— Прямо сейчас? — вставая из-за стола, спросил Вахтанг.
Лукьяненко кивнул и вышел из кабинета. Выдвинув нижний ящик стола, Вахтанг достал короткую резиновую дубинку и последовал за Лукьяненко.
Когда Михаил Шестопалов вернулся в свой кабинет из машбюро, куда он ходил, чтобы отдать документы на распечатку, увиденное ошеломило его. Лукьяненко, крепко обхватив обеими руками, душил молодого человека, сидевшего на стуле. Парень тщетно пытался вырваться из недружественных объятий, а Мамрикашвили в это время наотмашь бил его резиновой палкой в нижнюю часть живота.
— Колись, тварь, — приговаривал Вахтанг. — Я же тебя калекой оставлю!
Несколько секунд Шестопалов не мог произнести ни слова. Наконец, дар речи вернулся к нему и Михаил заорал во весь голос:
— Отставить! Вы что, совсем ёбнулись?!
— Миш, ты чё? Мы ещё не закончили, мы тебя позовём… — тяжело дыша, сказал Лукьяненко, продолжая удерживать за шею парня.
Михаил подскочил к Вахтангу и выхватил у него резиновую палку. Оказавшись без оружия, Вахтанг пнул свою жертву в пах.
— Я сказал, отставить, козлы! — опять закричал Михаил. — Это же следователь из милиции.
— Из милиции? — убирая руки с шеи парня, удивился Лукьяненко.
Парень замычал и сполз со стула. Мамрикашвили и Лукьяненко тут же начали помогать ему подняться. Усадив следователя милиции обратно на стул, Лукьяненко начал поправлять на нём одежду.
— Так он из мусарни, что ли? — переспросил Вахтанг Михаила и, получив утвердительный кивок последнего, обратился к своей недавней жертве. — Ну, извини, братан.
— Да, извини, перепутали, — уже по-дружески Лукьяненко обнял парня.
— Кто вас звал сюда? — угрожающе размахивая дубинкой, спросил Михаил своих пьяных товарищей по работе.
— Миша, извини, это тупой хохол во всём виноват, — ответил Мамрикашвили, злобно посмотрев на Лукьяненко.
— Я думал… — Лукьяненко хотел что-то сказать в своё оправдание, но его прервали.
— Скоты, я вас под трибунал отдам, — наконец, чуточку придя в себя, произнёс следователь милиции.
Три следователя военной прокуратуры молча посмотрели на него.
— Да ты чё, братан! — испугался Лукьяненко.
— Ты кого пугать собрался, сынок? — резко наклонившись к сидящему, спросил Вахтанг. — Ты же до завтра не доживёшь. Тебя как зовут? Имя, фамилия, быстро!
— Олег Лунин.
— Так вот, Олежка, пойдём лучше выпьем, — вдруг очень спокойно и учтиво предложил Вахтанг. — У меня сегодня маленькое торжество. Щенка подарили, "немца" с родословной. Пойдём.
Следователь Лунин впервые оказался в такой нелепой ситуации и не знал, как из неё достойно выйти. Продолжать озвучивать угрозы в адрес двух пьяных военных офицеров, только что избивавших его, было бессмысленно. Привлечь третьего, заступившегося за него офицера в качестве свидетеля в деле об издевательстве над ним было бы ещё более бессмысленной затеей. Самым адекватным оставалось только одно — примириться за бутылкой водки. Натужно улыбнувшись, Олег ответил Вахтангу:
— Что ж, такое знакомство надо отметить.
Молодые люди расхохотались и направились в кабинет к Мамрикашвили.
— Еще раз извини, братан, — разливая водку в гранёные стаканы, обратился к Лунину Лукьяненко. — Это у вас, ментов, всё отлажено. Если человек не колется, следак отдаёт его операм. Как только те подготовят его к допросу, следователь может дальше работать. А вот у нас, в военной прокуратуре, нет собственного оперативного аппарата. Некому людей пытать. Приходится самим.
— Да ладно, забыли, — подавляя чувство пережитого унижения, сказал Олег и чокнулся с собутыльниками.
Рабочий стол у Вахтанга был заставлен закусками, пластиковыми бутылками с газированными напитками и бумажными пакетами с соками — характерное изобилие для праздников, которые справляются в государственных учреждениях их сотрудниками.
Олег оценивающе оглядел кабинет Вахтанга. Помещение представляло собой нечто среднее между домашней кухней и жилой комнатой. На окне висели плотные бежевые шторы, из-за которых выглядывала сложенная раскладушка. В углу стоял большой холодильник с цветным телевизором наверху. Рядом с ним на тумбочке разместились маленькая электроплитка и чайник. Над большим роскошным письменным столом Вахтанга, о котором мог бы мечтать любой советский бюрократ, висел в массивной раме, покрашенной под позолоту, портрет всадника на вороном коне. Художник был очень смелым фантастом, изобразив вздыбленного коня на вершине заснеженной горы. Всадник лихо проткнул своей сверкающей саблей белое облако над собой. Вместо кавказской бурки на его плечи была накинута парадная шинель советского офицера с золочёными погонами. Приглядевшись в лицо всадника, Олег узнал в нём Вахтанга. Правда, с чёрными бутафорскими усами, клок волос для которых, казалось, был вырван из мохнатой дикой папахи на голове изображённого персонажа.
— Твой случай ещё ерунда, — сказал Вахтанг, обратившись к Олегу. — Месяца три назад я по ошибке начальника следственного управления города зачморил.
— Земцова? — спросил Олег.
— Да, его. Знакомы? — удивился Вахтанг.
— Он раньше у нас в городе начальником следствия был, — пояснил Олег.
Участники застолья громко рассмеялись. Михаил Шестопалов от смеха выронил маринованный огурец на пол. Из-под стола Вахтанга выскочил трёхмесячный щенок немецкой овчарки и начал его обнюхивать. Заметив это, Вахтанг скомандовал ему: "Казбек, на место!". Олег нагнулся и протянул руку, чтобы погладить щенка, но тот, фыркая, покорно побрёл в картонную конуру под столом, обклеенную вырезками из эротических журналов.
— Тут у нашего прокурора день рождения был, — продолжил Вахтанг рассказывать Олегу. — Толпа съехалась. Чекисты, таможенники, командиры частей, менты. До ночи тут гудели. А внизу, на лестнице, лампочка погасла. Может, разбили, хрен его знает. Я домой собрался. Спускаюсь по лестнице — темно. Еле выход нащупал. Тут мне кто-то пятернёй в морду попал. Я толкнул в ответ. Короче, сцепились, выкатились на улицу, а там тоже темно. Вечер, зима. Думаю, что за сука такая наглая? Достаю пистолет и предупредительный в воздух — "Бах!". И тут же командую: "На колени, пидор!". Он что-то сказать пытался, а я ствол на него навожу и говорю: "Молчать, урод!". Он заткнулся. А я под сильным градусом был, начал измываться над ним. Говорю ему: "Если все мои плевки поймаешь, будешь жить…". Я раза три ему в рожу плюнул, он вроде бы рот открывал, старался. Темно было, я точно не видел.
— Это Земцов был? — изумлённо спросил Олег.
— Оказалось, да, — ответил Вахтанг. — Приехал нашего шефа поздравлять, а я ему в рот наплевал.
Все покатились со смеху. Олег с искренним удовольствием представил описанную Вахтангом сцену.
— Прокурор мне после этого до сих пор пистолет не отдаёт, — пожаловался Вахтанг.
Лукьяненко опять разлил по стаканам водку. Мамрикашвили взял сигарету и закурил. Его изысканная манера курить заинтересовала Лунина. Было непривычно смотреть на то, как Вахтанг отводил руку с дымящейся сигаретой ото рта, медленно описывая ею в воздухе невидимую дугу.
— А ты к нам зачем пожаловал? — спросил Лукьяненко Лунина, протягивая ему наполовину налитый стакан. — Может, помощь нужна?
— Он меня допрашивать приехал, — ответил за Лунина Шестопалов. — Я свидетель по его делу.
Лукьяненко и Мамрикашвили, искренне удивившись, посмотрели на Шестопалова.
— Так вот кого пытать надо было! — рассмеялся Вахтанг.
— Я не герой, я всё и так расскажу, — подыграл шутке Вахтанга Михаил и поднял руки вверх.
— А если серьёзно? — спросил Шестопалова Лукьяненко.
— А если серьёзно, то дело смешное, — Шестопалов аккуратно положил розовый ломтик ветчины на кусок хлеба и вонзил в бутерброд свои зубы. — Я стал свидетелем страшных деяний некрофила.
— Блядь, меня сейчас опять стошнит, — поперхнулся Лукьяненко.
— Помнишь, Ваха, мы с тобой в начале лета в Тюмень в командировку ездили? — пережёвывая бутерброд, спросил Вахтанга Михаил. — Помнишь санитара, который в морге ночевал? Так вот, этот чудик, оказывается, прошлой осенью труп одной девицы украл и у себя в погребе "поселил".
— Ужас какой, — выдохнул Вахтанг.
— А Олег, оказывается, уже несколько месяцев труп этой девчонки искал, — продолжал жевать и говорить Михаил.
— Тебе живых девок мало? — взглянув на Лунина, засмеялся Вахтанг.
— Это нашему прокурору она понадобилась, — ответил на шутку Вахтанга Олег.
— Миша, но ты-то здесь причём? — вернул разговор в серьёзное русло Лукьяненко.
— А притом, что когда мы с Вахой приехали в морг на вскрытие, — прихлебнув вишнёвого сока из пластикового стаканчика, сказал Михаил, — я там поскользнулся на презервативе на полу. Прилип он к моему ботинку. Я подумал, что это, может быть, вместе с каким-нибудь трупом туда попало. А сам наехал на этого санитара в шутку. Мол, какое блядство развёл. Я даже и не предполагал, что это всё так серьёзно.
