— Восемнадцать, — пытаясь казаться взрослым, соврал Ибрагим, и вдруг, поймав недоверчивый взгляд Виталика, видевшего, что это неправда, закусывая губу, пояснил, — ты не поймёшь. Мою маму убили натовцы.
Комок подступил к горлу, но он не заплакал. Мужчины не плачут.
— Мою тоже, — кратко ответил Нецветов, ставя в наметившейся дискуссии жирную точку. — Пойдём. Договариваться сам будешь…
…Ат-Тархуни Ибрагим бен Мохаммед. Пятнадцать лет. Житель города Таверга.
…Силуэты Таверги растаяли в дымке позади, за пылью дороги.
Откуда Виталику было знать, что в этот город он ещё вернётся.
А пока…
…У многих на этой войне был свой личный счёт к блоку НАТО.
Но вряд ли многие знали, что таковой же имелся у Виталика Нецветова.
Из товарищей по оружию об этом пока знал только Евгений. И вот теперь ещё подросток Ибрагим.
Остальным он не рассказывал ни о Стивенсе, ни о матери, ни о прочем.
Глава тридцать вторая. Линия жизни
Из сообщений информагентств за 17 мая 2011 года, вторник.
«Ливийские повстанцы отрезали Сирт от Триполи.
В ливийской гражданской войне в минувшие выходные наступил решающий момент. Повстанцы при поддержке авиации НАТО полностью очистили от правительственной армии город Мисурату и его окрестности, разделив таким образом войска Муаммара Каддафи на две части.
Мисурата — третий по числу жителей город Ливии, расположенный на средиземноморском побережье, важен и с военной, и с психологической точки зрения.
Мисурата находится всего в двух часах езды от Триполи, поэтому в перспективе может стать отличной базой для подготовки штурма столицы. Кроме того, город является важнейшим транспортным узлом: контроль над ним открывает дорогу в центр и на восток страны.
Бои за Мисурату длились два месяца и стали наиболее ожесточенными во всей ливийской войне. К концу апреля последняя отчаянная атака лоялистов на порт была отбита, жители Мисураты перешли в контрнаступление, окончательно выбив противника из центра города. Успеху повстанцев в значительной степени способствовали удары с воздуха — самолеты НАТО методично выбивали бронетехнику, склады боеприпасов, грузовики с подкреплениями и бензовозы с топливом для войск Муаммара Каддафи. Под конец битвы за город авиация начала наносить удары по отдельным зданиям, в которых укрывались солдаты правительственных войск. Это стало возможным благодаря наладившемуся взаимодействию с повстанцами, которые с земли передавали координаты целей.
Все это в комплексе позволило повстанцам к 15 мая выбить противника за городскую черту и захватить главную базу лоялистов — аэропорт Мисураты, расположенный к югу от города.
Через Мисурату проходит прибрежная автотрасса, соединяющая Триполи с родным городом Каддафи и цитаделью его сторонников — Сиртом. По этому шоссе в случае необходимости правительственные силы быстро перебрасывали войска, боевую технику и топливо с одного фронта на другой. Кроме того, автотрасса служила важнейшим каналом коммуникации между столицей и Сиртом — телефонная и радиосвязь усилиями НАТО была прервана.
Теперь группировка правительственных войск в центре страны оказалась практически отрезанной от Триполитании. Любые грузы и подкрепления в Сирт теперь можно отправить лишь по второстепенным дорогам, протянутым по пустыне в обход Мисураты. Но дело это крайне хлопотное и небезопасное: крюк получается в несколько сот километров, а правительственные силы и без того испытывают жесточайший дефицит топлива. Не говоря уже о том, что ползущей по трассе колонне машин совершенно некуда спрятаться от удара с воздуха.
Фактически это означает, что в блокаде окажется уже не Мисурата, а родной город Каддафи, причем блокада будет не только физической, но и информационной. Каналы государственного ливийского телевидения отключили от общеарабских спутников, а на радиочастотах, используемых правительственной армией, НАТО без перерыва крутит обращение к военным с призывом держаться подальше от боевой техники и вообще прекратить воевать против собственного народа.
Командование НАТО вообще решило полностью лишить силы лоялистов всякой координации. Удары с воздуха все чаще наносятся по командным и коммуникационным центрам, а также узлам связи. Но этого альянсу мало: британцы собираются включить в список целей „инфраструктурные объекты“, что может означать мосты, дорожные развязки и хранилища топлива.
А к этому моменту очень активно готовятся на востоке Ливии — в Бенгази и Адждабии. Никаких боевых действий сейчас в этом районе не ведется, но без дела люди не сидят. Французские, британские и катарские инструкторы в ускоренном режиме лепят из разношерстных отрядов местных повстанцев небольшую, но боеспособную армию.
Возможный штурм Сирта силами повстанцев, конечно, не очень вяжется с концепцией „защиты мирного населения“, прописанной в резолюции ООН. Но документ — это бумага, а международное право в современном мире уже давно трактуется весьма вольно, по принципу „кто сильнее — тот и прав“. Поэтому, можно не сомневаться, повстанцы и натовцы какое-нибудь оправдание для своих действий придумают.
Поводом для начала наступления в направлении Брега — Рас-Лануф — Бин-Джавад — Сирт может стать, например, „нападение головорезов Каддафи на Адждабию“. Тогда происходящее будет выглядеть как контратака, направленная на защиту гражданского населения повстанческого города. Кто же против защиты мирных жителей? Все за.
Если же Сирт падет, положение Каддафи станет действительно сложным. Объединенным силам Бенгази и Мисураты будет уже вполне по зубам взять Триполи. Особенно если с юга к столице подтянутся повстанцы, окопавшиеся в регионе Западные Горы. Для этого надо будет лишь подбросить им еще противотанковых комплексов и тяжелое вооружение. Это тоже противоречило бы решениям ООН, но повстанцы же могут и „захватить“ оружие в бою. Кто будет проверять?
Не исключено, что Муаммар Каддафи придумает, как отбить Мисурату, восстановить связь с Сиртом и подавить восстание на востоке страны. Однако вероятность подобного сценария сегодня исчезающе мала. Разрезав правительственные войска напополам, жители Мисураты, сами того не подозревая, не только спасли свой город, но и совершили перелом в войне. Теперь только осталось ее выиграть».
Бородатый мисуратский снайпер смотрел на позиции каддафистов из укрытия, которое считал надёжным.
Враг сопротивлялся с упорством обречённых.
Бородач не учитывал только одного.
В далёкой северной стране двадцать лет тому назад социализм рухнул без единого выстрела.
И сторонники социализма не были способны на большее, чем выйти на митинг в центре города.
Без единого выстрела они отдали власть демократам.
Так было.
Но новые демократы не учли, что в их стране было кому сражаться.
И у них был Вождь, готовый сражаться против демократов до конца. Муаммар аль-Каддафи. Брат-Лидер.
В отличие от большой страны, которая предала надеявшихся на неё друзей и где уже пятьдесят восемь лет не было достойного вождя, а крайние двадцать лет — правили откровенные предатели.
Блок НАТО. Итого — девятьсот миллионов. Почти миллиард.
Двадцать восемь стран. Из них три — с ядерным оружием.
Ливийцев было шесть с небольшим миллионов. Всего. С гражданским населением, инвалидами, стариками, с детьми, и даже с предателями. По состоянию на семнадцатое февраля.
Но после 17 февраля 2011 года это не имело значения.
Девятьсот миллионов против шести. Сто пятьдесят на одного.
А впрочем, когда ты защищаешь Родину, когда ты защищаешь свою маленькую семью, разве это имеет какое-то значение?
…В марте они уничтожили ПВО и авиацию Ливии. С воздуха. Полностью. В первые дни. И за всю войну не был сбит ни один самолёт НАТО, и в небо не сумел взлететь ни один ливийский самолёт.
Они всё рассчитали, хитрые европейские политические лидеры, зарившиеся на дешёвую нефть, и расчётливые военачальники Североатлантического Альянса. И в апреле, максимум, в мае, маленькая африканская страна должна была пасть под напором безжалостной демократии.
По расчётам — один, два, в самом крайнем случае три месяца.
Они не учли одного — людей, способных драться за свою Родину.
Которые почему-то — по непонятной для Николя Саркози, Сильвио Берлускони и Хиллари Клинтон причине — продолжали сражаться.
Может быть, это мог понять рядовой солдат, ополченец бессмысленного сопротивления, рассказывавший черноглазой девочке про Брест, Смоленск и Сталинград, а возможно, даже про Курск и Десять Сталинских ударов — ведь у них было несколько дней, чтобы поговорить.
Это могла понять черноглазая девочка из ещё не ставшего нарицательным маленького города Таверга.
