Ознакомительная версия.
Мне всегда импонировала идея кармы. И не только в буквальном понимании. Не только потому, что я верю, будто в прошлой Жизни подавала напитки Клеопатре или что-то подобное, но и на метафорическом уровне. Философия кармы близка мне в метафорическом смысле, потому что даже в течение жизни становится совершенно очевидно, как часто мы повторяем одни и те же ошибки, бьемся головой об одну и ту же стену старых привычек и побуждений, что вызывает одни и те же неудачные и порой катастрофические последствия, — и все это до тех пор, пока мы не остановимся и не разорвем порочный круг. Вот главный урок, который нам преподносит карма (и вся западная психология в этом с ней согласна): решите проблемы сейчас — иначе придется снова страдать в будущем, когда в следующий раз наступите на те же грабли. А повторение страданий и есть ад. Освободиться из цикла бесконечных повторений и выйти на новый уровень понимания — только так можно попасть в рай.
Однако Кетут имел в виду рай и ад совсем в другом смысле, как будто это реально существующие места во Вселенной, где он был. По крайней мере, мне так кажется.
Пытаясь прояснить, верно ли я все поняла, я спросила:
— Ты был в аду, Кетут? — Он улыбнулся:
— Конечно, был!
— И как там?
— Так же, как в раю, — был его ответ.
Увидев мое замешательство, он попытался втолковать:
— Лисс, Вселенная — это круг.
Я не была уверена, что его понимаю.
— Наверху, внизу — в конце концов оказывается, что все одно и тоже.
Я вспомнила древнее высказывание христианских мистиков: «То, что сверху, подобно тому, что снизу».[44] — Тогда как определить разницу между раем и адом?
— Все дело в том, какой путь ты выберешь. Путь в рай лежит через семь счастливых мест. В ад — через семь ступеней, полных печали. Поэтому, Лисс, лучше двигаться вверх. — Кетут рассмеялся.
— Другими словами, лучше провести жизнь, двигаясь вверх по счастливым ступеням, раз рай и ад — то есть место назначения — одно и то же?
— Одно и то же, — подтвердил Кетут. — Конечная цель одна, но путешествие должно быть приятным.
— Так значит, если рай — это любовь, то ад…
— Тоже любовь, — отвечал Кетут.
Я озадаченно замолкла, пытаясь уложить все это в голове. Кетут опять засмеялся, ласково похлопав меня по колену.
— Тем, кто молод, всегда очень трудно это понять!
Все утро я опять просидела в лавке у Вайан. Она пыталась заставить мои волосы расти быстрее и стать гуще. У самой Вайан роскошные, густые, блестящие волосы, ниспадающие ниже талии, поэтому ей стало жалко моей клочковатой белой мочалки. Поскольку Вайан — целительница, она знает способ сделать мои волосы гуще, однако это будет непросто. Для начала я должна отыскать банановое дерево и срубить его — собственноручно. Выбросить верхушку и выдолбить в стволе и корневой части (дерево при этом должно быть в земле) большое глубокое отверстие, «как плавательный бассейн». Затем накрыть углубление куском дерева, чтобы в него не попадала дождевая вода и роса. Через несколько дней, вернувшись к месту, я увижу, что отверстие заполнилось соком бананового корня, содержащим массу питательных веществ; мне следует собрать этот сок и отнести Вайан. Она освятит сок бананового корня в храме и каждый день станет втирать его в кожу моей головы. И через несколько месяцев я стану обладательницей густых, блестящих волос до попы — как у Вайан.
— Даже лысым это средство помогает, — заверила она меня.
Во время нашего разговора малышка Тутти, только что вернувшаяся домой из школы, сидит на полу и рисует дом. В последнее время Тутти рисует одни лишь домики. Очень уж ей хочется иметь собственный. На заднем фоне рисунка всегда радуга, а перед домом — семья, все улыбаются: там и папа, и все-все-все.
Собственно, так и проходят наши дни в лавке Вайан. Мы сидим и болтаем, Тутти рисует, мы сплетничаем и поддразниваем друг друга. Вайан — страшная пошлячка, вечно говорит о сексе, подначивает меня насчет моего целибата, а стоит мужчине зайти в лавку — начинает гадать, какой длины его мужское достоинство. Вайан каждый день сообщает мне, что вчера вечером опять ходила в храм и молилась, чтобы в моей жизни появился хороший мужчина и стал моим возлюбленным. Сегодня утром я сказала ей в который раз:
— Вайан, мне это не нужно. Слишком много раз мое сердце было разбито.
— Я знаю лекарство от разбитого сердца, — ответила она. С непререкаемым видом, как и подобает доктору, она начала загибать пальцы и перечислять шесть ступеней своей выверенной программы лечения от разбитого сердца: — Принимай витамин Е, хорошенько высыпайся, пей больше воды, отправляйся в путешествие подальше от человека, которого любила, медитируй и внушай себе, что это твоя судьба.
— Кроме витамина Е, я все делала.
— Значит, вылечилась. И тебе нужен новый мужчина. Мои молитвы приведут его к тебе.
— Я не молюсь о том, чтобы у меня появился новый мужчина. Я в последнее время молюсь лишь о том, чтобы быть в мире с собой.
Вайан закатила глаза, словно хотела сказать: «Ну да, как скажешь, ненормальная» — и ответила:
— Это потому, что у тебя плохая память. Ты совсем забыла, как это приятно — заниматься сексом. Когда я была замужем, у меня была такая же проблема. Стоило увидеть симпатичного парня на улице, и я сразу забывала, что у меня есть муж! — Вайан чуть со стула не покатилась от смеха. Потом собралась и заключила: — Всем нужен секс, Лиз.
В этот момент в лавку вошла потрясающей красоты женщина, с улыбкой, как луч маяка. Тутти вскочила и бросилась ей в объятья, восклицая: «Армения! Армения!» Что оказалось вовсе не странным национальным боевым кличем, а именем женщины. Я представилась, и Армения сказала, что родом из Бразилии. Это была очень энергичная женщина, настоящая бразильянка. Красивая, элегантно одетая, обаятельная, притягивающая взгляды и совершенно неопределенного возраста, она была самим воплощением сексуальности.
Армения, как и я, подруга Вайан. Она частенько заходит в ее лавку на ланч и различные лечебные и косметические процедуры. В тот день она села с нами и проболтала почти час, присоединившись к нашим сплетням, к нашему маленькому девичнику. Ей осталось пробыть на Бали всего неделю, а потом она должна будет лететь по делам в Африку, а может, в Таиланд. Как выяснилось, жизнь Армении была отнюдь не сплошной сказкой. Раньше она работала в Высшей комиссии ООН по делам беженцев. В восьмидесятые ее направили в качестве мирного переговорщика в джунгли Сальвадора и Никарагуа, в самое пекло военных действий. Пользуясь своей красотой, обаянием и остроумием, она заставляла генералов и повстанцев усмирить пыл и прислушаться к голосу разума. (Вот она, красивая сила в действии!) Теперь Армения руководит многонациональной маркетинговой компанией «Новика», оказывающей поддержку художникам-ремесленникам по всему миру, продавая их продукцию через Интернет. Она говорит на семи или восьми языках. И у нее самые шикарные туфли, какие я видела, с тех пор как была в Риме.
Глядя на нас двоих, Вайан заметила:
— Лиз, почему ты никогда не пытаешься выглядеть сексуально, как Армения? Ты такая красивая девушка, у тебя хорошие задатки — симпатичное лицо, фигура, улыбка. А ты вечно носишь одну и ту же занюханную футболку и джинсы. Ты что, не хочешь быть сексуальной, как она?
— Вайан, — ответила я, — Армения — бразильянка. Это совсем другая история!
— Почему другая?
— Армения, — повернулась я к своей новой подруге, — пожалуйста, попробуй объяснить Вайан, что значит быть бразильянкой.
Армения рассмеялась, но потом задумалась над моим вопросом всерьез и ответила:
— Я всегда старалась выглядеть красиво и женственно, даже в зоне боевых действий и лагерях беженцев в Центральной Америке. Даже в период ужасных трагедий и кризиса нет причин усугублять страдания других людей своим несчастным видом. Это моя философия. Поэтому я всегда красилась и надевала украшения, отправляясь в джунгли — не при полном параде, конечно, так, скромный золотой браслетик, сережки, немного помады, хорошие духи. Чтобы было понятно, что я не потеряла уважение к себе.
Армения чем-то напомнила мне британских путешественниц викторианской эпохи: они твердили, что Африка — не оправдание щеголять нарядами, которые считалась бы неподобающими в лондонских гостиных. Армения похожа на бабочку. Хоть она не могла задержаться у Вайан надолго из-за работы, это не помешало ей пригласить меня на вечеринку. У нее есть один знакомый, бразилец, живущий в Убуде, и сегодня вечером он устраивает тематический праздник в одном хорошем ресторане. Будет готовить фейжоаду — традиционное бразильское кушанье, сытное рагу из свинины с черными бобами. Там будуг бразильские коктейли и куча интересных людей со всего света — иностранцев, заброшенных судьбою на Бали. Хочу ли я прийти? Не исключено, что после вечеринки все отправятся танцевать… Она не знает, люблю ли я вечеринки, но…
Ознакомительная версия.
