–??
– Ну так вот, они мне важно так говорят – задумка реальна, только нужны магнитно-индукционные катушки. Я сломал четыре телефонные трубки, специально в Марьину Рощу ездил, чтобы у своего дома автоматы не портить. Все что нужно им принес, они это поставили под деку, где кобылка, под каждую струну, всего семь штук катушек, вывели провода на обечайку и взяли вилку от утюга. Теперь нужен был усилитель. Я им принес патефон на 4 лампах, там стоял хороший динамик. Замазал гитару черной краской, чтоб была ни на что не похожа. Сначала она, конечно, звучала как медный таз, а потом они поковырялись, добавили еще конденсаторов, и через месяц звук пошел. Поставили у Антона все это в квартире, динамик на подоконник, и я стал играть, что умел, а народ внизу танцевал. А потом был Воронок.
– Тебя посадили?
– Да нет! – В лице Пети Мухин обрел идеального слушателя. – Это танцплощадка, километров сорок по Ленинградке. Заасфальтированный пятачок, ракушка. Я там даже пел иногда, «Тиху воду» или «Пчелу», народу нравилось. За это полагалась премия – стакан водки и кружка пива. А вообще деньги были приличные. Накопил за три года на фирменный инструмент и кооператив. И все из-за электрогитары.
– Модный звук?
– Да моды-то еще никакой не было. Просто оказалось очень практично. Вот смотри, по какому принципу тут музыкантов набирают. Что такое состав для танцев? В первую очередь контрабас, без него не качнешь, а настоящих умельцев всего десяток на всю Москву, их разбирают в первую очередь. Барабаны, они теперь тоже обязательны. Саксофон, лучше альт. Если нет саксофона – берут трубу, или тромбон. И самое главное, кто-то должен играть гармонию. Хорошо, если на точке есть рояль, но такое редко бывает. Тогда берут аккордеон, что хуже.
– Или баян?
– Нет, Петя, баян не пойдет, – покачал головой Мухин. – Скажут – приехали Ваньки в валенках. Понимаешь, довольно быстро жучки эти, которые составы формируют, поняли, что я со своей электрогитарой им нужен позарез – могу заменить и рояль, и аккордеон, играть гармонию аккордами или солировать, если нужно. Мой усилитель-патефон звучал громко, на простых гитарах за мной было не угнаться. Я стал востребован, на меня приходили смотреть как на диковину. Так что я давно уже сам выбираю.
К Мухину наконец подошли, сказали, что пора. Дали адрес, Пете он был хорошо знаком. Поймали такси, по дороге заехали за гитарой, усилитель погрузили в багажник, а инструмент взяли с собой, на колени.
– Ты хоть знаешь, сколько гитара моя стоит?
– Рублей пятьсот?
Мухин улыбнулся:
– Как новая «Волга».
Он расстегнул и приоткрыл чехол. Гитара была белоснежная, но при этом в ней угадывалось что-то морское.
– «Framus». Американец. Купил четыре года назад на фестивале. Помнишь, на Пушкинской помост стоял? Там в первый день одни иностранцы выступали. Вышел квинтет из США, а у гитариста – вот этот самый «Framus». Я к нему потом подошел, предложил купить. – Мухин перешел на шепот, хотя в такси работал приемник. – Сторговались за тысячу долларов. Фирмач сказал, чтобы я приходил к нему в номер в «Метрополь», после того как пройдут концерты. И вот через неделю я пришел, уже купил доллары.
Пете казалось, что Мухин шепчет очень уж громко.
– Вошел с деньгами, а вышел с гитарой, усилителем и этим шикарным чехлом. Видишь – болонья, а внутри поролон. Даже в долги не влез, копил на квартиру и особо ни на что не тратил. Так, семье помогал, выпивал понемножку. А кооператив я купил в прошлом году, когда женился.
– А страшно не было? Это ведь статья.
– Ну тогда еще не расстрельная. Это, видишь, в прошлом году все так повернулось… А тогда я спокойно купил валюту у барыги по рекомендации. Видимо, фамилия, кто рекомендовал, была хорошей, – Мухин подмигнул, – не обманули. И в гостинице никто меня не остановил, проскочил. Может, за иностранца приняли.
* * *
Подъехали по адресу, это был Институт связи, в двух шагах от Петиного Энергетического. Он, кстати, сначала сюда хотел поступать, специальности хорошие, конкурс меньше, а девушек больше, да и к дому ближе. Пусть на двести метров, но ближе. Пришел сдавать документы и вышел почти сразу – так по всему институту пахло туалетом.
Поднялись на второй этаж по широкой деревянной лестнице, это был «филодром», большое пространство, где обычно происходила основная жизнь у связистов, другие музыканты их там уже ждали. Подошел шустрый малый, сказал, что все как всегда: играть с девяти до полдвенадцатого, с двумя антрактами, деньги в конце.
Потихоньку подтянулись студенты. Ровно в девять тромбонист дал команду, и зазвучал «Вальс погасших свечей» из фильма «Мост Ватерлоо», традиционное начало всех танцевальных вечеров. Тут же, для разгона, музыканты сыграли бодрую «Чу-Чу», и пошло-поехало. Выступали квартетом, тромбон вел, иногда Мухин переходил на соло. Играл он здорово. Студенты старались взять от вечера по полной, никто не отсиживался, но и пьяных не было. Связисты славились своим весельем, рядом с парадной дверью на стене с незапамятных времен был нацарапан их лозунг: «За связь без брака».
Девушка, которую Петя пригласил на медленный танец, рассказала, что у них сорвался новогодний вечер, но студенты подняли бунт и выбили разрешение у ректора провести танцы сегодня, уже в сессию.
Они отошли в сторону, а потом как-то незаметно оказались на пятом этаже, в аудитории прямо над входом. Музыку хорошо было слышно, в окна напротив смотрел родной Энергетический. Петя ее поцеловал, она не сопротивлялась, через какое-то время показала на стул.
– Ты что? – спросил Петя.
– Можешь закрыть на него дверь.
В институте по-прежнему нестерпимо пахло туалетом.
* * *
Ровно в половину двенадцатого включили яркий свет, танцы закончились, все стали расходиться. К музыкантам подошел распорядитель и раздал деньги.
Идти Пете нужно было через мост, к троллейбусу. По дороге он набрал из автомата Кате. Никто не брал трубку.
В марте их вызвал Филиппыч, выглядел он устало и был краток.
– В январе 64-го будет большой посев. Тема – Ленин. Задача – понизить градус. Понятно?
– Не совсем, – признался Петя.
– Да все ясно, – сразу включился Антон. – Под сорокалетие со дня смерти Ленина нам вбросят крупную партию анекдотов, чтобы сбить пафос события. Наверняка к этому моменту у нас выйдет много разных фильмов и передач. Информационное поле мы сами подогреем. Вот они и начнут вбрасывать всякую дрянь.
– Все верно, – кивнул Филиппыч. – Задача у них простая: сделать из героев настоящих героев опереточных. Увести их в пошлость и бытовуху.
– А в чем тогда наша роль? – уточнил Антон.
– Вы должны играть на этом же поле – Ленин, герои революции. И что самое страшное – придумывать про них анекдоты. Смешные. Но со знаком плюс. И градус не понижать.
«Поди туда, не знаю куда», – подумал Петя.
– Хотите почитать? – Филиппыч протянул им тонкую папку. – Недалеко двинулись, но времени у них еще вагон.
* * *
Женщины в пирожковой напоминали фей-тружениц, пусть немолодых, но очень добрых. У каждой на голове была накрахмаленная марля причудливой формы, причем эти формы не повторялись. За марлей угадывался силуэт сложной прически – «халы» или «бабетты».
Сегодня удалось отхватить еще и жареных пирожков с повидлом, обычно они быстро заканчивались.
– Я считаю эту задачу бредовой, в ней нет логики. – Антон отодвинул пустую тарелку. – Любой анекдот понижает градус.
– Давайте-ка посмотрим, что нам Филиппыч дал, – предложил Петя.
Отец с сыном у Мавзолея. «Что это такое?» – «Это могила Ленина». – «А что такое Ленин?» – «Ленин – это наша могила».
– Каменный век, – фыркнул Антон.
Воспитательница, увидев перебежавшего дорогу зайца: «Кто это, дети?» Дети молчат. «Ну, о ком мы столько песенок пели?» Дети (хором): «Дедушка Ленин!»
– А мне этот нравится, – улыбнулся Кира.
«Мужики, я вчера в бане Ленина видел». – «Голого?» – «Ну а как еще в бане моются». – «И какой у него?» – «Да как у всех. Но как-то проще, человечней».
– И что, нам скатываться до этого уровня? Я ничего не понимаю, – сказал Петя.
– Мне кажется, перед нами нет задачи сделать Ленина героем анекдотов, – начал рассуждать Кира. – Это могут быть еще какие-нибудь герои революции.
– Но настоящих-то трогать нельзя. А ненастоящие никому не нужны.
– Пустить по ложному следу.
– Все очень туманно, Кира.
– И еще хорошо бы придумывать истории про одного персонажа. Серийный герой. Он потом сам на себя ситуации наводить начнет.
В пирожковой появился Мухин, его нейлоновый чехол сразу привлек внимание студенток. Одет он был, как всегда, франтово, причем на этот раз на нем были явно заграничные вещи. А еще у него почему-то были набиты каблуки.
Он передал Антону какой-то сверток:
– Все как она просила.
