Ознакомительная версия.
– Ну, покажи это дерьмо.
Он пошарил под креслом и с треском вынул из-под него плоскую квадратную пластинку, потом цапнул ее двумя заскорузлыми пальцами и пощелкал, оттягивая какой-то стопорящий элемент.
– Что это за хрень?
– Как это что? Дискета, конечно! Ты чего, никогда их не видел, капа?
– Видел в детстве, в архивном сундуке папаши. Ей было лет сто, не меньше. А эта того и гляди рассыплется, чего мне с ней делать-то?
– Короче, берешь за пятак или нет? – разозлился делец. – Улика! А то крикну щас, наши парни тебя живо разделают! Такой им кайф обломал, и денег не заплатил за скрытую съемку. Я сам чуть не кончил, а у меня уже тридцать лет не стоит. Они тебе живо кишки на шприцы намотают, капа.
– Беру, беру! Рвач ты, папаша.
Я протянул ему монету, и он жадно изучил ее в свете экрана.
– Молчал бы уж, порнобарон! Мало еще взял с тебя, ты поди там в своей секс-индустрии бабки тыщами гребешь и девок каждый день новых имеешь.
– Тебе-то что, импотент вонючий? К тому же не я это, понял?
– А вот скажи, как тебя зовут, моментом проверю, – усомнился в собственной правоте шейх. – Мы по титрам всех наизусть знаем, кто там у них чем занимается. Кто под зад сучкам светит, кто их кремом умасливает, а кому повезло их дрючить.
– Кулешов моя фамилия. Обломись, папаша!
– Во-во, Э. Танк Кулешов! Что за имечко, прости Аллах. За свет ты там отвечаешь, вот не поссать мне больше в жизни! Что, не веришь? Тогда смотри на экран, скоро титры пойдут.
Порядком офигевший, я вперился в телодвижения актеров и стал с нетерпением ждать, когда они кончат. Их тлетворные игры продолжались еще минут пять, не меньше. В течение минуты я успел трижды взопреть и чуть сам не кончил, но злорадное пыхтение старика спасло меня от конфуза. Он явно предвкушал мое поражение в споре.
Я стер половой угар с мозгов и тут же трезво понял, что мне следует срочно линять отсюда. Пора подвинуться к выходу, а то этот старый козел еще заорет что-нибудь вроде «Держи ломателя кайфа, братва!», и тогда станет очень туго. Ну, пяток обдолбанных наркоманов я запинаю, если они не начнут тыкать в меня ножами – а если начнут? И угораздило же вляпаться в такое дерьмо! Об общем идиотизме ситуации я тогда к-театре, естественно, не думал, были задачи поважнее.
– Эй, пенек, дискету я скопирую, окей? – спросил я беззаботно.
У меня дико старый дабир, и его универсальный порт еще готов скушать такой хлам. За это я его и люблю. Неизвестно только, успел этот порт окончательно забиться пылью веков или все же проглотит протухший электронный корм без лишних выкрутасов.
Я забил в него дискету и включил программу копирования.
– Крутая штучка, – загорелся бомж. – Меняю на дискету.
– Обломайся, хрыч. – Копирование быстро закончилось, и я встал, желая смыться отсюда. – Дискета мне твоя на хрен не нужна, но пятак можешь себе оставить.
Этим я надеялся утихомирить алчные устремления шейха, и на какое-то время это мне удалось. Однако чувство благодарности недолго боролось в нем с преступным замыслом. Я уже чуял скорое избавление от сомнительного общества и свежий воздух из дыры в дверях, как с темной верхотуры гулко донеслось:
– Ограбили! Сбежать хочет! Держи вора!
Я ринулся к двери, однако местные уроды оказались слегка пошустрее. То ли они следили за моими передвижениями, то ли дешевая наркота обострила им реакцию, не знаю. Колченогая тень мелкого козлика пересекла мне путь, и в свете экрана мелькнуло лезвие кухонного тесака. Если бы его владелец сразу пырнул меня, я бы сейчас наверняка валялся на глухой помойке с выпущенными кишками. Но он вздумал припугнуть меня, о чем немедля пожалел. Нога у меня взлетела словно накачанная гелием и мощно выбила оружие у владельца.
– Дорогу! – заревел я. – Полиция!
Этот тупой выкрик заметно обескуражил потенциальных убийц. Еще пару раз пихнувшись и напоследок саданув кого-то пяткой в пах, я насладился стонами и выбежал из к-театра. И кто-то зловредный, что пытался заблокировать дверь, с обиженным воплем улетел в пахучую тьму.
Топоча как слон, я погнал по битому стеклу и газетам, что обильно усеяли этот тупик. К счастью, машину я бросил в приличном квартале, в пяти минутах ходу от этой клоаки, где даже линзы показывали все как есть, без прикрас.
Правда, через пару секунд мне в спину прилетело что-то твердое. Я на бегу оглянулся и увидел, что это был огромный нож с иззубренным лезвием. Кто-то неумело метнул его мне вслед и попал между лопаток рукояткой.
– Хрен вам, гады позорные! – заухал я и различил позади обиженный рев. По асфальту бестолково застучали обломки мебели и камни.
Я завернул за угол и прислонился к грязной стене, чтобы отдышаться. Тут уже ездили машины и даже ходили люди, и до меня им не было никакого дела. «Шайтан, больно-то как, – поморщился я и потер спину там, куда ударился нож. – Подонки». Если бы сейчас за мной вылетел какой-нибудь шустрый бомж, я со злости мог бы ударить ему в глаз. Увы, никто так и не появился, и тогда я поплелся к машине.
К несказанной удаче, на углу имелся исправный автомат со всяким барахлом, и я взял на веб-мани бутылку «Салсабила». Вода оказалась довольно гадкой.
Все калории, ядрена Мона, с этими грязными козлами растратил, едва до тачки дошел.
Comments on this:5
Пеликан: Ну надо же так нарываться, а? Сыщик должен быть осторожным, как Ниро Вульф, и не лезть на рожон. Обязательство перед клиентом – прежде всего, это я тебе как коллега с 30-летним стажем говорю. Заходи ко мне в гости, почерпни мудрости.
Cactus: Ваще круто замутил, дядя. Где эта контора, поделись?
Эмиль: Не очень-то профессионально сработано. Результат, конечно, превыше всего… Но я бы так не рисковал, это глупо.
Тася: Эдик, я тебя очень прошу: не делай так больше. Помни, что у тебя есть семья! Что ты себе позволяешь?
Танк: Ладно, я постараюсь. Трудно было в такой вони сдержаться и не нагрубить, поставьте себя на мое место и сразу поймете. Cactus, ты меня достал своими вопросами! Забыл про черный список? Сказал же, тайна следствия. Сейчас поставлю текст, который был на дискете. Я бы его не поместил в журнал, если бы он касался чего-то лично Наташиного, но это просто какой-то рассказ. Причем идиотский. Думаю, старик в к-театре меня просто нагрел, выудил пятак за откровенный дедовский хлам. Та поганая дискета, скорее всего, ни в какой девичьей сумке не лежала. И вообще вся его история кажется мне туфтой. В любом случае я угадал, когда решил начать свою эпопею с туфель – файл на дискете назывался 1.txt. Ладно, читайте и плюйтесь, как я. Но можете и пропустить, ничего стоящего в этой фигне я не обнаружил. Кстати, Cactus, тебя я отфильтровал, так что ты эту муть не увидишь – а то еще обвинят в растлении малолетних.
Ведь вставание ночью – оно сильнее по действию и прямее по речи.
73:6
14 Раджаба, 17:35 [1]
Этим вечером общага педагогического колледжа города Уродова в полном составе отмечала Новый год. Точнее, даже днем, а не вечером, потому что готовиться к великой пьянке девушки начали еще с утра, гоняя уродовских ребят то за картошкой, то за самогоном. А еще точнее, не в полном составе, конечно – некоторые, самые закомплексованные девушки предпочли уйти к своим городским друзьям. Мало ли что может случиться в новогоднюю ночь! Жители Уродова, обитатели своих домиков или квартир, готовились к самому худшему: чистили ружья, точили вилы и топоры, починяли багры, ухваты и весла или просто вынимали из чуланов дубины, оставшиеся с предыдущего праздника. У всех наготове лежали бутылки с крепчайшим, 96-градусным самогоном, так полюбившимся студенткам колледжа. Надо признать, этого всегда хватало – ведь ребята, собиравшиеся в бараке у девчонок, почти все были местные, уродовские. Участвовать в набегах на своих же соседей им было несподручно. Что потом люди скажут?
Поначалу, конечно, образовались компании по интересам, в основном половым. Все чинно подняли стаканы за лучший праздник, послушали куранты из единственного на всю общагу плазменного телека, а потом закрутилась такая карусель, что найти потерявшегося товарища или подругу стало очень трудно.
Пришли ненадолго девчонки из соседней комнаты, Ленка Целко и Маринка Трахтеншёльд, сожрали по куску сала и свалили гулять со своими парнями.
– Серега опять не захотел? – сочувственно спросила Танька Щелястых свою закадычную подругу Светку Трусерс. Та хмуро выпила полстакана самогона и кивнула, неприязненно покосившись на Ганю Тошниловича. Тот кривлялся с несколькими ребятами и девчонками посреди комнаты, так что стол с картошкой, салом и соленьями, щедро разложенными девушками по щербатым тарелкам, дрожал и подпрыгивал. Хрипучая магнитола извергала заводной шлягер, заглушая вопли соседей.
– Этот уже достал! – в сердцах воскликнула она. – Сколько раз просила – пошли жить к тебе, а он: «Неудобно, неудобно! Что я матери скажу?» Козел хренов! Как трахаться, так сразу ко мне бежит, нет чтобы к себе позвать, гондон. А у самих целый дом стоит! – Она подперла голову рукой и мечтательно уставилась на елку, обвешанную каким-то ярким мусором и рваным серпантином. Ее чисто вымытые по случаю праздника волосы, вчера вечером завитые самодельными бигуди, ярко блестели в пламени толстого огарка.
Ознакомительная версия.