— Разве Курия не говорил?
— Я хочу это услышать от тебя, приятель. Отвечай.
— Нам нужна помощь в бизнесе, ну, в общем…
— Один наш знакомый, — пришел мне на выручку сержант, — ищет большую партию товара на экспорт. Мы можем заработать на этом, и ты свою долю отхватишь.
— Не по адресу обратились, я травкой не промышляю. Неохота связываться с полицией. Мы себя ведем хорошо, порядочные граждане, о душе думаем, неприятностей не ищем.
— Нет, это ты нас не за тех принимаешь, — сказал я с фальшивой улыбкой. Видать, они не заглотнули нашу наживку. — Если бы мы хотели вам напакостить, давно бы сцапали всех твоих ребят, кто торгует травкой в розницу, заставили бы их говорить, они бы вас всех заложили. Полиции хватит и кулечка на десять шиллингов, чтобы засадить вас. А мы ищем, где купить много бханга, большую партию, потому что хотим заработать. В наше время всем нужны деньги.
— Подделываешься под своего?
— Нет. — Мне стоило большого труда не взорваться, этот тип явно провоцировал меня.
— Говорят тебе, мы этим не промышляем — и точка!
— Ну ладно, — сказал я смиренно.
— Курия, подтверди твоим дружкам, мы травкой не занимаемся.
— Верно, босс.
Мачария стал шептать что-то вожаку на ухо. Я вздохнул, надеясь, что сержанту больше повезет, чем мне.
— Говори по-английски! — прикрикнул на него главарь. — Я не дикарь и местной тарабарщины не понимаю.
— Извини! — пролепетал Мачария.
Теперь Курия приник к уху босса — наверно, убеждает его, что нас можно не опасаться. Озираясь по сторонам, я пытался понять, что это за сброд. Сам я вырос в деревне, горжусь своими родителями, своим африканским происхождением. Не вижу ничего зазорного в родном языке, а если уж говорить о музыке, то завыванию в стиле "соул" я предпочитаю спокойную манеру исполнения Рикки Нельсона, Джима Ривза и битлов.
— Боско, ко мне! — подозвал вожак своего подручного и объяснил мне: Боско отвечает у нас за безопасность.
— А кто вам угрожает? — Я едва смог скрыть насмешку.
— Шпионы. Еще он отыскивает наших подружек, сбежавших с подонками из других шаек.
— Слушаю, босс! — Боско был с тонкими усиками, в темных очках.
— Посторожи-ка их, пока комитет решит, что с ними делать дальше.
— Слушаю, босс! — Он вытянулся по-военному, потом достал из кармана игрушечное переговорное устройство с радиусом действия, не превышающим тридцати ярдов. — Викки! Смотри в оба. Если что, вызовешь меня.
Заседание комитета длилось четверть часа. Потом нас ввели в соседнюю комнатку, где мы увидели вожака и еще четырех юнцов.
— Комитет проголосовал за то, чтобы оставить вас на вечеринке.
— Спасибо! — ответил я.
— Мы не псы и приучены уважать других. Кто из вас будет говорить о деле?
— Я и мои друзья, но сначала примите наш вступительный взнос.
Вожак мрачно кивнул, я достал из бумажника три купюры по сто шиллингов и протянул их ему. Он снова кивнул и деньги передал одному из парней — тот у них, наверно, за казначея.
— Где тут пива раздобыть? — спросил я, доставая еще одну сотенную.
Вожак, отрядив кого-то за пивом, предложил нам садиться. Обстановка разрядилась, вожак угостил нас сигаретами с бхангом и закурил сам. Я заколебался — никогда не пробовал травки, еще не известно, как она на меня подействует.
— Кури, кури, — настаивал вожак. — Это совсем не крепко.
Я затянулся, и маленькие зернышки бханга заискрились крохотными вспышками.
— Ты куришь, как обычную сигарету, приятель, а надо затянуться и не выдыхать. Вот так.
Я понаблюдал за ним, потом перевел взгляд на двух своих коллег. Мачария, видать, курит не впервые, а Мбуви вежливо отказался. И правильно среди нас должен быть хоть один с ясной головой, а то до дому не доберемся.
— Знал я одного человечка, который приторговывал травкой, только он мог и завязать.
— Он в Найроби? — спросил я.
— Ага.
— Можно с ним потолковать? Наш белый знакомый начинает беситься: мы пока ему ничего не достали.
— Если он согласится, могу свести вас завтра. В одиннадцать утра будьте у "Казино".
— Заметано!
— Не радуйтесь, он еще может отказаться.
— Авось повезет!
Мы вернулись в комнату, где танцевали. От дурмана у меня закружилась голова. Танцующие пары превратились в забавных лилипутов. Держись, старина, приказал я себе.
— Где здесь туалет? — спросил я у оказавшегося поблизости парня.
— Пойдем, покажу.
Я умыл лицо, и дурнота прошла. Посмотревшись в зеркало, я увидел, что глаза у меня налиты кровью. Вернувшись к танцующим, я обнаружил, что все, в том числе и девушки, курят бханг. Кое-где уже раздавался истеричный хохот. Я подсел к вожаку, который будто бы снова погрузился в транс. Тем временем одна из девушек принесла мне пиво и села рядом.
— Как тебя зовут?
— Роузмери.
— А меня — Кип. Где ты работаешь?
— Ты что, я еще школьница.
— Неужто? И в каком же классе?
— В третьем, если тебе так важно знать. Какие еще будут вопросы?
— Извини, пожалуйста.
Я отвернулся, испытывая ужас при мысли о том, какое будущее ждет нашу молодежь, потом подал сигнал моим помощникам: пора нам уходить, но вожак заметил это и потребовал, чтобы мы побыли еще.
— На вот, затянись.
— Спасибо, Роузмери, я уже покурил.
— Не бойся, все сразу станет так прекрасно. Ну давай, смелее!
Танцы продолжались, все вокруг пили и курили травку, громче и заразительнее становился хохот. Мне надоел этот притон. В полночь вожак поднялся на ноги, и музыка сразу смолкла.
— Братишки и сестренки! — обратился он к собравшимся. — Спасибо, что пришли. А теперь молчок — предадимся беззвучной беседе. Сичеки!
Почти все лампы погасли, и в комнате воцарился полумрак, шайка разбилась на пары — парень с девушкой, — все сели на пол. Наступила мертвая тишина. Я вглядывался в темноту: каждая пара была обращена лицом друг к другу, ладони на полу, во взглядах — немая мольба. Роузмери подвинулась ближе, взяла меня за руку, заглянула в глаза.
Мы ушли через полчаса. К тому времени некоторые парочки уже укрылись от посторонних глаз в саду, под покровом ночи. Словом, беззвучная беседа становилась все более оживленной…
На следующее утро во рту у меня был горький привкус, голова все еще кружилась. Я принял ванну, и мне полегчало, вчерашний эпизод отступил в сознании на задний план — точно дурной сон.
Мы были у кинотеатра "Казино" за несколько минут до одиннадцати. Вожак уже ждал нас вместе с коренастым темнокожим мужчиной, которого звали Джо. Мы зашли в соседнее кафе — в нем в этот час почти не было посетителей — и устроились в дальнем углу, где никто не мог нам помешать.
— Мой друг уверяет, — начал Джо, — что с вами можно иметь дело, хотя вы и служите в полиции.
— Это так, — ответил я. — Но в данном случае нас интересует только заработок. У нас есть покупатель на товар, но нет товара. Мы надеемся на вашу помощь в этом деле.
— Что за вопрос! Это проще простого. Я могу предложить вашему клиенту бханг, золото, ртуть. Мои друзья торгуют чем угодно, но это стоит денег, они берут приличную цену.
— Вы, наверно, уже знаете, что наш клиент интересуется… травкой.
— Нет проблем. Многие нажили на этом состояние. У меня налажен контакт с местными поставщиками. Сколько товара вы возьмете?
— Килограммов сто.
— Ерунда. — Джо самодовольно улыбнулся. — Готовьте три тысячи шиллингов.
— Сначала мы должны посоветоваться с клиентом, но, скорее всего, он примет эти условия. А товар у вас уже есть?
— Говорят же вам, это пустяки: всего сто килограммов! Положитесь на меня. Мое слово закон: сказал, значит, сделаю!
— Но где гарантия, что мы получим товар, если заплатим за него вперед? Это же город, тут ничего не стоит раствориться.
Он раздраженно посмотрел на меня, но тут поспешил вмешаться сержант Мачария. Признаюсь, разговор принял невыгодный для нас оборот, и все по моей вине, но, как подумаешь, что такие вот подонки подсовывают свою отраву даже школьникам, становится не до любезностей.
— Кип имел в виду, — попытался исправить мою оплошность сержант, — что на поставщика бханга в суд не подашь. Поэтому хорошо бы нам убедиться, что у вас действительно имеется товар.
— Ты ведь полицейский, верно?
— Верно.
— Вот мое удостоверение личности. Имя — Джозеф Гитхуа. И если я что-то обещаю, то свое слово держу.
Вожак зевнул и поднялся.
— С вами, ребята, такая тоска, что хочется утопиться. Пойду прошвырнусь, свежим воздухом подышу. Пока! Джо, не обижай моих дружков.
— Ты что же, меня одного бросаешь?
— От деловых разговоров меня мутит. Этим парням можно доверять, бог свидетель! Если они тебе не понравились, можешь встать и уйти. Никто тебя не съест, Джо.
