Ознакомительная версия.
На его лицо возвращается страх. Но он тихо отвечает:
— Хорошо, лодочник. Пусть будет по-вашему.
Он идёт рядом со мной, бормоча ей слова ободрения. Может быть, я шагаю слишком быстро? Потому что теперь он отстал, и, когда я заношу её в море, его рука в отчаянии цепляется мне за спину. Но мешкать нельзя, потому что мне нужно нащупать ногами причал, который прячется под холодной водной поверхностью. Я ступаю на камни, набегающие волны вновь откатываются назад, и я вхожу в лодку, почти не наклонившись, несмотря на свою ношу. Покрывала на корме намокли под дождём. Я ногой отворачиваю те, что лежат сверху и пропитались водой, и осторожно кладу женщину на оставшиеся. Теперь она сидит, почти касаясь головой кромки борта, а я ищу короб с сухими одеялами, чтобы укрыть её от морского ветра.
Укутывая её, я чувствую, как старик залезает в лодку и его шаги раскачивают дно.
— Друг мой, — говорю я, — вы же видите, что море всё больше волнуется. А судёнышко у меня маленькое. Я не посмею взять в него больше одного пассажира.
Теперь мне хорошо виден пылающий в нём костёр, потому что сквозь его глаза прорывается пламя.
— Я думал, лодочник, что мы с вами друг друга поняли и мы с женой переплывём на остров неразлучно. Разве не повторили вы это несколько раз и не для этого задавали вопросы?
— Друг мой, пожалуйста, не поймите меня превратно, — говорю я. — Речь всего лишь о том, как лучше переправиться через море с практической точки зрения. Не сомневайтесь, вы поселитесь на острове вместе и будете ходить рука об руку, как вам привычно. И если где-то в укромном месте отыщется могила вашего сына, вы сможете украсить её полевыми цветами, которых на острове в изобилии. Болотный вереск, а в пролесках — даже маргаритки. Но что касается переправы, я прошу вас немного подождать на берегу. Я позабочусь о том, чтобы устроить вашу любезную супругу поудобнее, в месте рядом с лодочной пристанью, где три древних скалы смотрят друг на друга, точно закадычные приятели. Там она останется в надёжном укрытии, но с видом на волны, а я поспешу обратно за вами. А теперь оставьте нас и подождите на берегу.
Его освещает красный закат или это по-прежнему пожар в его взгляде?
— Я не сделаю ни шага из лодки, сэр, пока в ней находится моя жена. Перевезите нас вместе, как обещали. Или мне грести самому?
— Весло принадлежит мне, сэр, и это всё ещё моя обязанность — определять, сколько пассажиров может взять это судно. Неужели, несмотря на нашу недавнюю дружбу, вы подозреваете меня в коварном обмане? Вы боитесь, что я не вернусь за вами?
— Я ни в чём не обвиняю вас, сэр. Но земля полнится слухами про лодочников и их коварство. Не хочу вас обидеть, но умоляю перевезти нас вдвоём, и довольно медлить.
— Лодочник, — звучит голос женщины, и я оборачиваюсь, успевая заметить, как она тянется рукой в пустоту, словно надеясь найти меня там, хотя глаза её по-прежнему закрыты. — Лодочник. Оставьте нас на минуту. Дайте нам с мужем поговорить без свидетелей.
Осмелюсь ли я оставить их одних в лодке? Но женщина точно на моей стороне. Сжимая весло в руках, я прохожу мимо старика и перешагиваю через борт в воду. Вода доходит мне до колен, замочив подол платья. Лодка надёжно привязана, и весло у меня. Какой в этом может быть вред? И всё же далеко я не отхожу, и, хотя взгляд мой обращён на берег и стою я неподвижно как скала, мне кажется, что я снова вторгаюсь в их близость. Сквозь тихий плеск набегающих волн доносятся их голоса.
— Он ушёл, Аксель?
— Стоит в воде, принцесса. Ему не хотелось выходить из лодки, и, думаю, долго ждать он не станет.
— Аксель, сейчас не время ссориться с лодочником. Нам очень повезло, что мы с ним повстречались. И что он отнёсся к нам так благосклонно.
— Но ведь мы столько слышали об их коварстве, разве не так, принцесса?
— Я верю ему, Аксель. Он сдержит слово.
— Почему ты так уверена в этом, принцесса?
— Я знаю, Аксель. Он — хороший человек и не подведёт нас. Сделай, как он говорит, и дождись его на берегу. Он скоро за тобой вернётся. Давай согласимся, Аксель, а не то, боюсь, мы потеряем предложенную нам великую милость. Нам обещано, что на острове мы будем вместе, а это даётся немногим даже из тех, кто всю жизнь прожили вместе. Зачем рисковать такой наградой из-за нескольких минут ожидания? Не ссорься с ним, а то в следующий раз нам повстречается какой-нибудь грубиян. Аксель, пожалуйста, помирись с ним. Я прямо чувствую, как он всё больше сердится и уже готов передумать. Аксель, ты ещё здесь?
— Прямо перед тобой, принцесса. Неужели мы действительно собираемся пойти каждый своей дорогой?
— Муж мой, это всего на пару минут. Что он сейчас делает?
— Стоит, как и раньше, высоченный, спиной к нам, и сверкает лысиной. Принцесса, ты правда думаешь, что мы можем ему довериться?
— Можем, Аксель.
— Ты только что с ним говорила. Разговор прошёл удачно?
— Удачно, муж. Разве у тебя было не так?
— Думаю, так, принцесса.
Над бухтой висит закат. У меня за спиной — молчание. Осмелюсь ли я к ним повернуться или ещё погодить?
— Скажи, принцесса, — слышу я голос старика. — Ты рада, что хмарь рассеялась?
— Без хмари эту страну ждут ужасные беды. Но для нас она рассеялась как раз вовремя.
— Я тут думал, принцесса. Могло ли выйти так, что наша любовь никогда бы так не окрепла с годами, не лиши нас хмарь того, чего лишила? Может, это из-за неё затянулись старые раны.
— Какая теперь разница, Аксель? Помирись с лодочником, и пусть он перевезёт нас на остров. Если он возьмёт сначала одного, а потом другого, зачем с ним ссориться? Аксель, что скажешь?
— Хорошо, принцесса. Пусть будет по-твоему.
— Тогда оставь меня и вернись на берег.
— Сейчас, принцесса.
— Так почему же ты медлишь, муж мой? Думаешь, терпение лодочников бесконечно?
— Хорошо, принцесса. Но позволь мне ещё раз тебя обнять.
Они обнимаются, несмотря на то что я укутал её, как младенца? Несмотря на то что ему приходится встать на колени и скрючиться на твёрдом дне лодки в странной позе? Полагаю, что да, и, покуда длится молчание, оборачиваться я не смею. Весло у меня в руках, отбрасывает ли оно тень на водную рябь? Сколько ещё ждать? Но вот голоса возвращаются.
— Мы наговоримся на острове, принцесса.
— Наговоримся, Аксель. Теперь, когда хмарь рассеялась, у нас будет о чём поговорить. Лодочник ещё стоит в воде?
— Стоит, принцесса. Пойду, помирюсь с ним.
— Тогда прощай, Аксель.
— Прощай, моя единственная любовь.
Я слышу, как он бредёт по воде. Заговорит ли он со мной? Он сказал, что собирается помириться. Но, когда я оборачиваюсь, он даже не смотрит в мою сторону, только на берег и на низкий закат над бухтой. И я тоже не пытаюсь поймать его взгляд. Он, не оглядываясь, бредёт мимо. «Друг, подожди меня на берегу», — тихо говорю я, но он не слышит и бредёт дальше.
Kazuo Ishiguro
THE BURIED GIANT
Copyright © 2015 Kazuo Ishiguro
Copyright © Photo by Jeff C.
Перевод с английского Марии Нуянзиной
Художественное оформление Андрея Старикова
Рисунок на переплёте Марины Дорошенко
Великаны-людоеды в кельтской мифологии. В противоположность троллям, которые селятся в горах, живут в лесах и на болотах. (Здесь и далее прим. перев.)
Тип жилища с круглым основанием, распространённый в Западной Европе ещё до римского завоевания. В древности стены таких домов делали либо из камня, либо из деревянных столбов, соединённых обмазкой, а коническую крышу крыли тростником. Отверстия в крыше над очагом не было, дым выходил наружу, просачиваясь сквозь тростник.
Морскими разбойниками называли также норманнов (то же, что викинги).
Имеется в виду король Артур, по легенде — вождь бриттов в V–VI вв. н. э., разгромивший завоевателей-саксов, центральный герой британского эпоса и рыцарских романов.
Сражение между бриттами и англосаксами (ок. 490–517), победу в котором, как принято считать, одержали бритты под предводительством короля Артура.
Лёгкий галоп.
Клуатр — (фр. cloitre от лат. claustrum — закрытое место, позднее монастырь) — крытая галерея, обрамляющая прямоугольный двор монастыря или крупной церкви, характерна для романской и готической архитектуры.
Древнейший из известных народов, населявших Шотландию.
Ознакомительная версия.
