерова К. Н. Все, что талантливо и правдиво. — «Панорама» (США), 2002, 24 — 30 апреля, стр. 5.
37Гутчин И. Б. — слушатель ВВИА, позднее сотрудник военного НИИ, Научного совета по кибернетике АН СССР.
38Грекова И. Из писем рижским литературоведам. — В сб.: «Е. С. Вентцель — И. Грекова. К столетию со дня рождения», стр. 167.
39Гутчин И. Б. Жизнь — вкратце. Baltimore, «Via Press», 2002, стр. 123.
40Грекова И. Из писем рижским литературоведам…, стр. 167.
41Раскина А. А. Моя свекровь…, стр. 222, 223 соотв.
42Урушадзе Г. Ф. Избранные места из переписки с врагами. Семь дней за кулисами власти. СПб., 1995, стр. 252.
43Грекова И. Из писем рижским литературоведам…, стр. 168.
44Вентцель Е. С. Автобиографические фрагменты…, стр. 17.
45Вентцель Е. С. Ленинградский университет в 20-х годах…, стр. 24.
Как дышалось в "Литгазете"?
В январском номере “Знамени” за этот год напечатаны “Байки старой „Литературки”” Владимира Радзишевского. Это уже вторая порция — первая появилась в том же журнале три года назад (“Знамя”, 2004, № 6).
Память услужливо подсказывает мне картину не такого уж далекого прошлого — ну, скажем, начало нового тысячелетия. Вечер понедельника — последний день перед выпуском газеты. В здании “Литературки” остались только те, кто занят по номеру. В нашей редакции литературы позже всех подписывается оперативная девятая полоса. Там, помимо массы информации, стоит какой-нибудь литературный репортаж Радзишевского — с книжной ярмарки, например. Автор принес его в последнюю минуту, помучился сам и помучил корректоров и наборщиц: Владимир Владимирович известен своей скрупулезностью, необычной в журналистской среде. Но все наконец позади: осталось только дождаться полосы, чтобы бросить на нее последний взгляд — все ли ошибки исправлены — и расписаться: “В печать”. Минут сорок (а может, больше) свободного времени. Пауза после напряженного дня, беготни и нервотрепки. Можно заварить поздний чай, присесть в общей комнате, просто поболтать. Если спровоцировать Радзишевского, он вспомнит какую-нибудь историю из жизни старой “Литгазеты” или — чуть шире — из истории нашей словесности советского периода. Потом другую. Мы старожилы “Литературки”: я пришла в газету в 1969-м, Владимир Владимирович — в 1974-м. Для коллег помоложе это рассказы из другой цивилизации. “Бойцы вспоминают минувшие дни”. Однако слушают с интересом. Я изумляюсь памяти Радзишевского: господи, да неужели ты помнишь, кто выступал на этой летучке? Что сказал Чаковский и что выпалил Цитриняк? Как звучали куплеты Аграновича и Роста на новогоднем капустнике четвертьвековой давности? Но ты хоть пишешь мемуары? Радзишевский отвечает уклончиво. Я настаиваю на том, что надо писать. Не знаю, какое воздействие на Радзишевского оказали эти посиделки, но кое-какие рассказы из жизни старой “Литературки” все же оказались написаны. Не слишком пространные, не систематические, да и вообще не строгие мемуары, а, как скромно и осторожно обозначено самим Радзишевским, — байки.
