Многие пользователи с удовольствием устанавливают на рабочий стол своих компьютеров различные заставки-скринсейверы. К примеру, скринсейвер с 3D-дельфинами: «Окунитесь в глубины океана вместе с 3D-дельфинами»; или Discovery 3D-Screensaver: «Перенесись в кабинет средневекового ученого-алхимика». 3D-скринсейвер с полной луной, заколдованным лесом и домом с привидениями. Или заставка с видом на центральную площадь Калиегорска, между фонтаном «Зодиак» и старинной мельницей.
Скринсейверы Сергея были едва ли похожи на предлагаемые в Интернете варианты. Одна заставка представляла собой — сочную, торчащую, упругую, силиконовую грудь, четвертого размера, с возбуждающе-торчащим розовым соском. Загорелая грудь имела четкое очертание некогда присутствующего на ней крошечного треугольника верхней части бикини. Она представлялась настолько реальной, что возможно было рассмотреть покрывающие ее мурашки и темные дорожки близко расположенных под кожей жилок. Откуда-то сверху по груди стекала янтарного оттенка текила, формируясь на соске в хитросплетенную струйку, ниспадающую на чей-то высунутый женский острый язычок.
Другая заставка представлялась как изуродованное искаженное ненавистью и злостью лицо Артура Могилевского, на правом виске которого волосы странным образом были прилизаны к уху, а щека испачкана кровью. Противоположная левая сторона головы — была левой частью головы его отца, Могилевского Вениамина Степановича. Нечто похожее можно было видеть на рекламном плакате к фильму Джона Ву «Без лица», с Николасом Кейджем и Джоном Траволтой в главных ролях. Голова Могилевских прищуривала левый глаз, склоняя голову к левому плечу, отчего становилось видно торчащий в его затылке тонкий одноразовый шприц, на два кубика.
Третий скринсейвер представлялся — игрой «Тетрис», в которой фигурами были разнообразные части человеческих тел: рук, ног, голов, грудей, ягодиц и половых органов. Руки были прямые и изогнутые в локтях, ноги — прямые и изогнутые в коленях, головы были с длинными и короткими волосам, с высунутыми языками и открытыми ртами; груди большого и маленького размера, такими же были ягодицы и половые органы. У игры было два игровых варианта.
Первый — сплошное заполнение элементами человеческих конечностей экранного пространства, при этом их надо было очень плотно укладывать межу собой: руки с головами; руки с половыми органами; половые органы с головами с открытыми ртами; члены, груди и колени; ягодицы с головами, головы с грудями…
Второй — составление из различных перечисленных элементов длинных русскоязычных словесных конструкций.
Представляемые скринсейверы, повторялись друг за другом, и только если Сергея кто-либо прерывал, или же говоря компьютерным языком, какой-либо из пользователей, спустя время снова садился за «комп», они начинали свой показ заново. Вроде показа слайдов. Но все они были отсортированы по пертинентности. Первыми шли — сиськи, следом — «Тетрис»; и… голова Могилевских.
«Убить мажора! — снова и снова повторялась фраза, навеянная словами Саши Жигана. — Убить мажора!»
«Убить сегодня же…» — окончательно и бесповоротно решил Сергей, выставив ту самую единственную правильную запятую, выбор которой в сложных мучениях решали мультипликационные герои в оглашенном приговоре «страны невыученных уроков»:
«Казнить мажора, нельзя помиловать!»
* * *
В сопровождении Альбины и Нади, Артур спустился по лестнице в Гавана-бар и свернул на Танцпол. Сергей шел за ними следом. К трем часам утра гости Артур разбрелись по клубу — каждый по интересам. Кто был на Танцполе, кто — в Гавана-баре, кто — в Чил-Ауте. Пьяного Артура жаловали теперь только его девушки-фаворитки. Но и те жаждали раствориться в энергичном танце, на который Артур был не способен. В конце концов, недолго поглазев за танцующих девушек, Артур отправился на выход из клуба. Перекинулся парой фраз с почтительно-заискивающим охранником и вышел на улицу. Сергей выждал время.
«Все! Пора! — мелькнуло в голове Сергея. — Сейчас, или никогда!»
Но когда Сергей вышел из клуба — Артура на крыльце не оказалось: слева от входа, стояли две девушки и вульгарно курили тонкие сигареты; чуть дальше — целующаяся пара; справа — молодой человек, нервно разговаривающий по телефону — вероятно, спорил с подружкой. Прямо перед входом в ночной клуб стоял черный «Lexus». А в стороне, в темном пространстве примыкающего парка стояли какие-то ребята — человек пять-шесть, явно не компания Артура и, как показалось Сергею, совершенно не знакомые ему люди:
«Артур, вряд ли мог оказаться среди них…» — решил Сергей.
Ребята что-то шумно обсуждали, и кажется, сорились. Поэтому, дабы не обратить ненароком их внимание на себя, Сергей спрятал глаза и вернулся внутрь клуба.
Бросив искоса беглый взгляд на камеру видеонаблюдения, смотрящую из-под потолка прямо на него, Сергей окликнул стоящего на посту охранника.
— Артура, не видел? Могилевского? Кажется, он выходил…
— Да, был вроде… минут десять назад, — ответил охранник, выглядывая сквозь стеклянную дверь. — Может, на улицу вышел?
— Да, я смотрел…
— Тогда не знаю, — вяло ответил сотрудник службы безопасности клуба. — Знаешь, сколько за минуту клиентов заходит и выходит! — слово «клиентов», он произнес с таким акцентированным пренебрежением, с каким говорят вернувшиеся без улова рыбаки, упоминая о комарах и мошке.
— Ну, да… — отозвался Сергей и прошел в зал.
Вернувшись на Танцпол, Сергей неторопливо прошелся по залу, заглянул в Чил-Аут, туалет, поднялся в Овальный Зал, снова осмотрел Гавана-бар и в очередной раз пошел на выход из клуба. Вышел на улицу, огляделся. Теперь на крыльце стояли совершенно другие люди.
Вечер был теплый и тихий. Сделав глубокий вдох, Сергей задержал дыхание и шумно выдохнул. Дурной компании на кромке парковой зоны уже не было. Сергей спустился по широким ступеням и словно интуитивно, но без какого-либо умысла поплелся к темному месту, где недавно шумела компания хулиганов. Шагая вдоль низкой изгороди короткостриженых кустов, Сергей заметил что-то большое и светлое, поравнявшись с чем, Сергей заглянул за кусты. На земле лежал человек. От неожиданности Сергей вздрогнул:
«Человек! — словно колючим отвращением ударило в одурманенный мозг Сергея. — Это же Артур!» — вспыхнул в мозгу еще больший ужас, когда Сергей понял, что этим человеком был Артур Могилевский. Сергей бросился в клуб, звать помощь, но добежав до его ступеней — остановился. Из клуба вышло несколько человек и пошли по направлению к проспекту. Сергей повернулся в сторону парка, где лежал Артур, и уверенно пошел обратно к телу.
Юркнув за кусты, Сергей склонился над лежащим Артуром, прислушиваясь к его дыханию. У него было разбито в кровь лицо. Тело было мягким и теплым, и странным образом вздрагивало, но через мгновение Сергей понял, что тяжело вздрагивает он сам. Его сотрясало от страха. С трудом расстегнув рукав, Сергей одеревенелой рукой дернул приклеенный к левому предплечью шприц. Оглянулся. Снял колпачок, и двумя руками удерживая шприц, ввел иглу под кожу на затылке — тогда следа укола не будет заметно.
Из-за возбуждения ввести содержимое шприца осторожно и плавно не получилось — дрожали руки. Выдернув иглу из головы Артура Могилевского, Сергей бросился бежать сначала прочь, но сообразив, что бегство может быть расценено неправильно, остановился. Недолго поразмыслив, решил вернуться в клуб. У входа Сергей постарался успокоиться, привел себя в порядок. Шприц поместил на прежнее место, и вошел внутрь. Пройдя под камерой видеонаблюдения, мимо охранников ночного клуба Сергей растворился в толпе посетителей-клиентов.
— Илья, Лиза, вы Сергея не видели? — окликнул Сергей друзей Артура, заметив их сидящими за барной стойкой Гавана-бара.
— Нет, не видели…
— Я собрался уходить, но не могу его найти, чтобы попрощаться. Он где-то здесь, а встретиться не можем? Телефон не отвечает! Скажите, что я ушел?
— Хорошо, скажем!
— Пусть не обижается! — добавил Сергей уходя.
— Ладно, — ответил Илья, махнув в сторону Сергея рукой. — Не обидится…
* * *
Взяв такси, Сергей доехал до набережной. Расплатился, вышел и пошел по опустевшей аллее. Сергей стучал от страха зубами. Теперь проматывая в голове все произошедшее, он явственно видел все свои плюсы и минусы, разбирая каждое действие детально, давая этим действиям реальную оценку, как в школе: «правильно-неправильно», — «палевно-непалевно». Несколько раз оглянувшись, Сергей свернул в деревья и, опустившись на землю, стал рыть землю руками. Никогда прежде Сергею не приходилось рыть землю подобным способом, как сейчас. Копать было тяжело и неприятно — до скрежета зубов.
«Такое странное чувство… — думал Сергей, — это как… если тереть друг о друга два куска пенопласта — скрипа нет, но создаваемое трение, вроде внутренней чесотки в груди».
