— Дак девчонка!..
— А мы что, знали? Ну ладно, зашли, значит, внутрь наши, а там у алтаря хрены какие-то толкутся, один американец, пастор типа. А в подвалах — фашисты сидят, гексагена турецкого тонна! Ни хрена бы не осталось ни от церкви, ни от этих христиан.
Таксист почесал затылок:
— А не туда ли и наша девица собиралась?
— Да даже если и туда, — вмешался в разговор длинный усатый мент, — у неё теперь будет занятие поважнее. Ребёнка-то надо кому-то растить. А то что — мы её щас упакуем, а дитё, не повинное ни в чём, без кормления останется? Не-е. Девку трогать не будем. Пусть живёт. Ребёночка нянчит.
Детский крик донёсся из родильной палаты.
Через минуту высунулась акушерка.
— Кто папаша-то из вас? — весело спросила она. — Ты, что ли? — ткнула она на таксиста. — Девочка у тебя, три семьдесят пять. Здоровая. Рад?
Таксист улыбнулся, на его глаза навернулись слёзы.
— Рад он! — вставил рыжий мент и хлопнул таксиста по спине. — Ну, бывай, брат!
[+++]
Несколько дней город переваривал новость о предотвращении чудовищного теракта. Арестовали Облонского и архимандрита Лазаря, последнего в тот же день лишили духовного сана, о чём высшее руководство РПЦ[6] сделало официальное заявление. Деятельность любых националистических партий, равно как и секты «Свидетелей», приостановили до решения суда. Началось долгое разбирательство.
Через три дня таксист приехал в тот самый роддом, куда отвёз Аню. Его встретила старушка-акушерка.
— Ушла девица… Оставила ребёночка… — и старая женщина тихо заплакала. — Что ж ты сразу не сказал, что не отец?
— Как ушла?
— Так… На следующий день мы ей дочку принесли кормить, а она говорит: не буду, чего мне грудь портить? Меня изнасиловали, я, говорит, вообще этой ублюдины не хотела. Представляешь, про родного ребёночка так! Я ей: «Сучка ты позорная! Изнасиловали тебя? Мало! Убить надо было!» А сама плачу. У моей дочки детей вон с мужем нету. Пять лет уже мыкается, по врачам ходит. А тут! От здорового ребёнка отказалась! Даже кошка так котёнка не бросит… Ох! — акушерка ещё пуще залилась слезами.
— А как назвали-то девочку?
— Назвали? А… Эту стерву, когда заявление писала, спросили: «Как назовёшь хоть, или будет Мария Родства Непомнящая?» Она так подумала и говорит: «Аней назовите, фамилия, говорит, тоже моя — Каренина». Мы ей: «А отчество? Ивановна?» Она отвечает: «Зачем Ивановна? Алексеевна она». Потом оделась во что было и ушла.
— Каренина Анна Алексеевна, значит? — таксист снова почесал в затылке. — Хорошее имя… Слушай, мать… Может, я её возьму? Сам тоже в детдоме вырос, знаю, что это такое. Всё равно один живу.
— А ухаживать кто будет? Кормить? Ты ж, поди, на работе! Что, будешь её с собой возить? Не дадут тебе её.
— Кто не даст?
— Социалка.
— Да… Вот так захочешь дело хорошее сделать, а тебе фигу.
Акушерка задумалась.
— Это ты сейчас хочешь, а как столкнёшься с пелёнками, болезнями, кормлением, так сам обратно и принесёшь.
Теперь задумался таксист.
В это время к выходу направлялась весьма колоритная семья — евреев-хасидов, тех, что с пейсами и прочим.
— Ох, ни фига себе! А это кто такие?
— Это Лев Самуилович Кальман с родней своей. У него тут уже четвёртый сын рождается. Я его, когда поздравляла, говорю: «Вот, Лев Самуилович, не каждому дано такое счастье. Целых четыре сына!» А он мне так хитро подмигнул и отвечает: «И это ещё не все. Была у меня по молодости женщина, Аня, — я так и запомнила, Аня, — у неё от меня тоже сын родился. Только не знаю, что с ним стало. Девица-то была непутёвая». Ох, милый, я тут тридцать лет работаю, такого повидала!..
Облонский и бывший архимандрит Лазарь получили по пять лет строгого режима. Долли развелась с мужем, окончательно разочаровалась в русских и уехала работать в Турцию горничной. Через полгода вышла там замуж за турка, растолстела до 90 кг, за что новый муж её обожает. Он даже усыновил Гришку, который получил новое имя — Ахмат и был обрезан в соответствии с требованиями Корана. Дарья обещала мужу, что сын никогда не узнает о том, что родился в России, и никогда не услышит от матери ни слова по-русски.
Аня Каренина, вставшая на ноги после паралича, вернулась домой, в пустую квартиру. Сильно пьёт и нигде не работает.
Вронский стал поп-звездой «второй величины» и секс-символом голубой тусовки, ведёт ужасно беспорядочную половую жизнь.
Алексей Левин женился-таки на Марии Николаевне, пригрозив брату лютой смертью, если тот не уступит ему жену. Женившись, Левин прекратил свой бизнес и уехал жить за границу. Говорят, что у него теперь свой банк на Каймановых островах.
Через месяц после отъезда молодожёнов ФСБ распутала дело о проститутках. За неимением трёх братьев Левиных посадила интеллигентного кандидата исторических наук Алексея Каренина. В тюрьме тот обратился в веру и стал упорядочивать свой труд «Быт и нравы древних руссов», который решил посвятить ни много ни мало — Иисусу Христу.
Кити Щербацкая была обнаружена собственным отцом в одном из болгарских борделей во время приезда туда её родителей. Отец, поссорившись с Китиной матерью, отправился по «злачным местам» и в самом дешёвом нашёл свою дочь — опустившуюся героиновую наркоманку. Кити привезли обратно в Россию и пытались лечить, но безуспешно. Через некоторое время она сама ушла из дома, и больше её никто не видел.
Дочка Ани Карениной была направлена в один из Домов малютки. Дальнейшая её судьба никого не интересовала и потому остаётся неизвестной. Где-то на земле российской растёт, видимо, новая Аня Каренина.
ПОСЛЕСЛОВИЕ К 3-МУ ИЗДАНИЮ.
F.A.Q.
Роман «Аня Каренина» был написан в 2000 году, впервые опубликован в 2003-м, переиздан в 2005-м.
Я хочу выразить огромную благодарность людям — читателям, критикам, журналистам, которые не оставили мою работу без внимания.
В данном послесловии я хочу ответить на вопросы, которые читатели задают чаще всего.
1. Зачем было называть роман «Аня Каренина» и давать героям толстовские имена?
Лев Толстой писал «Анну Каренину» как «роман из современной жизни». Его страницы он заполнил описанием «бульварщины» театральных и семейных интриг, скачек, салонных разговоров, чиновных склок, обедов в ресторанах, дамских секретов, нарядов… И из всего этого сложилась картинка времени. Потому что философия, этика и идеология, которые господствуют в обществе фактически, а не заявляются как господствующие, проявляются в том, что люди говорят, думают, как поступают, где и зачем живут, о чем мечтают и на что тратят свои деньги.
Поэтому «Аня Каренина» сразу сложилась в именно таком виде — как еще один роман из современной жизни. «Бульварщина» 100 лет спустя. Но в масштабе нынешней эпохи, когда людей стало гораздо больше, а посему каждый из них занимает гораздо меньшее жизненное пространство. Не дворцы, а хрущевки. Не скучающие дворяне, а пролетарии «без места». Пластик вместо дерева и камня. Толстовские имена стали чем-то вроде «контрольных меток», чтобы каждый мог понять и прочувствовать масштабы изменений. Они создают внутреннюю диалектику текста. Быт изменил этих людей? Или же подобные люди создали тот быт, который заполняет внутреннее пространство романа?
2. Есть ли у героев реальные прототипы?
Да, почти у всех героев этой книги есть реальные прототипы. Определенные характеры, помещенные в одну точку пространства и взаимодействующие с декорациями, которые, я думаю, вполне узнаваемы. Действие разворачивается в спальном районе, похожем как две капли на любой спальный район в любом крупном городе. «Аня Каренина» — абсолютно антигламурная история. Это трэш, но очень реалистичный.
3. Почему в книге нет ни одного героя хотя бы с тенью положительности?
Я не считаю, что герои «Ани Карениной» сугубо отрицательные. Большинство из них по-своему очень наивные. Они воспринимают глянцевый мир, созданный фотошопом, как реальный. Им кажется, что, если картинка есть, — значит, она настоящая. Им кажется, что вот это и есть жизнь, а то, что у них, — недоразумение.
Глянцевый мир пользуется неточностью человеческого восприятия. Мы верим: то, что видят наши глаза — реально. Классический пример — ложка в стакане с чаем. Она кажется нам искривленной. Но всегда можно вытащить ложку и убедиться, что она прямая. В таком огромном масштабе, как мир моды и рекламы, этого сделать нельзя. Глянец и телевидение живут за счет рекламы. Производители платят за то, чтобы картинка говорила людям: «Купи это — и будешь счастлив!», «Купи то — докажи свое превосходство!» В результате возникает глобальная иллюзия, будто обладание набором неких статусных вещей делает счастливым, и чем выше статус вещей — тем лучше человек, который ими обладает.
