Ознакомительная версия.
Наверное, сходил. Потому что сходил Валера. А Воблов подзуживал, Воблов науськивал, Воблов мстил за своё унижение.
Его не нужно было выбрасывать из клуба.
– Его не нужно было выбрасывать из клуба... – тут же повторила над ухом Валерину мысль Танька Астемирова.
Она тоже взобралась на крышу. Она не переживала за свою красную машину. Машины у неё уже не было. Она переживала за ДЕЛО.
– Если бы мы про него сказали Вите Рындину – он бы принял меры, – голос Астемировой горько надламывался. – Воблов ведь всех подначивает. Как я его ненавижу. Со школы...
Валера не знал, что послужило поводом для несанкционированных выступлений, и наверняка Воблов только вовремя подхватил массовое недовольство. Неважно. Сейчас его нужно было нейтрализовать.
– Нужно его нейтрализовать, – повторила Астемирова. У дураков и единомышленников всегда мысли сходятся.
Единомышленников было трое. Вероника сегодня не работала. Третий – Антошка, продолжал метаться в толпе и кричать:
– Прекратите! Пожалуйста, уходите!
Валера увидел, как крепкий пузатый пролетарий размахнулся и треснул кулаком Антошке между глаз. Танька Астемирова тоже на это смотрела – она ахнула, завизжала. Антон медленно осел на землю. Всё. Толпа сомкнулась. Антошку затоптали. И так как ты рабочий, то не верь, что нам поможет другой... Вот кто ему поможет? Его надо было попытаться вытащить.
Валера бросился к люку. Спуститься, выскользнуть из двери, найти Мыльченко...
До люка он не добежал. Колесо, свинченное с машины Астемировой и подожжённое, капая горящей резиной, сбило его с ног. Есть же силёнки у кого-то – забросить колесо на крышу с такого расстояния...
Валеру подхватили, Валеру остудили, колесо вернули бросавшим. Валере показалось, что он слышит звонкий мат, исполненный праведным голосом борца за народ Андрея Воблова.
Воблов. Лучше нейтрализовать его.
У Вити есть арсенал. Попросить что-нибудь из оружия, хоть газовый пистолет – не объясняя, зачем. Или рассказать? Программа карательных мероприятий тогда начнётся с убийства его самого, безмозглого Валеры.
А, какая теперь разница...
Валера прогрохотал по лестнице.
Витя был занят. Выстроив из своих красавцев-охранников цепь заграждения, он руководил выходом королевы к восставшим. Не отнимая от уха мобильного телефона – глазастый Польза наводил и корректировал его действия с крыши, – Витя поймал за шкирку Валеру. Поставил справа от Арины. Которая нетерпеливо ждала. С таким лицом, какое было у неё сейчас, обороняют, но чаще всё-таки штурмуют цитадели. И обычно успешно. Валере стало спокойнее.
Витя встал от Арины слева.
– Смотри по сторонам, – коротко приказал Витя. – Не мешайся ей. Но при первой же опасности – увидишь, что-то летит, или хуже – заступаешь вперёд. Загораживаешь.
Они прошагали до парадных дверей центрального входа, когда до Валеры дошла суть его задания. Он был поставлен НА САМОМ ДЕЛЕ хранить тело! Работать живым заграждением. Валера собирался убить Воблова, но к такому повороту событий он не был готов. Ему не дали ни бронежилета, ни кирасы, ни просоленной кожаной куртки, ни щита какого-нибудь плетёного.
И всё это происходило на самом деле.
Арина Балованцева и её осаждённый народ стройно вышли на улицу. Валера дрогнул, но остановился вместе со всеми и остался стоять – чуть правее. Со стороны Арининого сердца находился Витя Рындин. Но Валере от этого веселее не было – подавляющая часть восставших масс бурлила как раз таки справа...
«Всё-таки стоило ей посмотреть, как вели себя её любимые люди, когда грабили халяву и давили друг друга! – ощущая странную телесную невесомость, подумал Валера. – Эх, Витя, если бы ты её тогда не увёз, мы бы сейчас здесь не стояли!»
Валера огляделся. Люди орали, люди потрясали кулаками, люди выбирали бордюрный камень. А на ветке декоративного куста беззаботно чирикал красный воробей. На него не действовали людские вопли, к происходящему он был совершенно равнодушен. Может, подумалось Валере совершенно не в кассу, он скажет сейчас «Я божья тварь!» – и всё изменится! Сказочным образом. А иначе, понятным человеку способом, реальность меняться и не может.
Но не чирикнул мелкий. Вместо этого раздавались голоса:
– Вы пытаетесь нас обмануть!
– Вы используете наш труд – а сами богатеете и развлекаетесь!
– Лучше бы о божьем храме подумали, развратники!
– На храм-то денег жалко!
– Устроили здесь притон!
– Это вам не Лас-Вегас!
– Сколько вас можно терпеть?
– Убирайтесь!
Про Лас-Вегас крикнул Воблов. Как мелкий гнусный бес он выныривал то возле одного восставшего уха, то возле другого. Подбавлял раздражения, поддерживал огонь ярости.
Толпа ревела. О нефти, не принадлежащей народу, о газе, которым он тоже не может распоряжаться, почему-то о контроле качества товаров в магазинах и заботе о чистоте воздуха над городом, которым Арина и её сотрудники, бессовестные, не занимаются. Ничего, словом, необычного.
– Здесь была столовая! – раздался полный ностальгической тревоги и грусти голос.
Подхватили. Конечно, с удовольствием подхватили. Была, была, переделали, есть теперь людям негде. Нечего. А у кого-то... И почему это...
Арина слушала и молчала. Созвонившаяся с заводом Женечка взахлёб бубнила ей в спину, что там всё нормально и тихо. Только здесь. Беспорядки только здесь. В местном отделении милиции это назвали несанкционированным митингом и едут.
– Не пугайтесь, – раздался наконец спокойный и громкий голос Арины. – Не нужно бояться трудностей. Маленькая проблема в начале пути – это ничто. Ерунда. Многим было ещё тяжелее. Что плохого происходит? Завод – он введён в эксплуатацию. Несколько дней для окончательной отладки – и линии начнут функционировать. За свой труд вы будете получать адекватное количество денег! Всем желающим я смогу предоставлять отчёты – чего вы никогда не увидите на чисто капиталистических предприятиях! Наше же предприятие может позволить себе не гнаться за сверхприбылью. Нам повезло – так зачем же упускать этот шанс?
– Шанс? Шанс нажиться на нас? – сплёл рифму хорошо известный Валере рифмач. Вернее, раньше он страстью к рифмам не отличался, но таланты всегда неожиданно проявляются... Валера поискал глазами Воблова и нашёл. Он, кто ж ещё. Горе Валерино, горе...
В толпе засмеялись. Андрюха закреплял успех. Юморил.
– Витя, – насторожилась Арина, – узнаёшь голос? Посмотри, он это или нет? Воблов ведь!
Вс ё – Валере казалось. Всё. Вернее, он надеялся, что Арина Воблова раньше увидела, но отнеслась спокойно, а потому кипеш, поднятый Астемировой и Мыльченко (как он там, может, хоть к мусорным контейнерам отполз?), считала обычным кипешем. Кипеш – слово из лексикона уголовников, услышала бы Арина, предложила бы высунуть язык для удара. Воспитательница... Не увидела, значит, раньше.
А теперь настал час узнавания. Театр плаща и кинжала...
– Это он, – даже в такую минуту, отметил то ли как своё достоинство, то ли как недостаток Валера, он позавидовал мужественному спокойствию голоса Вити Рындина. Нет, он так не может – спроси Валеру что-нибудь сейчас, он разве что заблеет. И покажет тряские руки. Нет, он их никому не покажет. Достоинство в нём всё равно есть. А у Рындина с положительностью перебор. Поэтому на нём и ездят родственники. Общечеловеческих мозгов у него мало. Вот Рындин и не боится ничего. Вот и спокойный. Крутоты в этом нет...
– Лорнет, – донёсся до Валеры приказ ещё более металлизированным голосом. Арина. Арина... – Валера, быстро принеси!
Лорнет стал спасением. Хотя бы на миг. Хотя бы на два-три. Или миг только один бывает? В одном-единственном числе? Миг: упустишь – не вернёшь?
В общем, Валера метнулся в кабинет за лорнетом. Кто помощник по жизни? Кто прощёлкал важную хозяйскую запчасть? Конечно, интересно – что там произойдёт в его отсутствие? Но и лишний раз быть вне опасности – тоже приятно. Да и что такого страшного может произойти? Здесь, в опустевших коридорах «Разноцветных педалей» (люди или сидели, где им сказали, или стояли на подступах к центральному входу – это сотрудники), Валере снова стало спокойно. Что делает Витя Рындин в опасной близости от неадекватной народной толпы – понятно. Там выступает его любимая женщина, к ней сейчас главные претензии. Если бы Арина Балованцева была его, Валерина, со всем, естественно, набором общения в формате «мужчина—женщина», ну, или хотя бы с гарантией того, что всё это будет... Тогда бы Валера тоже не по-детски суетился и спасал. А так... Валера подумал о Редькиной. Стал бы он так за неё рубиться – пока ещё без всяких гарантий, но с перспективой их, если она увидит, как Валера её качественно спасает? Может, стал бы, может, нет. Эх, Редькина...
Но что же так преданно себя ведут остальные? Возбудились повара, повыскакивали из подземелий компьютерные мальчики, выехал решительный монстр на инвалидной коляске и с бейсбольной битой в руке... Девки рвутся в бой и требуют оружия.
Ознакомительная версия.
