ПАТАШОН: А офицеры – те после 17 рентген рапорт на замену пишут…
ПАТ: И потом месяцы этой замены ждут. (Оглядывается с тоской вслед ушедшему лейтенанту и его замене.)
КОТКО: А как тут… Ну, радиация? Чувствуется как-то?
ПАТАШОН: Да нет! За все время, пока ты тут, разрешено дозу не более 25 рентген – всего лишь половина того, что за сутки можно…
ПАТ: …во время атомной войны… Мужики вон, что поехали, из дому пишут: водит их от радиации, как пьяных…
ПАТАШОН: А за день вообще только 2 рентгена можно, и не более… 25 разделить на два – сколько? 12!
ПАТ (упрямо, мрачно): 13.
ПАТАШОН (продолжает): Так что и за две недели можно дозу свою заработать, если повезет. И – домой…
ПАТ: Ага, дадут тебе дозу заработать! Вон уже и один рентген за день перестали писать…
ПАТАШОН (новоприбывшему Котко): Ты не боись! Начальство само трясется – их же за переоблучение подчиненных знаешь как жучат! Поэтому…
ПАТ: …дозы за работу занижают как могут…
КОТКО: А работа здесь… Какая?
ПАТ (мрачно): На АЭС на крыше реактора…
ПАТАШОН (с энтузиазмом): Да всякая – и на самой АЭС, и везде по зоне, и в лагере… (Оптимистично.) Тут знаешь сколько работы!
ПАТ: На веки вечные…
ПАТАШОН: Батальоны спецобработки, БСО в основном дезактивацией занимаются на АЭС и села моют. А батальон разведки – тот и разведкой, и на АЭС работает…
КОТКО (осторожно): А кормят как?
ПАТАШОН (убежденно): Не сравнить с обычной армией! Хорошо кормят.
ПАТ: Как на убой…
ПАТАШОН: Да не переживайте вы, мужики! Все нормально…
ПАТ: Эт точно! Все – как всегда… (Мрачно пророчит.) Вот увеличат еще максимально допустимую дозу до 50 рентген… А максимальную дозу за день срежут… И будет нам тут всем – полный каюк… ГОД.
ПАТАШОН (Пат его допек): Да не каркай ты здесь! Ну, может, за день допустимую дозу и уменьшат… (Новичкам.) У военных это «защита от радиации временем» называется…
ПАТ (мрачно): Ага. Защитят нас от радиации временем… Годом. Свинцовой крышкой…
ПАТАШОН: Да что ты мелешь?!
И он хватает Пата за грудки – сейчас биться будут!
От трассы сбегает вниз худощавый энергичный парень – ефрейтор Коля: подвижное вытянутое лицо, живой блеск в глазах – и с ходу расцепляет Пата и Паташона.
КОЛЯ: Опять про срок завелись? (Стоит между ними, крепко держа обоих под руки, и улыбается новичкам.) Девиз лесорубов знаете? «Врежем дуба раньше срока»! Кто здесь в в/ч № 45979?
КОТКО: А чё вы все без респираторов?
КОЛЯ: Да кто же их в лагере носит?
ПАТ: В них и спать здесь надо…
ПАТАШОН: За 35 километров от АЭС?!
ПАТ (мрачно смотрит в сторону): А-а, все равно, какая разница…
КОЛЯ: Ну не пугай ты людей! Так кто в в/ч 45979, спрашиваю?
РОТНЫЙ-КАПИТАН (он в наглаженной форме): Я.
СЕРГЕЙ: И я.
КОЛЯ (радостно): О! Наконец-то! (Капитану.) Командиром роты? (Тот кивает.) А вы, товарищ лейтенант, – командиром взвода? (Сергей тоже кивает.) Ур-р-ра! А то нас без командиров затерли – ни на АЭС, ни в разведку не пускают, в лагере уже несколько дней отираемся… Дозу не дают заработать!
КОТКО (осторожно): И я тоже… А что это за часть?
КОЛЯ (с гордостью): Батальон разведки…
КОТКО: Ну попал!
РОТНЫЙ: Я танкист! Как я разведкой командовать буду?
КОТКО: Ну, мне-то работа по специальности найдется…
КОЛЯ: А ты кто?
КОТКО: Военная специальность – повар… И гражданская тоже. (С гордостью.) Образование – кулинарный техникум!
РОТНЫЙ (в сторону, с отчаянием): И почему я не повар? Почему не поступал в этот техникум? А хотел же… И мама говорила.
Коля, Сергей, Котко и ротный переходят дорогу в лагерь. Оттуда из громкоговорителей несутся слова бодрой солдатской песни: «Не плачь девчонка, про-ойдут дожди – со-олдат вернется, ты только жди…»
От лагеря бегут и бегут через дорогу мужчины в хаки, восклицая: «Кто в в/ч номер …? Кто в в/ч № …?»
Следующее утро.
Сергей, в своей новой невыгоревшей, необношенной форме, сосредоточенно и немного неуверенно оглядывается вокруг – на полосу чистой степи, на длинные ряды палаток лагеря поодаль.
Перед ним стоит колонна грязно-зеленых БРДМов с большими белыми двузначными номерами на боках. Из нескольких машин Сергея зовут: «К нам, товарищ лейтенант!»
КОЛЯ (машет руками с БРДМа № 80): К нам, товарищ лейтенант! Это командирский броник!
СЕРГЕЙ (растерянно): Так у меня еще и респиратора нет!
КОЛЯ: Дадим! У меня в бронике запасной есть!
СЕРГЕЙ (с отвычки не очень уверенно влезает в броник № 80, бормоча под нос): «Три дня на адаптацию…» Знаток военкоматский…
Колонна выезжает на шоссе и поворачивает направо. На Чернобыль.
В бронике перед светлыми квадратиками передних окошек – Коля-водитель, ровесник Сергея, сухощавый, подвижный, и на командирском месте рядом – дозиметрист Петро, лет сорока пяти, небольшой, степенный. Сергей сел сзади, на скамейке вдоль борта, повернувшись лицом к темным очертаниям Коли и Петра на светлом фоне лобовых окошек.
Колонна подъезжает к контрольно-пропускному пункту. Здесь что-то достраивают.
КОЛЯ (притормаживает, на миг поворачивается к Сергею): КПП «Дитятки». Въезд в зону. Здесь всех останавливают, проверяют.
СЕРГЕЙ: Всю колонну?
КОЛЯ: Нет, военных вообще не останавливают. Ни туда, ни обратно. Так, притормаживаем…
ПЕТРО: Вам какой респиратор – армейский или «лепесток»? Выбирайте, товарищ лейтенант.
С ящичка под рацией он вытягивает два предмета: полиэтиленовый пухлый пакет и светло-коричневый квадратный бумажный конвертик. Из конверта Сергей достает что-то похожее на марлю с белыми завязками и какую-то плоскую конструкцию из пластика, похожую на большую матовую снежинку.
ПЕТРО (вернувшись, показывает): Эту «снежинку» в середину вставлять, чтобы ткань форму держала, потом стянуть веревочками (показывает) вот так – и можно надевать, завязывать… (Имитирует у себя на затылке.).
СЕРГЕЙ: Армейский как-то надежнее…
Достает из своей офицерской полевой сумки перочинный нож, разрезает квадратный запаянный полиэтиленовый пакет, распухший от массы темно-зеленого поролона. Вытягивает армейский респиратор, рассматривает, надевает на лицо – примеряет… М-да, на жаре в нем будет не очень…
Коля и Петро едут без респираторов. Сергей, глядя на них, тоже снимает свой и прячет обратно в полиэтилен и в карман.
Сквозь окошко броника виден въезд в населенный пункт: большие бетонные буквы составляют слово «ЧЕРНОБЫЛЬ».
А рядом, на бетонном заборе, кто-то метровыми буквами написал краской:
«PARADISE LOST. 1986».
КОЛЯ: Что это значит, не знаете? А то ездим, голову ломаем…
СЕРГЕЙ: «Потерянный рай»… Год перевести?
Броник едет околицей покинутого жителями городка Чернобыль.
Стоянка бронемашин разведки в Чернобыле находится на его другой, ближней к АЭС, окраине. Это прямоугольник выгоревшей травы, заезженной колесами. Дальше колосится поле несжатой, осыпающейся пшеницы, зарастающей сорняками.
Три шеренги разведчиков выстроились перед неровным рядом БРДМов.
Мужчины – от молодых парней до пожилых мужчин – в пилотках и кепи, в одежде Советской армии разных времен, родов войск и степени изношенности, кое-кто в фуфайках цвета хаки; нечищеные сапоги, на некоторых – черные ботинки с застежками. Одно слово – «партизаны»… Сергей стоит в первом ряду, за ним Петро, Коля сзади болтает с соседом.
Перед строем – два капитана: «старый» ротный командир заканчивает распоряжаться, рядом с ним стоит новый ротный, прибывший с Сергеем.
СТАРЫЙ РОТНЫЙ: Кому какой маршрут – понятно? По машинам! (Строй вмиг преображается в муравейник: экипажи пошли кто куда – каждый к своей машине.) А ну, живей! БЕГОМ – МАРШ!
Никто не побежал.
Броники – кто как, без спешки и порядка – выруливают из ряда, стоявшие задом разворачиваются, выезжают из стоянки на дорогу и поворачивают вправо – к АЭС. На разведку.
Перечеркнутое слово «Чернобыль» – дорожный знак, значение которого – «конец населенного пункта». Мимо него по трассе, в потоке другой крупной строительной и военной техники, по одному, по два проезжают броники.
В машине Коля и Петро надевают респираторы: Коля – белый респиратор-«лепесток», Петро – зеленый армейский. Сергей смотрит на них и тоже надевает свой зеленый поролоновый респиратор.
По трассе Чернобыль – Припять, по обеим сторонам которой – стены мертвого рыжего соснового леса, едет броник.
