— Ты прав!!! Я влюбилась! Влюбилась, как девочка! Как девятнадцатилетняя девочка!!!
— А он? Кто он? Он тоже любит тебя? Где вы познакомились? — Я задавал вопросы, не дожидаясь на них ответа.
— Он самый обычный человек. Художник, как и я. Он старше меня на два года. И он не имеет никакого отношения к нашему окружению. Ты не поверишь… Он реставрирует иконы.
Я молчал, мне нечего было ответить, а Света тем временем продолжала изливать на меня потоки своей радости:
— Я познакомилась с ним совершенно случайно. Ты уехал к своим фантастам. А мне так хотелось просто отвлечься. Понимаешь, мне все надоело. Все!!! И я пошла в Третьяковку. Знаешь, я так давно не была там. Наверное, лет пять. И я бродила, бродила… Затем зашла в зал древнерусской живописи. Ну, ты знаешь. Где одни иконы.
— Да, я помню, — совсем тихо ответил я.
— Он сидел на корточках и рассматривал икону. Высокий, широкоплечий, с аккуратной бородкой, в которой уже было порядочно седины. Я просто подошла к нему и заговорила…
Я слушал восторженную исповедь Светы и не верил своим ушам. Это была совершенно ДРУГАЯ женщина. Света, которую я никогда не знал и теперь уже никогда не узнаю.
— Тебе будет с ним тяжело, — сказал я без всякой зависти. Мне было больно ее терять, но я прекрасно понимал, что любви я ей дать не смогу.
— Почему? Скажи, почему ты так думаешь?
— Те, кто реставрирует иконы, обычно очень религиозные люди. Пост, молитвы. Ты готова к этому? Ты же сама говорила мне, что испытываешь некоторое неприятие к религии.
— Он не такой. Он как ты. Он просто нашел своего Бога, и все. Но помимо любви, его глаз, его ладоней… Пойми, есть еще кое-что…
— Что?
— Он уже сделал мне предложение. Понимаешь, предложение! Не признание в любви, нет. Я их слышала уже десятки, истинных и лживых… Признаваться в любви легко, решиться на ЗАГС после первых трех дней знакомства могут не многие. И еще…
— Что? — тут же спросил я.
— У него есть дочь… А его жена… Она умерла три года назад. Дочери сейчас пять лет. Она в основном у бабушки живет. Он поэтому и стал иконы реставрировать. Это его и вытащило из той ямы, где он был после смерти жены.
— Я понял. Ты хочешь обойти свой гейс.
— И заметь, совершенно легально!
— Удачи тебе! Удачи, Свет. Знаешь, прости. Я… Я не знаю… что тебе еще сказать, — слова застревали у меня в горле.
— И не говори… — Я отчетливо услышал ее вздох. — Ничего не говори. Ты и так много сделал для меня. Я могла спиться, вскрыть вены. Знаешь, у нас, видимо, была дружба… Настоящая дружба, хотя многие не поймут, да и нам с тобой не важно. Но пойми, я в этом всем вижу шанс, может быть, последний шанс порвать со страной мертвых, как ты тогда нас всех назвал. Я не знаю, получится ли у меня, смогу ли я. И, наверное, ты прав — мне будет тяжело. Ведь я раньше жила только для себя. А теперь… теперь я буду жить для него. И ты знаешь, я не боюсь, я правда не боюсь, что он будет как все другие. Что моя любовь станет той веревочкой, за которую он меня будет дергать словно марионетку.
— Мы ведь не увидимся больше?! — Я не спрашивал, я констатировал факт.
Она молчала. «Нет» всегда тяжелее говорить, чем «да».
— Свет, если будет плохо. Если совсем плохо. Через пять, через десять лет. Просто найди меня. Найди, и я приду. Приду, чтобы просто потрепаться, выпить чаю. Понимаешь, я не могу сказать, что таким, каким я стал, я обязан только тебе. Нет, это далеко не так. Но если бы не было тебя, я был бы немного другим.
— Немного?! — Она усмехнулась.
— Я не фаталист, но уверен, что основные вехи в судьбе очень трудно миновать. Ты была для меня не вехой, нет. Вообще, что я говорю? Зачем я говорю?! — Я снова почувствовал, как слова застревают у меня в горле.
— Ничего не говори, прошу — ничего. Иди… Иди свои путем. Только иди. Тебе нельзя стоять на месте. Это для тебя смерть. Знаешь, мне иногда кажется, что таким людям, как ты, любовь к женщине просто противопоказана. Не знаю, я тоже не знаю, что тебе сказать, Андрюша. Вот мы были с тобой почти шесть лет. Подумать только! Шесть лет. И ты всегда был рядом, всегда. Я знала: ты ходишь к другим девицам, но возвращаешься все равно ко мне. Может быть, ты даже спишь с ними и думаешь обо мне. Хотя это вряд ли. Но ты был всегда за моей спиной. С этой твоей ухмылкой, скептически морща свой красивый нос. А я ушла, совсем ушла к мужику, которого знаю всего лишь три дня. Как это объяснить? Ты ничего не скажешь, но ты ведь подумаешь, так ведь. Что ты подумаешь про меня?! Поманили пальчиком, и все?
— Не заводись. Прошу, не заводись. Это…. — Я силился сказать, но слова не хотели сходить у меня с языка.
— Ой! В дверь звонят, — прошептала в трубку Света. — Удачи тебе! — Она повесила трубку.
— Это просто любовь, — наконец закончил я фразу, но в ответ услышал лишь короткие гудки.
Так часто бывает. Услышишь какое-нибудь страшное известие и сразу до тебя не доходит, ЧТО на самом деле случилось. Умирает какой-нибудь родственник, пусть даже не очень близкий, и ты сразу думаешь о том, как оповестить его друзей, об организации похорон. И только потом до тебя доходит, что этого человека больше НЕТ. Ты уже никогда не увидишь его, не поговоришь с ним, не улыбнешься ему. Его больше НЕТ.
Почти то же самое случилось со мной после разговора со Светой. Я начал думать о том, как перестраивать свою жизнь, ведь довольно весомую в ней часть занимала она. И вдруг я поймал себя на мысли, что для меня Света действительно умерла. Да, она жива, здорова и даже счастлива. Из моего окна виден дом, в котором она живет. Но ее для меня уже не существует, как и я теперь не существую для нее. Наверное, когда человек кардинально меняет свою жизнь, он как бы умирает и рождается снова. Но это уже совсем другой человек. И я понял, что прежней Светы не будет никогда.
После этого разговора я видел Свету только однажды. Вы будете смеяться, но это случилось на той самой остановке, где мы и познакомились. Она ехала к себе домой. Вернее, улаживать дела об обмене квартиры. Вместе со своим новым мужем они решили обменять две своих однушки на двухкомнатную квартиру.
Мы проговорили с ней всю дорогу до нашей остановки. Она вышла и пошла к своему подъезду, а я остался стоять. Именно тогда я окончательно понял, что за шесть лет так ничего и не узнал об этой женщине. Практически ничего. Даже несмотря на то, что она очень часто изливала мне душу. Я навсегда запомнил ее такой, какой видел в последний раз. Высокая, изящная женщина, твердой и уверенной походкой идущая по улице и излучающая счастье.
После разговора со Светой я очень долго сидел за столом и смотрел в экран монитора, пока не увидел, что компьютер выключен. И тогда я понял, что если я так и буду сидеть без дела, на меня навалится такая страшная тоска, что я могу просто слечь. А, учитывая специфику моей работы, для меня это просто гибельное положение дел.
Я тут же вскочил со стула и начал заниматься делами. Я разобрал вещи, переоделся в чистую домашнюю одежду, позавтракал и сделал еще кучу мелких домашних дел. Как ни странно, мне полегчало. Света была права, мне ни в коем случае нельзя сидеть без дела. Для меня это просто гибельно.
Однако работать мне не хотелось. Я долго смотрел на экран монитора, показывающий чистый лист текстового редактора, и не мог собраться с мыслями. Виной тому была не только Света, но и моя поездка на конвент. Слишком много эмоций и мыслей. Надо, чтобы это все улеглось.
За окнами светило яркое, но пока еще слишком холодное весеннее солнце. И я понял, что если останусь сегодня дома, то мне будет еще хуже. Просмотрев почту и новости на нескольких сайтах, я решил отправиться в город. Было воскресенье, и вся московская тусовка, имеющая отношение к фэнтези, фантастике и фолк-року, отмечала сегодня день Святого Патрика, национальный праздник Ирландии.
Русские люди очень любят праздники, особенно чужие, особенно экзотические. Они настолько стремительно приживаются у нас, что иногда кажется: это чисто наш, русский праздник. По большому счету, я не вижу в этом чего-то уж совсем плохого. Я не ярый славянофил, но в то же время и не западник. Я абсолютно равнодушно отношусь, к примеру, ко дню святого Валентина, потому что более глупого праздника и придумать нельзя. Все эти валентинки, сердечки и плюшевые зайчики, по моему мнению, лишь повод для хорошей наживы у торговцев и не больше. Разве для того, чтобы признаться кому-то в любви, нужно обязательно придумывать какой-то повод?
Что же касается дня святого Патрика, то я не являюсь ярым поклонником ирландской культуры, пива «Гиннес», но кельтскую музыку очень люблю. Я просматривал в сети сайты московских клубов и думал, на какой же концерт сходить. Вариантов было достаточно. Но когда я прочитал, что сегодня будет сольный концерт Сергея Калугина, то тут же забыл обо всех других вариантах.
